Следак 4 (СИ) - Живцов Николай

Дойти до цели я не успел. Мне наглым образом преградили дорогу.

Глава 2

— Чапыра Альберт Анатольевич? — дорогу мне загородил совершенно незнакомый мужик. Лет ему на вид было сорок или немного более, одет в модную ныне рыжую дубленку, что радовало, значит не убивать пришел: и возможные свидетели могут запомнить, и пятна от крови не вытравить.

— Чапыра Альберт Анатольевич, — повторил я за ним свое имя, изучая ночного гостя. Приметил небольшой шрам над правой бровью, отчего та казалась рваной. Рост ниже моего сантиметров на двадцать, зато шире в кости. А вот цвет волос под пыжиковой шапкой, которую здесь носили большинство мужчин, не определил. Фонарь у подъезда светил тускло.

— Лихолетов Антон Семенович, — в свою очередь представился ночной гость.

— Наслышан, наслышан, — произнес я как можно спокойнее. Передо мной стоял мой несостоявшийся убийца, а я был безоружен. Запрет Головачева на выдачу мне оружия так никто и не снял.

— Поговорим?

— Ночью?

— А я тебя здесь уже часа три жду, — непринужденно перешел на «ты» подпольный ювелир.

— Ну извини, задержался на службе, — ухмыльнулся я, решившись сыграть в эту странную игру. — Пошли, в машине посидим. Так что ты хотел обсудить со мной? — поторопил я Лихолетова, когда мы оба разместились в салоне моей «копейки», я на воительском сидении, он на переднем пассажирском, и я завел двигатель, чтобы не окочуриться от холода.

— Крыша нужна, — прямо, без подходов ответил он.

— Это не ко мне. Я простой следак, — тоже не стал усложнять.

— Простой, да не простой, — улыбнулся мне Лихолетов, сверкнув золотым зубом и напомнив мне об ужасах современной стоматологии.

— Давай пропустим ту часть, где ты мной восхищаешься, а я надуваю щеки от важности, — предложил я, зевая.

В общем-то было понятно, что Лихолетов, наконец, сподобился навести обо мне справки и добытая информация его насторожила. Ведь, действительно, все на первый взгляд выглядит довольно странно: вроде бы обычный следак из райотдела, а начальника городского ОБХСС свалил, а это значит, что следак он не простой, а чуть ли не работает под прикрытием, и кем он служит на самом деле — в этом месте фантазия уже начинала вовсю резвиться.

Поняв, что на лесть я не ведусь, ювелир перешел к деловой части визита.

— Во-первых, между нами возникло недопонимание и надо бы уже закрыть этот вопрос.

— Это ты о попытке убийства так деликатно выразился? — утонил я, подражая высокому слогу, что взял собеседник. Встретились, значит, под покровом ночи преступник со следаком и давай словесные кружева плести. Сюр какой-то. Хотя, надо сделать скидку на то, что передо мной не обычный урка, а все-таки ювелир. То есть хоть какое-то образование он получил, да и по роду деятельности ему общаться приходится с людьми обеспеченными, вот и приобщился к культуре.

— Это все курва-Фоминых! — прорычал Лихолетов, и я понял, что Екатерина Германовна чем-то его сильно разозлила. — Все нагнетала, что ты ходишь, вынюхиваешь, давила на то, что делаешь это по своей личной инициативе и за тобой никто не стоит, и надо бы от тебя такого наглого избавиться, пока ты нам весь бизнес не поломал. Хахаля своего из облторга этими жалобами на тебя до икоты довела, он заднюю включил, запретил ей гнать левак и прикрывать отказался. Вот она тогда не на шутку и разозлилась, насела на меня, что типа пока я проблему с тобой не решу, сотрудничества не будет. Надо было мне сразу тогда насторожиться, с чего это вдруг торгаш в сторону предпочел отойти, а не связываться с тобой, — ночной гость махнул рукой, как бы сокрушаясь о своем промахе. — Это я уже потом понял, когда поспрашивал о тебе людей, что надо с тобой вопрос миром решать. Вот и подошел за этим. — При последних словах Лихолетов в ожидании уставился мне в глаза.

