Сочинения - Гораций

17

Проворный Фавн привык свой Ликей менятьНа мой Лукретил дивный и отводить от козЖар жгучий летнего полудня,Или же ветер, дождем грозящий.

Сойдя с дороги, самки пахучегоКозла по лесу бродят бестрепетно,Ища то тмин, то земляничник,И не боясь ни змеи зеленой,

Ни злобы волка, коз похитителя,Лишь, Тиндарида, нежной свирели звукДолины огласит и горыУстики с их некрутым подъемом.

Храним богами я, – моя набожностьИ песнь им любы! – Здесь в изобилииПрольются на тебя из рогаЩедрого сельских даров богатства.

В долине тихой здесь от жары уйдешьИ песню мне споешь на тесский ладПро Пенелопу и Цирцею,Что по Улиссу тоской томились.

В тени и в мире будешь лесбийскоеВино здесь пить: здесь с Марсом Семелы сынНе заведет бранчивой ссоры;Здесь перед Киром дрожать не будешь,

Боясь, чтоб дерзкий, в ревности, слабуюТебя не тронул дланью несдержаннойИ не сорвал с кудрей плетеньяИль неповинных ни в чем покровов.

18

Вар, дерев никаких ты не сажай раньше священных лозВ рыхлой почве, вблизи Тибура рощ, подле стен Катила;Трудным делает Вакх тем, кто не пьет, жизненный путь; нельзяЕдких сердца тревог прочь отогнать, кроме вина, ничем.

Кто же службу в войсках станет, хмельной, иль свою бедность клясть?Кто не славит тебя, Вакха-отца, сладкой Венеры чар?Пусть никто не прейдет меры в питье: Либер блюдет предел.Бой кентавров возник после вина с родом лапифов, – вот

Пьяным лучший урок; Вакх, не щадя, диким фрайкийцам мстит:То, что можно свершать, то, что нельзя, узкой межой ониДелят, жадные пить. Я же тебя, бог, не дерзну пытатьПротив воли твоей; таинств твоих, скрытых от всех плющом,

Я толпе не предам. Радостный бог! Грозных тимпанов звон,Рог фригийский сдержи, – с ними идут рядом: Любовь к себеИ Тщеславье с пустой, поднятой вверх, меру презрев, главой,И Болтливость, кому вверенных тайн, словно стеклу, не скрыть.

19

Мать страстей беспощадная,Дионис молодой, с резвою Вольностью,Душу вы повелели мнеВновь доверить любви, было забытой мной.

Восхищен я Гликерою,Что сияет светлей мрамора Пароса,Восхищен и задором яИ опасной для глаз прелестью личика.

И бессилен пред натискомЯ Венеры: она с Кипром рассталася;Про парфян ли, про скифов ли, —Все, что чуждо любви, петь возбраняет мне.

Так подайте ж, прислужники,Дерна мне, и ветвей свежих, и ладана,И вина с чашей жертвенной;Да богиня грядет, жертвой смиренная!

20

Будешь у меня ты вино простоеПить из скромных чаш. Но его ведь сам я,В амфору налив, засмолил в тот день, какРукоплескали

Дружно все тебе, лишь в театр вошел ты,Всадник Меценат дорогой, и, вторя,Разносил хвалу вдоль реки родимойХолм Ватикана.

Цекуба вино пей себе ты домаИ каленских лоз дорогую влагу, —У меня ж фалерн, как и Формий лозы,Чаш не наполнят.

21

Пой Диане хвалу, нежный хор девичий,Вы же пойте хвалу Кинфию, юноши,И Латоне, любезнойЗевсу, богу всевышнему!

Славьте, девы, ее, в реки влюбленную,Как и в сени лесов хладного Алгида,Бора на Эриманфе,В кудри Крага зеленого.

Вы же, юноши, все славьте Темпейский дол,Аполлону родной Делос и светлогоБога, рамо чье лиройИ колчаном украшено.

