Не было бы счастья - Юлия Комольцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бабрина! Пошли читать! – кинулся к ней правнук и с детской откровенностью добавил: – А то эти чокнутые меня в могилу сведут.
Ольга Викторовна фыркнула от смеха. Гера радостно тявкнула в знак солидарности.
– В могилу сведут меня, это точно, – нарочито шаркая тапками, Ирина Федоровна спустилась с лестницы и, продолжая ворчать, нашла мужнины штаны, посверкала глазами в знак восхищения перед новым творением внучки, успокоила Геру и усадила Даньку с книжкой на диван.
– Пора бы тебе, дружочек, читать самому.
– Я буквы забыл. Почти все, – схитрил он.
Ему отлично удавалось брать пример с прабабушки.
– А у меня зрение слабое, – не сдавалась та.
– А я – ребенок!
– А я – старуха!
– Какая же ты старуха? – удивился Данька и зашуршал страницами. – Старухи вон какие, смотри. Беззубые, с проплешинами и в рваных платьях.
– Это баба Яга, наверное, – догадалась Ольга Викторовна, – мам, я Ильке звонила.
– Он же завтра прилетает, чего ты ему опять плешь проедаешь? – недовольно пробормотала Ирина Федоровна. – Разве он без тебя не знает, что нужно мыть руки перед едой и не пить много кофе на ночь?
– Ничего такого я и не говорила! – возмутилась Ольга Викторовна.
– Ты всегда говоришь одно и то же! – отмахнулась мать. – Прямо зубы сводит от тоски.
– Не может быть! Они у тебя вставные! – мстительно фыркнула дочь.
Обе расхохотались, как девчонки.
– Я так не могу! – Данька от обиды заерзал на диване так, что покрывало сбилось в кучку. – Вы меня воспитывать будете, или че? Читай, давай, ба!
– Погоди, Данилушка, у бабушки новость есть. – Ольга Викторовна мечтательно улыбнулась и со вкусом произнесла. – Твой папа, кажется, скоро женится.
– Снова на маме? – скривился Данька.
– С чего ты взяла? – строго спросила Ирина Федоровна.
– А я с его невестой только что беседовала по телефону. Уже двадцать минут пытаюсь всем это сообщить, только в нашем сумасшедшем доме разговаривать спокойно невозможно!
Данила аккуратно отложил книжку, медленно, с достоинством поднялся с дивана и скорбно произнес:
– У папы, наверное, кризис этого… серединного возраста. Они с мамой уже женились, получается дважды на одни и те же грабли! Как говорится, седина в бороду, бес в ребро!
Иногда Даня говорил очень благоразумные вещи, но обычно делал это совершенно не к месту.
Ольга Викторовна, засмеявшись, прижала внука к себе.
– Не бойся, миленький, он не на маме женится, а на другой тете.
– Ты это точно знаешь? – прищурился он.
– Абсолютно!
– Дружочек, принеси ка мне, пожалуйста, воды, а? – слабым голосом попросила Ирина Федоровна и, как только Данька выбежал из комнаты, повернулась к дочери. – С чего ты вообще взяла, что разговаривала с Илюшиной невестой? Может, любовница взяла трубку. Не живет же наш Илюха монахом!
– Да она сама мне сказала!
Ирина Федоровна удивленно приподняла безупречные брови.
– Сама? Однако смелая девушка. Но это кажется мне странным.
Еще бы! Интуиция редко подводила Ирину Федоровну. Ее дочь обрадовалась, как ребенок, и, наверняка, даже толком не слушала эту самую «невесту». У Ольги слишком бурное воображение, всегда она придумывает то, чего нет на самом деле. И за словом «женитьба» ей сразу видится неземная любовь, кофе в постель, ужин при свечах, куча ребятишек и шумные веселые вечера в кругу «семьи». Что ж, ее можно понять, с Михаилом у них так все и было. Он ее обожал и до свадьбы, и после, а ведь такое встречается очень редко. Наверное, поэтому Ольга после гибели супруга больше не вышла замуж. Даже неудачный брак Илюши не смог заставить его мать разочароваться в своей теории. Она все еще наивно полагала, что надо «искать свою половинку», «прислушиваться к судьбе», «сохранять романтику». Ну и тому подобные прописные истины, которые, – увы! – действуют не всегда и не везде.
Ирина Федоровна была уверена, что все это чушь, и главное – не любовь, не романтические бредни, не жаркие объятия, не шумные ссоры со сладкими примирениями, а умение слушать и понимать. Уважение, вот как. Они с Виктором прожили шестьдесят лет, уважая друг друга.
Это был сильный аргумент, разве нет?
А тут какая то девица сообщает по телефону, что она – невеста. Сообщает это не кому нибудь, а матери жениха. И где уважение? Нормальная женщина дождется, пока мужчина сам объявит эту новость родным.
Стало быть, невеста Илюши – не вполне нормальная.