А я размышлял над тем, в какую игру он решил со мной сыграть? Или он это все на полном серьезе говорил? С какими людьми он пообщался? Кто ему сказал, что я решаю какие-то вопросы в городе? Тоже мне, решалу нашел. Что вообще бл… происходит?

— Так возьмешь отступные? — видя, что я молчу, Лихолетов перешел к конкретике.

— За что?

— За то, что забываешь обо мне с Фоминых и о наших с ней делах.

— Расстегни дубленку, — потребовал я.

— Зачем? — удивился он, даже глаза выпучил.

— Хочу удостовериться, что ты не пишешь наш разговор.

До Лихолетова, наконец, дошло, о чем я толкую, он рассмеялся, но мою просьбу исполнил.

Магнитофона не оказалось, а я уже думал, что попал в разработку КГБ, статья о спекуляции валютными ценностями ведь их, а значит и курировать эту тему должны они. Именно по этой причине я все никак не мог решить, как подступиться к теме золота и подпольному ювелиру Лихолетову, чтобы самому не подставиться перед чекистами. Но, неожиданно, он сам ко мне пришел.

— Сколько? — спросил я.

— Десять тысяч.

Хотелось ответить, что беру только золотом, но так можно было зародить подозрения о моих планах свалить за бугор. Поэтому я ограничился удвоением суммы:

— Двадцать, это вместе с компенсацией за купание в реке, и я о вас забываю.

— Договорились.

Вопрос к Лихолетову где тот берет золото подвис в воздухе. Хоть эта тема меня интересовать не перестала, но отныне она стала не моим делом. Побег из страны для меня был важнее, чем схватка с золотой мафией.

Следственный отдел с утра бурлил, многие здесь и ночевали, я, когда вчера уходил видел, что в кабинетах коллег горел свет. Наступил не просто конец месяца, а конец года.

— Усилия по направлению уголовных дел в суд должны быть утроены, — об этом беспрестанно зевающим следователям бодро объявил Курбанов на утренней оперативке и отправил всех совершать подвиги.

— Как зуб? — спросил я начальницу. Она пила чай, при этом сильно морщилась.

— Мышьяк вчера положили, — доложилась Журбина.

Да, мы в отличие от коллег расслабленно пили чай, закрывшись в моем кабинете, с приготовленной начальницей шарлоткой. В этом была вся прелесть нашего положения, нам не надо было зашиваться, трепать себе и окружающим нервы каждый конец месяца. Ведь по большому счету учитывались только отправленные дела в суд, то есть дела с лицами, а у нас, нераскрытчиков, этих самых лиц как раз и не было.

— Люд, а ты не выясняла, нам кого-нибудь пришлют вместо Мамонтова? — перешел я к важному для себя вопросу. Тащить на себе целый отдел в одиночку, а Журбина будет только ставить задачи, можно и кони двинуть, и вместо круиза на больничную койку отправиться.

— После Нового года какую-то девочку дать обещали, — рассеянно произнесла начальница, словно ее эта тема касалась постольку-поскольку. Или это она из-за зуба такая квелая?

— Что за девочка? — продолжил я ее тормошить.

— Из области, переводом, то есть специфику следственной работы знает, — облегченно выдохнула Журбина. То ли зуб отпустил, то ли радовалась, что с нуля нового сотрудника учить не придется.

— Это хорошо, — тоже довольный полученными сведениям, протянул я.

— А ты взаправду вчера грозился место первого зама занять? — рассеянность с нее кажется слетела.

— Не грозился, а указал на возможность такого кадрового решения, — беззаботно ответил я. — Но я бы лучше в городское следствие перешел. Дела там крупнее, серии в основном — все, как я люблю.

«И возможностей там больше, есть где развернуться», — добавил я уже про себя. Хотя, чего это я? Я же уплываю. Прощай Союз, привет Европа. От предвкушения скорой свободы улыбка само собой заползла на лицо.

— Чего опять улыбаешься? — недовольно проворчала Журбина.

— Жизни радуюсь.

Нет, я не был уж совсем наивным, я часто думал над тем, чем буду заниматься в Европе, изобретения начал вспоминать, мировые события, которые повлияли на биржевые индексы, но все же первым пунктом у меня стояло — добраться до отца Альберта. Какой-никакой трамплин.

Вспомнив отца Альберта, вспомнил и сестру.