Говорит и показывает (СИ) - "Sco"

      - Вам так ни одна девушка не отсосёт, поверьте. Потом будете ещё благодарить и добавки попросите, - убеждал парня съехавший с катушек школьник, продолжая бороться за Витину ширинку.

      Да это что, какой-то блядский флэшмоб? Виктор схватил Артёма за плечи и как следует его встряхнул.

      - Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты вообще себя слышишь? – Витя уже почти перешёл на крик, но странненький гость не выказывал никакого смущения.

      - Ну чего вы кричите? Я же вас не насилую.

      - Ты?! Меня?! – Витя впал в отчаяние, понимая, что тут нужен доктор. - Ты что, в каком-то спецклассе для психов учишься?

      - У меня в классе углублённый английский, вообще-то. И я на медаль иду.

      Решив спасаться бегством, Виктор попытался вскочить с дивана, но настырный отличник обвил его бёдра руками, не давая ему ступить и шагу. Витя дёрнулся в этих неожиданно крепких объятиях и, потеряв равновесие, стал заваливаться вперёд, на стоящего на коленях Василькова. Совсем неспортивно сгруппировавшись, Витя согнулся, чтобы не упасть плашмя, и откровенно неудачно воткнулся в пол макушкой. Перед тем как провалиться в темноту, Виктор услышал невозмутимый голос соблазнителя:

- Диагноз: ушиб всего охранника.

      …Виктор Кара покачивался, лёжа на спине с закрытыми глазами. В голове неприятно тянуло и распирало, спина елозила по чему-то твёрдому, а при каждом покачивании слышался какой-то чавкающий звук. Самые странные ощущения были ниже талии. Задница тёрлась о какую-то жёсткую, ворсистую поверхность, бёдра были зажаты, а от члена шли знакомые каждому мужчине приятные импульсы. Витя приоткрыл глаза и попробовал сконцентрироваться на увиденном. В увиденное верилось с трудом. Виктор лежал на ковре в своей комнате, а Васильков, чтоб ему пусто было, оседлав Витины бёдра, с упоением раскачивался на нём взад-вперёд. Похолодевший парень опустил глаза ниже и захотел ослепнуть. На блаженном Артёме не было ни штанов, ни трусов – они болтались на одной из его щиколоток, Витины джинсы и всё остальное были стянуты до середины бедра, а их с Васильковым члены ритмично дрочились малолетним придурком, в своего рода членобукете. Артём приоткрыл рот, облизывая свои губы и шумно дышал. Заметив, что Виктор очнулся и таращится на всю эту ебанистику, пацан задёргался, застонал и тут же обдал Витю и ковёр вокруг него брызгами спермы. Это моментом вывело Витю из ступора, и он возопил, начав извиваться так, будто на него пролился кислотный дождь.

      - Убью!!! Гад!!!

      Васильков взмыл в воздух и, как был, с портками на одной ноге, улетел в единственную закрывающуюся комнату в Витиной квартире – в уборную. Виктор неуклюже вскочил, натягивая джинсы, пытаясь быстро стащить с себя обляпанный спермой свитер.

      - Вот, тварь! Гадёныш! Убью!

      Витя с кровавой пеленой перед глазами кинулся в ванну, но та была уже занята ебанутым гостем.

      - Отрой, сука, я тебя живым отсюда всё равно не выпущу! Открой, сказал!

      Парень бился в на удивление прочную дверь, выкрикивая угрозы.

      - Убью! Убью гада!

      - Виктор, - услышал он Васильковский голос над своей ушибленной головой.

      Парень задрал голову и увидел, что мелкий извращенец вытащил свою белобрысую башку в узкое антресольное окошко над дверью в ванную. Он строго смотрел сверху вниз на беснующегося хозяина квартиры, как Кролик на застрявшего в норе Винни-Пуха. Как он туда забрался? На стиралку, что ли, залез?

      - Я вам, как будущий юрист будущему программисту говорю, умышленное убийство – это от восьми лет до пожизненного.

      - Ничего! – тут же согласился Виктор на такой вариант и продолжил осатанело биться в дверь. – Меня выпустят раньше, мне как раз тридцатник стукнет.

      - С чего это вдруг раньше-то? – удивилась голова в окошке.

      - А потому, что я милашка! – оглушительно взревел Витя, наваливаясь на дверь всем телом.

      - Виктор, - не терял надежды без пяти минут труп. – Вы ведь один живёте. Кроме вас, дверь чинить будет некому. Давайте, вы успокоитесь, а то мне уже домой пора, а нам ещё надо насчёт следующей встречи договориться.

      Витя перестал биться в дверь и воззрился в глаза полоумному.

      - У тебя что, какие-то генетические проблемы? – заорал он, чувствуя свою полную беспомощность перед этим непробиваемым идиотом.