С одной стороны – это хорошо. Она явно впишется в их семью, где одна только Маришка с вечным поиском рифмы чего стоит! Ирина Федоровна умела трезво оценивать и себя, и своих близких. Хоть она усиленно прикидывалась беспомощной старой каргой, дом держался именно на ней, а остальные могли позволить себе всяческие слабости. Илья зарабатывал на всех, но не умел элементарно общаться, хронически уставал и плевал на самого себя с высокой колокольни. Слабость? Конечно! Марина витала в облаках, едва переползая с курса на курс в Литературном институте, зато писала стихи и считала себя гением. Слабость? Естественно!
Ну и так далее.
Единственный благоразумный человек в семье – Ирина Федоровна. И еще, может быть, Данька.
Теперь вот ожидается пополнение в виде не вполне нормальной невесты. И кто ее знает…
Наверное, Ирине Федоровне удалось бы додумать эту мысль до конца, прислушаться к интуиции или принять какие то меры, но в этот момент в гостиную вплыла Марина с очередным четверостишием, залаяла Гера, приветствуя вернувшегося Виктора Прокопьевича, Даньке удалось прочесть до конца сказку, и он принялся радостно вопить, сообщая об этом, и не унимался несколько минут.
Словом, в доме воцарился привычный кавардак, и новость о предстоящей женитьбе Илюши Кочеткова была благополучно забыта.
Глава 2
– Здорово, братан, – не глядя на нее, сказал рыжеволосый юнец и рухнул на сиденье, – давай ка, дуй во Внуково, насчет лавэ не парься, все будет чики пуки. У меня дружбан сегодня прилетает, так что поколбасимся!
Женька не любила ездить к аэропортам. Мороки было много, и обратно в город обычно приходилось возвращаться порожняком.
А сейчас к тому же вид отвязного юноши не внушал доверия.
Типа круче не бывает. А на деле такие вот супермены сбегали, не оплатив проезд, да еще и прихватывали что нибудь из машины. На память, наверное. Последний раз Женя таким образом лишилась целого пакета еды. Закупилась, идиотка, на неделю, всякими йогуртами, полуфабрикатами и еще разорилась на килограмм бананов.
Женька обожала бананы! Только вот несчастным воришкам, должно быть, это было неизвестно.
А ведь казалось бы – «золотая молодежь», двое парней в модных курточках и девочка вся из себя, в коротенькой, но очень натуральной шубке, с дорогим мобильником, словно приклеенным к уху.
Детки при монетках. И всю дорогу трещали, как они терпеть не могут красную икру, как им надоели Канарские острова и всякие там «мерседесы» с личными водителями. Фи, морщилась девочка, это так пошло. Фу, вторили ей мальчики, конечно, пошло!
А с Женькой они не расплатились. Просто вышли, и все. Она выскочила следом, заорала что то. Тогда один из мальчиков вернулся и тихо сообщил, кто у него папа, и что он с Женей сделает, если она сейчас не заткнется.
Она заткнулась от неожиданности. Вся компания, громко и весело хохоча, скрылась за воротами престижного коттеджного поселка. Вместе с ними, как выяснилось, скрылся и Женькин пакет с едой. Это ее добило.
Сначала она просто бегала вокруг Шушика и материлась. Откуда что взялось – и живописные эпитеты, и виртуозные сочетания несочетаемого! Потом Женя села за руль и стала сигналить, намереваясь испортить «детишкам» вечер. Она готова была всю ночь торчать под их окнами, но даже эта жалкая месть не удалась. Вышел охранник и пригрозил вызвать ментов. Так как московской регистрации у нее не было, встречи с правоохранительными органами Женька вовсе не жаждала.
Обидно.
Не в первый и не в последний раз обида опрокидывала навзничь и заставляла дрожать от бессилия.
Зато все чаще Женьке удавалось распознавать пассажиров с первого взгляда. С этим стоит поторговаться, с другим лучше не связываться, третьему можно оставить телефон – он позвонит и сделает выгодный заказ.
Юнец, который сел сейчас в машину, вовсе не внушал Жене доверия, однако она лишь пробурчала что то невнятное ему в ответ и лихо тронулась с места. Даже не спросила, сколько денег заплатит.
Ничему тебя жизнь не учит, сказала бы мама.
Кретинка, сказала бы Ираида Матвеевна.
– Ты побыстрее, шеф! – между тем поторопил рыжий и, откидываясь в кресле, присвистнул, разглядев, наконец таки, кто сидит за рулем.
– Баба! – обозначил он свое открытие.
– Не хами! – спокойно ответила Женя, привыкшая к подобной реакции.
– Ну ни фига себе! – восхитился тот. – А чего это ты того… бомбишь, да? А стрижка такая, чтобы типа этого… шифруешься под мужика, да? Ты бы кепку еще нацепила и очки! Никто бы ни ухом, ни рылом, сто пудов!