Чинабадская 26 - Юрий Решетов

Далее события на улице развивались бурно и стремительно. Сначала повесилась старуха, которую здесь мало кто знал. Она жила в доме у племянницы, сама племянница куда-то уехала, оформив на бабушку доверенность, но не прописав ее. Старушка походив в хокимият и отчаявшись получить хоть какие-то права на другое жилье, написала записку, превезала к перекладине веревку и отправилась на тот свет. Потом соседи с нечетной стороны улицы, которые были более зажиточными достали по своим каналам злополучное 297 решение мерии и не найдя в тексте своей улицы, заявили хокимияту, что выселятся не будут. В хокимияте малость поартачились, но от претензий на мятежную половину улицы отказались. Меня же угораздило проживать на четной стороне в 26 доме. Соседи мои были менее зажиточными - типичные обыватели, быстренько за бесценок распродали строительные материалы, собрали нехитрые пожитки и погрузив их в машины хокимията, выехали в квартиры без ордеров. Как только жильцы покидали свое жилище, прикатывал бульдозер и сравнивал все с землей. Лишь позже начали доходить слухи, как к незадачливым новоселам стали приходить настоящие хозяева квартир и выселять непрошеных гостей на улицу. В результате кто-то из бывших соседей подселился по родным и знакомым, кто стал снимать квартиру, кто смог пристроится в общежитие, а о некоторых вообще не было ни слуху, ни духу. На улице появилась строительная техника, все дороги и тротуары превратились в месиво грязи, а в округе стали появляться темные личности, промышляющие воровством и мародерством. Если сюда еще добавить множество бродячих собак и кошек и разукрасить осенней слякотью и непогодой, то картина получалась неприглядной.

Я продолжал жить у себя на Чинобадской 26, в гордом одиночестве посреди всей этой грязи и мерзости. Огрызок моей, некогда смежной с соседями крыши возвышался над бренной суетой, а двор был островком посреди разрухи и запустенения. Естественно, что мое жилище, столь необычное для округи привлекало к себе различных зевак, ротозеев и др. проходимцев, кои завидев меня во дворе, начинали докучать глупыми расспросами. На эту толпу я не обращал никакого внимания, чем приводил ее в неистовство, а лишь написал на калитке большими буквами: "Сносу не подлежит". Заходили ко мне друзья и знакомые, приносили с собой горячительные напитки и закуску. Кто-то подарил буржуйку. Кто-то портативную пишущую машинку "Москва", чтобы я продолжал писать, пока компьютер молчит. Я вынул из печки контромарку, приставил буржуйку и вывел жестяное колено трубы в дымоход. В доме стало тепло и уютно, а над обломком крыши взвился сизый дымок, привлекая еще больше зевак. Клавиатура пишущей машинки оказалась непревычно высокой по сравнению с компьютерной, да еще и по клавишам надо было с усилием стучать, отчего заболели и заныли пальцы. Но уже через неделю руки привыкли и уверено парили, отшлепывая на бумаге литеры. Жизнь вошла в свое русло, днем я рубил дрова и таскал воду, предаваясь философским рассуждениям, встречал и провожал гостей. А ночью при свечах излагал накопившиеся за день мысли на бумагу. Пробовал писать в разные инстанции, но скоро это дело забросил - бюрократы отделывались отписками.

Так бы наверное и провел остаток своих бренных дней, если бы мой дом не стоял на виду, в центре города возле станции метро Пушкинская, да еще и в непосредственной близости от президентской трассы. Видимо проезжавшая мимо бронерованными кортежами номенклатура разглядела сквозь тонированные стекла "Мерседеса" странное сооружение с огрызком крыши и развевающимся дымом из трубы и поинтересовались тем, что это такое. Сначала прибыл бульдозер, а вслед за ним самосвалы. Вокруг дома, вровень с крышой был возведен вал из строительного мусора. Потом явился и сам Эркин Кенджяев вместе с участковым. Участковый потребовал предъявить / a/.`b, а Кенджяев достал бумагу и выписал из паспорта анкетные данные. Доставая бумагу он выронил не заметив в траву какой-то плоский прямоугольник. Эркин, вернув паспорт, сказал, чтобы я зашел в хокимият, написал заявление на переселение и уже через неделю тут духа моего не было. Я ответил, что ждать им придется долго. Постращав меня прокуратурой, судом и милицией, душманы ушли. Я достал из травы обороненный Кенджяевым предмет. Это оказалась кредитная карточка "Виза". Дома аккуратненько списал номера. Эркин не заставил себя долго ждать. Он шел по кустам вдоль моего забора, тщательно осматривая землю под ногами и вокруг. Участкового на этот раз с ним не было.

- Братан, ты случайно не это ищешь? - спросил я его, протягивая через ограду кредитку.

Он вырвал карточку из руки, что-то злостно невнятно пробурчал и быстрым шагом ушел.