      - Генетических нет, - отчитался Васильков и вытащил из окошка свою тощую ручку с зажатым в ней телефоном. – Вот, полюбуйтесь, я фоток с нами наснимал. Собираюсь вас ими шантажировать.

      Парня словно окатили холодной водой – ярость тут же схлынула и внутренности сковал ужас. Он поднял трясущиеся руки и аккуратно взял телефон, будто тот заминирован. Этот гадёныш нащёлкал фоток, пока Витя был в отключке? Что там может быть? Он, Витя, с членом наперевес, а на нём скачет голой жопой школьник, идущий на золотую медаль? Если кто-то увидит, узнает – да его же заклеймят! За секунду в Витиной голове пронеслись мысли, одна другой страшнее. Кто ему поверит? Скажут, пришёл изголодавшийся, а то ещё и опущенный, из армии, устроился к деткам поближе, и… Пока что никакого выхода, кроме как застрелиться, в голову не приходило.

      - За что?! Что я тебе сделал?..

      Витя сполз спиной по стене напротив туалета, тыкая на все кнопки подряд. Телефон открывал всё, что можно, только не фотографии.

      - Да не расстраивайтесь вы так, - голова продолжала вещать из окошка под потолком. – Можно я выйду и всё вам объясню? Вы меня не будете бить? Маленьких бить нельзя.

      Так и не сообразив, как посмотреть эти треклятые фотографии, Виктор отшвырнул телефон и закрыл лицо руками. Этот гад ещё и учит его, Виктора, чего ему нельзя. А со здоровыми парнями, значит, можно делать всё, что заблагорассудится? Из ванной послышался грохот и шорох, видимо, шантажист слез со стиралки и натягивал штаны. Щелкнула задвижка. Сидя на полу, Виктор поднял глаза на уродца, выглянувшего в приоткрытую дверь. Парня начало колотить, хотя в квартире было тепло. Он с ненавистью разглядывал тощего гада, пытаясь унять клацающие зубы. Сейчас бы только одно движение Витиных пальцев на этой тонюсенькой шейке – и всё…

      - Я знаю, о чём вы думаете, - предупредил его Артём. – Но я эти фотки скинул к себе на сервак, а там их рано или поздно найдёт мой брат, и тогда - «постой, паровоз».

      - Что тебе надо? - перебил его Витя охрипшим после крика голосом.

      Пацан, уяснив, что убивать прямо сейчас его не будут, аккуратно присел на пол напротив дрожащего Виктора.

      - Мне скоро восемнадцать, - начал несовершеннолетний маньяк. – А опыта никакого. Я с девчонками совсем не хочу, мне ребята нравятся. Мне бы только всему научиться – и всё!

      - Чему научиться? – уточнил Витя, предчувствуя, что ответ добьёт его окончательно.

      - Ну, сексу! Сексу с мужчиной! – вытаращил на него свои безразмерные глазищи Васильков.

      Виктор снова закрыл лицо руками и завыл.

      - Господи, заткнись! Заткнись, я тебя умоляю, меня сейчас стошнит! Что ты надо мной издеваешься? Я тебя чем-то в прошлой жизни обидел? О, господи!..

      - Виктор, ну что вы, как маленький! Думаете, мне это всё приятно? Просто не могу же я к незнакомому мужику полезть с такой просьбой – страшно мне, понимаете? Со мной же что хочешь можно сделать. А вас я не боюсь.

      Виктор перестал убиваться и ошарашенно уставился на пацана. Да ему лечиться надо! Куда родители смотрят?

      - А меня почему не боишься?

      - Вы же меня все эти месяцы терпели. И провожать тогда пошли. Вы добрый.

      Вот за что Виктор расплачивается! За своё терпение и доброту… Вите даже стало жалко этого умалишённого. Может он родился такой, а врачи недосмотрели.

      - … А ещё, вы такой здоровенный и красивый. Я когда дрочу – всегда о вас думаю, - добавил убогий.

      Витя мигом подскочил к Артёму и сжал пальцы на его шее. Ярость била в висках, застилая глаза и сводя челюсти до зубовного хруста. Хотелось заткнуть это мелкое чудовище раз и навсегда и больше никогда его не видеть и не слышать. Пацан сполз на спине и практически лёг на пол. Он был покорный, словно кукла - не кричал, не отбивался, а только смотрел на Витю своими огромными серыми глазищами и хрипел. Парень сжал сильнее и увидел, как губы Артёма начали синеть. Почему он не сопротивляется? «Это всё равно, что убить котёнка», - прорывалось сознание сквозь пелену гнева. Ноги пацана задёргались, глаза начали закатываться. Виктор пришёл в себя и в ужасе отдёрнул руки от Василькова. Он отполз от кашляющего пацана спиной назад, глядя на него, словно на Чужого из киноэпопеи. Этого не может быть, это всё не взаправду! Артём кашлял, хватал воздух ртом и трогал себя за пострадавшую шею.