Под сенью звезд - Игорь Середенко

Голди поджала губы в недоумении.

– А мы ничего не заметили.

– Да, да, там написана цена. На коробке мы не пишем, – пояснила девушка.

– Вы хотите сказать, что он обратил на это внимание… – сказала Голди.

– И даже запомнил, – поддержала ее Бетти.

– Ну что ж, Алан, – сказала Голди, вынимая из кошелька деньги, – вот тебе пять шестьдесят. Расплачивайся. Это твоя первая серьезная покупка.

По дороге в пансионат, Алан шел впереди, держа свою первую, самостоятельно сделанную покупку. Женщины шли следом, переговариваясь.

– Ну что ж, коллега, – сказала Голди, – теперь он счастливее, осмысленнее.

– И он с радостью принимает этот мир, свою жизнь в нем, – согласилась Бетти.

– Сегодня он даже пожелал узнать новое. Это не просто шаг или действие, это прорыв, успех.

– Вы знаете, вчера вечером он заглянул к соседям.

– Так, и что же?

– Там два мальчика живут.

– Да, я знаю. И как он вел себя с ними?

– Мне показалось, что он пожелал им спокойной ночи.

– Отлично. Это общение со сверстниками. Чудесно. Просто замечательно.

– Может его попробовать чаще выпускать гулять с ребятами на площадке?

– Да, он готов к этому. Я поговорю с детьми, чтобы его никто не обижал, – сказала Бетти.

Голди качнула головой в знак согласия.

– Чуть не забыла. У соседних мальчиков, куда он зашел, работал телевизор, и Алана привлекла передача.

– О чем?

– О жизни животных.

– Как он это демонстрировал?

– Он смеялся и размахивал руками. Дети, конечно, ничего не поняли…

– Чудесно. Тогда давайте сходим втроем в цирк. Недавно к нам приехал цирк. Лошади, птицы, змеи… Пусть он посмотрит на них, а мы понаблюдаем, – предложила Голди.

– Отличная идея.

Глава 4

– Начало представления в двенадцать, – сказала Голди.

Бетти посмотрела на часы.

– Еще час, – сказала Бетти, ее глаза выдавали какое-то скрытое волнение, которое не ускользнуло от Голди.

– Мы поедем на моей машине, – сказала Голди.

– Хорошо, я пойду за мальчиком, – она еще раз посмотрела на часы каким-то озабоченным взглядом, словно забыла что-то сделать.

– Бетти, у вас что-то случилось? – спросила Голди. Она посмотрела на юную Бетти тем особым взглядом, который испытывают на себе ученики, когда на них смотрит учитель, пытаясь понять поступок ученика.

– Нет, нет, все в порядке.

– Бетти, – протянула Голди, давая понять, что тревожность девушки не прошла незамеченной. – Я ведь не девочка…

– Ну, хорошо, я познакомилась с парнем, и он…

– Назначил свидание, – догадалась Голди. – Ну и чудесно.

– Мы договорились встретиться в час, – пояснила Бетти.

– В час? – раздумывая, спросила Голди.

– Да, вы понимаете, он в пять уезжает…

– Вот и отлично.

Бетти посмотрела обескуражено, она не поняла, что отличного в том, что она не может встретиться с парнем.

– Понимаешь, Бетти, у меня полно дел, нужно заполнять массу бумаг, а тут еще Перес Пирс хотел со мной поговорить. Возможно, это касается Алана.

– Алана?

– Да, нашего подопечного. На следующей неделе приезжает его отец, – пояснила Голди.

– Я думала, он сирота.

– Так и есть, но у него есть биологический отец. В прошлый раз, когда я беседовала с ним, он казался заинтересованным в развитии сына.

– Так что, на счет цирка? Вы идете с нами или отложим?

– Нет, нет, ни в коем случае, – ответила Голди. – Он ждет, мы обещали ему, а обещание нужно сдерживать. Как я поняла, у вас встреча с молодым человеком в обед?

– Да, мы так договорились, потом он уезжает в Торонто, он спортсмен.

– Вот вы втроем и идите.

– Без вас?

– Я думаю, вы справитесь. Позвоните…

– Майку.

– Да, позвоните Майку и идите. Правда, вот машина…

– Он на машине.

– Вот и отлично.

– Следите за Аланом, потом мне расскажите, как он вел себя. Подробно.

– Хорошо, – на лице девушки засияла улыбка.

В машине Алан сидел с Бетти на заднем сидении, машину вел Майк – высокий, широкоплечий спортивного телосложения молодой человек двадцати восьми лет. Бетти, улыбаясь, кокетничала с Майком, а Алан прижался к двери, приложив левую щеку к прохладному стеклу. Мальчик смотрел на пролетающие мимо деревья, одноэтажные дома, его взгляд уловил в синеве черных перелетных птиц, летевших клином. Разговор между взрослыми проскальзывал мимо него, не задевая сознание, словно он был глух ко всему.