- Да, врагу не пожелаешь такую жизнь, как у этого душмана, подумал Я глядя ему в след, - наживается на чужих несчастьях, несет людям только горе. А ведь рано или поздно нарвется на когонибудь, кто оторвет ему башку. А может быть уже нарвался? Ведь сколько веревочке не виться. Тьфу, мерзость! Жрать хлеб, замешанный на людских бедах. Впрочем он сам себе такую судьбу избрал.

- К калитке подходили мои старые друзья: Руслан и Ильдар.

- Какие люди на свободе! - приветствовал я их.

- Ну как поживаешь, философ?

- Да жив пока еще. Заходите, рассказывайте, что там в мире происходит. А то я здесь как на необитаемом острове, ни радио, ни телевизора, ни электронной почты.

- В России 80% населения проголосовали за советский гимн

- Ну так это же надо обмыть!

- Все предусмотрено, - Ильдар достал из сумки бутылку беленькой.

Мы прошли в дом, накрыли стол, разлили, выпили за гимн.

- Ну, какие у тебя творческие планы поинтересовался Ильдар, а то в сети без тебя там скучно. Если есть какой готовый материал, то давай нам, опубликуем в сети.

- Готового пока еще нет. Мужики, вы случаем кого из местных сетевых хакеров не знаете?

- Что это тебя на хакерство потянуло? - спросил Руслан, - у тебя и компьютер сейчас не работает. Знаю я одного по кличке Бьюик - он достал свою записную книжку и порылся в записях. - Вот его код для аськи есть.

- Давай код.

В интернет кафе было безлюдно. Студенты - основные посетители этого заведения еще слушали лекции. Я выбрал дальний компьютер и запустил Аську. Набрал код Бьюика. Аська услужливо сообщила, что адресата в онлайне нет. Нет, так нет. Оставлю сообщение. Набрал текст письма, с просьбой выйти на чат завтра в такое же время. Сохраняю его.

- Привет, философ! - появилась надпись в окне чата.

- Привет, коли не врешь!

- Каким ветром?

- Дело есть.

- Переходи в приватное окно.

- Все мы в привате.

- Не слепой, вижу. Сам Юрий Решетов к нам пожаловал! Читал я твои вещи на сайтах. Очень даже, скажу тебе. А по количеству сайтов, на которых твои статьи и рассказы, так тебе в "Книгу рекордов Гинесса" пора. Поисковики на твое имя линками по уши засыпают. Здорово!

- Спасибо!

- Да не за что. Я твой постоянный читатель. Так что это тебе спасибо! Что решил в хакеры податься! Заходи, пристроим. Ты в /a(e.+.#(( здорово рубишь, а нам социнжиринг не помешает.

- Нет спасибо! Это не моя стезя под псевдонимом скрываться, прятаться, консперироваться. Моя деятельность у всех на виду, имя на слуху и т.д., не то что у тебя.

- Что правда, то правда, каждый кушает свой хлеб.

- Что посеешь, то и пожнешь.

- Угу! Ну, какое у тебя дело? Выкладывай!

- Есть кредитка, номер известен.

- Нужно имя хозяина и его адрес. А лучше сразу приватный код.

- Знал бы код, к тебе не обратился бы. Имя хозяина известно. Адрес сам найдешь по электронному телефонному справочнику, хозяин наш земляк из Ташкента. Карта "Виза".

- Ок! Код генератором вычислю. считай, что если на этой карте что было, то больше нету. Давай номер и имя. Ох руки мои шаловливые так и чешутся.

Эркин Кенджаев отстоял очередь и прошел контроль в представительство США. Он утер пот выступивший на лбу. Выражение лица его было задумчивым. Посольство США в Москве вернуло документы в Ташкент, а местное представительство известило вчера об этом письмом, с просьбой зайти и разобраться. Он зашел в кабинет чиновника миграционной службы:

- Здравствуйте! Вот мне вчера прислали.

- Здравствуйте! Садитесь пожалуйста, - произнес американец, забирая из рук Эркина бумагу.

Он пощелкал по клавиатуре компьютера, потом полез в сейф и достал из него толстое досье.

- Господин Кенжаев.

- Кенжаев.

- Извините, - янки ощерился искусственной улыбкой, - акцент.

- Ничего страшного.

- Ваши документы вернули из посольства сюда. Все в порядке, только на вашей кредитной карточке мало денег.

- Как мало? это мало?

- На вашем счету три цента.

- Не ... не может быть там три цента. Я столько лет копил деньги. Куда они делись?

- Извините, но мы ничем не можем помочь - миграционная служба не занимается сохранностью денег на счетах потенциальных эмигрантов и ответственности за их деньги не несем. В трех центов явно недостаточно для получения визы. Вы должны быть финансово обеспечены, чтобы въехать к нам в страну. Нищих у нас своих хватает.