Африка грёз и действительности (Том 2) - Иржи Ганзелка

Однако это единственная теневая сторона пути. С самого утра вас охватывают новые впечатления. На возвышенных местах вы застываете перед чудесными видами. Горы Эфиопии производят огромное впечатление своими масштабами и обособленностью. От одного края неба до другого простираются их могучие массивы. Хребет следует за хребтом, долина за долиной. Последние вершины теряются в синей дымке где-то далеко на юге, за сотню миль от вас. А за ними возвышаются, как вам известно, другие, еще более могучие горы, которые смутно представляются вам при взгляде на еще более густую коричневую краску на карте. Там, за стеной гор, лежит столица этого нетронутого края, в котором еще столько скрытого очарования!

На дороге, вдали от населенных пунктов, много пешеходов. Реже попадаются всадники на лошадях и ослах. Иногда встретится и женщина верхом на лошади, уверенно проезжающая по краю стометрового обрыва.

Жители Эфиопии — люди совсем иного склада, чем обитатели центральной и западной Эритреи. В воспоминании встают фото из газет 1935–1936 годов, когда Эфиопия находилась в центре внимания всего мира. Стройные, высокие, сухощавые люди со смуглой кожей, босоногие, одетые лишь в накидку из грубого полотна «шамму», свободно ниспадающую с плеча.

Большинство воинов вооружено длинными копьями и дубинами. Очень типичен способ ношения оружия: копье заложено за спину, опирается о плечи выше лопаток, руки свободно свисают с обоих концов копья. Люди в горах пугливы. Завидя автомобиль, некоторые далеко отбегают от дороги, другие останавливаются на краю шоссе и наблюдают за вами с диким, почти враждебным выражением лица. Копна курчавых волос над нахмуренным лбом еще усиливает это впечатление. Суровая природа и лишения воспитывают из горцев Эфиопии прежде всего воинов. Это распространяется и на мужчин и на женщин. Исключение представляют только старики, которых мы часто видим отдыхающими на краю дороги. Увидев автомобиль, они быстро поднимаются и стоят неподвижно, пока он не проедет.

Еще больше удивят вас жители плодородных долин, оседлые земледельцы. На их лицах вы не увидите такого ожесточенного выражения. Они смотрят на вас, широко улыбаясь, многие низко кланяются, когда вы проезжаете мимо. Это — отпечаток, наложенный феодальным укладом, при котором крепостные привыкли оказывать почести своим местным властям и более высокопоставленным лицам, проезжающим через их деревни. Флажки на нашем автомобиле, очевидно, давали повод принимать его за правительственную машину…

Вдоль дорог в тени эвкалиптов ютятся типичные для Эфиопии круглые хижины — тукули. Фундамент у них обычно глиняный. Круглый остов из длинных жердей обмазан глиной, а жерди, образующие крышу, покрыты соломой. Иногда стены хижины обмазаны глиной изнутри.

Стайка голых грязных ребятишек с криком разбежалась по тукулям, как только мы остановили машину, чтобы сделать несколько снимков. Мужчины некоторое время недоверчиво осматривали нас, а потом завели с нами беседу на амхарском языке, к сожалению, одностороннюю. Они не возражали против того, чтобы мы осмотрели их жилье, но сами явно боялись объектива фотоаппарата. Вокруг пастушьей деревушки бродит небольшое стадо зебу да несколько верблюдов спокойно пережевывают жвачку на пастбище. По их спинам разгуливают птицы, выклевывая паразитов. На стенах тукулей часто можно заметить большие темные пятна. Это свежий коровий помет, налепленный для просушки. В безлесных краях он применяется в качестве топлива.

Эфиопская деревня — особый мирок. Маленькая семья пастуха живет в полном уединении; огромные расстояния и горные цепи отделяют ее от ближайших соседей. Трудно себе представить, сколько в Эфиопии неиспользованных плодородных земель. В стране, территория которой превышает 1200 тысяч квадратных километров, на один квадратный километр приходится всего 10 жителей. Незадолго до полудня передний автомобиль остановился, и Вальде Эндешау подошел к «татре».

— Мне нужно вручить кое-какие документы губернатору провинции Макале. Это небольшой крюк, если хотите, я вас представлю губернатору. По дороге будете иметь возможность осмотреть поле битвы времен итальянской кампании…

Предложение принимается.

Узенькая каменистая дорога ответвляется от шоссе на запад от Киги. Она проходит по холмистой местности, там, где в 1935 году разыгрывались упорные бои между итальянцами и оборонявшимися эфиопами. Еще сейчас, полтора десятилетия спустя, здесь стоят развалины казарм и военных складов.

— Здесь мы в конце концов были вынуждены отступить под натиском превосходящих сил итальянцев и их современного оружия. Тогда мы перенесли фронт на юг, в высокогорные районы, где мы сопротивлялись гораздо успешнее, — объясняет наш спутник.

Макале — центр одноименной провинции; это обширная деревня с несколькими тысячами жителей. Трудно назвать Макале городом; вообще, если не считать Аддис-Абебы и Харара, в Эфиопии нет городов в нашем понимании этого слова. Вокруг небольшой площади разбросано несколько административных зданий. Остальные строения, очень примитивные, разбежались по всему поселку кривыми уличками. Резиденция губернатора — чистый белый каменный дом, весьма просто обставленный.

Приняли нас очень сердечно, хотя встреча была неожиданной и неподготовленной.

— Вы из Чехословакии приехали? — с непритворным удивлением спросил нас губернатор Емане, когда мы переступили порог его дома. — Повсюду в Эфиопии вы встретите людей, которым знакомо название вашей страны. Во время итальянского вторжения я командовал войсками области Макале и очень хорошо помню, как высоко наши бойцы ценили ваше оружие. Любопытно взглянуть, какое у вас сейчас при себе…

Этот вопрос нас не удивил.

В Эфиопии издавна оружие было не только признаком занимаемого положения, но и свидетельством личной храбрости. Хотя в стране долгое время не было регулярной армии и войска состояли из наемных солдат, поступавших на службу к императору или к начальникам провинций, но существовал неписаный закон, гласивший, что оружие принадлежит тому, кто им воюет. Винтовка была личной собственностью солдата, а командир обязан был снабжать его патронами. Поэтому численность воинских соединений в отдельных провинциях определялась только размерами доходов их руководителей, то есть количеством боеприпасов, которым они могли обеспечить свои войска. Солдаты не получали твердого содержания и должны были кормиться на свой собственный счет.

— Чудесное оружие, — губернатор любовно погладил наше охотничье ружье, вынутое из кожаного чехла.

Его глаза сияли от радости, и это было не только проявлением профессионального интереса солдата. Чувствовалась традиция смелых, гордых пастухов, горцев и земледельцев, за одну ночь превратившихся в бойцов и поражавших весь мир своим бесстрашием; традиция людей, с голыми руками бросавшихся на итальянские танки и пулеметы, людей, пренебрегавших смертью.