Выходя из машины Алана взяли за руку. Бетти вела мальчика к передвижному цирку. Он шел послушно. За огромным шатром, где проходило цирковое представление, находился огороженный участок, в котором располагались вольеры с животными. Билеты продавали в кассе – небольшой будке у циркового шатра. Здесь была очередь. У входа толпились люди в ожидании. Среди людей ходили клоуны, веселя детей забавными трюками. У одного артиста, по-видимому, акробата, на руках сидела маленькая обезьянка. Дети окружили артиста и тянули руки к животному, желая погладить его. Маленькая пони катала девочку. Дети и родители представляли собой шумящую, колыхающуюся массу. Алан, казалось, не замечал всего этого, он склонил голову и смотрел вниз, переводя блуждающий, пустой взгляд из стороны в сторону. Иногда он поднимал голову и открывал рот, куда-то смотрел. Его взгляд не был направлен, как у всех присутствующих детей, – на клоунов или на животных, он был направлен в пустоту, словно представление шло где-то в другом, невидимом месте.

– Нужно купить три билета, – сказала Бетти.

– Я куплю, – предложил Майк.

– Хорошо, купи билеты, а мы тебя у входа подождем, – сказала Бетти.

Майк присоединился к группе людей, стоящих в очереди, а Бетти, держа Алана за руку, подошла к входу. Несколько мальчиков прошли мимо них, рассказывая друг другу о вольерах с животными, расположенными позади шатра. По окончании представления, для желающих, можно было пройти к вольерам, и посмотреть животных вблизи.

– Алан, хочешь пойти посмотреть на животных? – спросила Бетти.

Мальчик молчал.

Играла музыка, и дети объединились в круг, а веселые клоуны забавно танцевали внутри круга. Мальчики повторяли танец. Музыка менялась, движения танца тоже. Бетти подвела Алана к детям, а сама отошла назад, присоединившись к взрослым. Во время танца Алан стоял, не шевельнувшись, словно веселая музыка не трогала его. К концу мелодии, когда дети, повторяя движения, завершали танец, Алан вдруг побежал по кругу, вдоль детей, потом вышел в центр, сел на траву, затем он лег. Как ни пытался развеселить и затронуть его клоун, ничего не выходило. Бетти подбежала к Алану и присела на корточки.

– Это ваш мальчик? – спросил клоун.

Бетти кивнула головой.

– Как его зовут?

– Алан, – она гладила его по руке, пытаясь пробудить его. Только бы он не впал в истерику, не стал вновь истязать себя, думала Бетти.

Клоун присел к Алану и положил перед его головой несколько мячиков. Но Алан по-прежнему не реагировал. Его голова лежала на руке, второй рукой он теребил траву, не касаясь мячей.

Чей-то голос стал зазывать всех проходить внутрь шатра. Скоро должно начаться представление.

Разукрашенный клоун встал с недовольной миной на лице.

– Какой-то он грустный, – сказал клоун Бетти. – Он всегда такой?

– Нет, он… – Бетти хотела сказать о том, что мальчик аутист, он не такой, как все. Но клоун опередил ее.

– Погружен в себя.

– Да, он особый мальчик.

– Понятно, можете не продолжать.

Бетти поднялась, а мальчик все еще лежал, смотря сквозь цветные мячики.

– Я сам когда-то был аутистом, – сказал клоун. – Это не беда, он еще проявит себя, вот увидите. Главное не сдаваться. Вы не его мать?

– Да, верно, я работаю медсестрой в пансионате, помогаю Алану стать нормальным, таким, как все.

– Таким, как все, – задумчиво повторил клоун. – Таких, как все – много, а он… он единственный, неповторимый. Вы правильно сказали: «он особый».

К ним подошел Майк с билетами в руке.

– Все в порядке, – сказал он, – можем идти.

Заметив Алана на траве и какое-то напряжение в разговоре девушки, он сказал:

– Все в порядке?

– Да, Майк, в порядке.

– Знаете что, – продолжил клоун. – После представления не спешите уходить. Я вас проведу к вольерам животных. Он нуждается в дружеском общении. Животные – это наши друзья, они охотно идут на контакт с ними.

– Вы имеете в виду Алана? – спросила Бетти.

– Да, я буду ждать вас у входа к вольерам, – ответил клоун.

– Как вас зовут? – спросила Бетти.

– Дэвид, можете так меня называть.

Ему было лет пятьдесят, его лицо не напоминало лицо весельчака, да и на клоуна он не был похож. Вне цирка, представления, вне манежа, он выглядел грузным толстяком, не молодым, но и не старым, с отраженной печалью, запечатленной на его лице художником по имени жизнь. Но стоило ему преобразиться, разукрасить лицо, облачиться в клоунский наряд, нацепить клоунский нос, как он превращался в веселого, озорного человека, чьи невинные шутки вызывают у детей и взрослых смех и веселое настроение.