Пусть он, жаркой мольбой вашею тронутый,Горе войн отвратит с мором и голодомОт народа, направивИх на персов с британцами!

22

Кто душою чист и незлобен в жизни,Не нужны тому ни копье злых мавров,Ни упругий лук, ни колчан с запасомСтрел ядовитых,

Будет ли лежать его путь по знойнымАфрики пескам, иль в глуши Кавказа,Иль в стране чудес, где прибрежье лижутВолны Гидаспа.

Так, когда брожу я в лесу СабинскомБез забот, с одной только песней к милойПалате моей, – с безоружным встречиВолк избегает.

Равного ж ему не кормили зверяДавний леса, не рождала дажеИ пустыня та, что всех львов питаетГрудью сухою.

Брось меня в страну, где весны дыханьеНе способно жизнь возрождать деревьев,В тот бесплодный край, что Юпитер гневноКроет туманом;

Брось меня туда, где бег солнца близкийЗнойностью лучей обезлюдил землю, —Лалаги моей разлюблю ль я голосИли улыбку?

23

Ты бежишь от меня, Хлоя, как юнаяЛань, которая мать в горах утратилаИ напрасно страшитсяЛеса легкого лепета.

Лист взметется ль сухой вешним дыханием,Шелохнет ли слегка быстрый бег ящерицВеточку ежевики, —Вся она уже в трепете.

Ведь не тигр я, не лев, страшный сын Ливии,Чтоб тебя растерзать, хищно набросившись.Брось за матерью бегать:Зреешь ты для супружества!

24

Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестномПри утрате такой? Скорбный напев в меня,Мельпомена, вдохни, – ты, кому дал ОтецЗвонкий голос с кифарою!

Так! Ужели ж навек обнял КвинтилияСон? Найдут ли ему в доблестях равногоПравосудья сестра – Честь неподкупная,Совесть, Правда открытая?

Многим добрым сердцам смерть его горестна,Но, Вергилий, тебе всех она горестней.У богов ты, увы, с верой не вымолишьДруга, что ты доверил им!

И хотя бы умел лучше Орфея тыСладкозвучной струной лес привораживать,Оживишь ли черты лика бескровного,Раз Меркурий, не знающий

Снисхожденья к мольбам, страшным жезлом своимУж коснулся его, чтоб приобщить к теням?Тяжко! Но перенесть легче с покорностьюТо, что нам изменить нельзя.

25

Реже по ночам в запертые ставниРаздается стук молодежи дерзкой,Чтоб прервать твой сон, и покой свой любитДверь на пороге,

Что она легко покидала прежде.Стала слышать ты реже все и реже:«Сна лишен тобой я, – ужель спокоен,Лидия, сон твой?»

Увядая, ты по лихим повесамВ свой черед всплакнешь в уголке безлюдномПод напев ветров, что ярятся пущеПод новолунье;И в тот час, когда любострастья пламень,Что в обычный срок кобылицу бесит,Распалит тебя, ты возропщешь, плача,В горьком сознаньи,

Что и плющ и мирт лишь в красе зеленойЦенит молодежь, предавая волеСпутника зимы – ледяного ветраЛистья сухие.

26

Любимец Муз, я грусть и волненияОтдам развеять ветрам стремительнымВ Эгейском море. БезучастенСтал я к тому, кто в стране полночной

Грозит другому, и Тиридата чтоСтрашит. О Муза, сердцу любезная!Ключей ты любишь свежесть; свей же,Свей же для Ламия цвет весенний

В венок душистый. Что без тебя мояХвала? Достоин быть он прославленнымТобой и сестрами твоимиПлектром лесбийским на струнах новых.

27

Пускать в ход кубки, что для веселияДаны, – позорно! Нравы фракийскиеОставьте, и держите ВакхаСкромного дальше от ссор кровавых.

К вину, к лампадам, право, совсем нейдет

Конец ознакомительного фрагмента.