Объединённые надеждой - Хелена Руэлли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Торментир глубоко втянул в себя воздух:
— Я искал тебя. Я ведь обманул Штейнмейстера с тем зельем, и знал, что ты просто погружена в глубокий сон. Я мог вывести тебя из него, поэтому спускался во все подземелья, знал, что ты должна быть жива…
— Это, наверное, ты бродил невдалеке от жилищ Подгорных Карликов? — улыбнулась Эйлин.
Торментир пожал плечами.
— Они готовы были тебя прикончить. Если бы не твоё кольцо… Они узнали своё изделие и отпустили тебя. Надо быть осмотрительнее. Кстати, теперь ты тоже вне закона, и выйти из этого дома не можешь.
Торментир, по всей видимости, был очень недоволен, рот его искривился.
— Я что, должен теперь сидеть взаперти с этой бандой юнцов?
Саламандра холодно ответила:
— Это не банда, а Круг Посвящённых, и тебе прекрасно это известно. Более того, вам всем придётся ладить друг с другом, чтобы как минимум выжить. Вдобавок из дома теперь могут выходить только Фергюс, Долорес и я.
— Кстати, ты упомянула, что ничего тебе не причинит вреда. Пока что. Что это означает? Что ты теперь такое?
Эйлин тряхнула серебристыми волосами:
— Видишь ли, я — Саламандра, стихия в чистом виде. А она практически бестелесна, не имеет человеческого имени. Как только я вспоминаю что-либо из своей человеческой жизни, своё имя, свою дочь, я теряю качества Саламандры. К примеру, лететь я уже не смогу. Как Саламандра я буду развоплощаться…
Торментир слушал с большим вниманием, по мере того, как Эйлин говорила, его охватывало беспокойство.
— И что будет потом? Если ты потеряешь все свойства стихии?
Саламандра вздохнула:
— Наверное, я исчезну. Просто растворюсь в воздухе или, скорее, в пламени. Вопрос пока не в этом. Ты сам хорошо понял, что должен сделать?
Торментир сердито взглянул на неё.
— Да понял, конечно же, понял.
— Значит, ты обещаешь наладить отношения со всеми, кто здесь находится?
Лицо Солуса выражало крайнюю степень недовольства, но под пристальным взглядом Эйлин (он не мог называть её по-другому) он кивнул:
— Хорошо. Я постараюсь.
Лицо Саламандры просияло, при этом волосы её сверкнули.
— Вот и замечательно! А теперь я переговорю с остальными, — и она буквально выпорхнула в другую комнату, где её ожидали Фергюс, Мелис и три девушки.
— Ну что? Что он сказал? Как нам теперь быть? — загомонили все они одновременно.
— Тихо, тихо, — Саламандра подняла руку, и Нелли снова удивилась, какая белая эта рука, прямо как неживая. — Ведите себя с ним спокойно и выдержанно, и он будет обращаться с вами так же.
Мелис и Нелли переглянулись. Они вначале долго побаивались этого человека, но верили ему. Потом их ждало страшное потрясение при виде его предательства и мнимого отравления Эйлин. Целый год они лелеяли планы мести, а теперь… Они снова должны поверить ему? Как же это, оказывается, трудно! Нелл зло сощурилась, а у Мелиса сжались кулаки.
Тем временем Эйлин продолжала:
— Не выпускайте его из дома, иначе сюда могут нагрянуть Псы Штейнмейстера. Доверяйте друг другу, берегите друг друга…
— Это, позвольте спросить, и к Торментиру относится? — поинтересовалась Долорес. Должно быть, она тоже никак не могла забыть, как Солус сделал её прикрытием для бегства от её отца, Файра Айвори. Вдобавок она считала, что он подверг её действию заклятия подчинения.
— Именно так, — отрезала Саламандра. — Фергюс, ты отвечаешь в случае конфликта!
— А ты? — изумился Фергюс. — Разве ты не останешься здесь?
Саламандра молча покачала головой. Фергюс заметно приуныл:
— Солус расстроится, — заметил он.
— Сейчас это не важно, — спокойно сказала Эйлин. — Нам нужна информация, а я пока ещё могу проникнуть к Штейнмейстеру…
— Эйлин, но ведь это опасно! — ахнула Дисси.
— Пока ничто не может причинить мне вреда, но моё время ограничено… Надо использовать его с наибольшей пользой для дела.
— Мама, что значит «ограничено»? — встревожилась Нелли. — Тебе нужно чего-то опасаться? Что может произойти?
На это Эйлин ничего не решилась ответить, только напомнила:
— В общем, будьте благоразумны, а я вас покидаю…
С этими словами она прислонилась к стене и растворилась в ней.
Глава 6. Хрупкое перемирие
Оставшиеся пребывали в состоянии лёгкого шока. Мелис даже сейчас, по прошествии года, не мог пережить того, что Штейнмейстер назвал его своим сыном. Иногда Мелис ловил на себе странные взгляды Нелли и остальных девушек. Он понимал, что это связано именно с его родством с главным негодяем Сариссы.
Понадобилось время, чтобы Нелл пришла в себя после гибели матери, длительного тюремного заключения в тюрьме и побега оттуда. Всё, что они считали невероятным везением или своей ловкостью и умением, объяснилось тем, что Торментир пристально следил за их судьбой и не дал им погибнуть! Это было как-то немного унизительно.
А чего стоило появление Эйлин! Или уже не-Эйлин. Она явилась каким-то другим существом — Саламандрой, с трудом вспоминала своих попутчиков, стала далёкой и отстранённой.
И вот теперь — появление Торментира. Они привыкли считать его мерзавцем, предателем и убийцей. И что теперь? Может, его нужно поблагодарить за то, что он сделал для них? Ведь и впрямь сделал немало, рискуя головой. Да и Эйлин велела наладить отношения с ним.
Мелис тряхнул отросшими волосами. Может, Фергюс поможет в этом. Хотя присутствие Фергюса может только усложнить ситуацию. Мелис вспомнил, с какой неприязнью Торментир когда-то относился к Фергюсу. А всему виной глупая ревность! Хотя какая же она глупая, ревность, в смысле. Вон Нелли в своё время чуть не прикончила и его, Мелиса, и Долорес, когда Долли по приказанию своего отца опоила Мелиса приворотным зельем. А теперь ничего, дружат, как ни в чём не бывало. Между прочим, тогда отец Долорес, Файр Айвори, хотел заполучить Эйлин. Торментир тогда снова безумно ревновал, и если бы не осознание того, что он загубит всех Посвящённых, неизвестно, чем бы закончилось всё дело.
— Мама его уже развязала, — голос Нелли вывел молодого человека из задумчивости.
Торментир стоял в полутёмной комнате, совершенно свободный. Три девушки и Мелис настороженно и неприязненно смотрели на него. Фергюс, стараясь сгладить неловкость момента, подошёл к Торментиру и сказал:
— Солус, располагайся, сейчас чего-нибудь перекусим. Ты же с дороги.
— Спасибо, я обедал у мэра.
Рука Фергюса, которая поднялась, чтобы похлопать Торментира по плечу, немедленно опустилась.
— Вот как? Что там новенького?
— А почему ты не спрашиваешь у меня? — Долорес была искренне возмущена.
— Потому что, красавица, с тобой твой отец вряд ли обсуждает государственные дела. А вот советник Мастера — это другое дело, — бодро ответствовал
