Город в тумане. Рассказы, новеллы - Виталий Пажитнов

И через полчаса, когда уже стемнело, но полоса нависшего тумана так и висела, и вовсе не думала шевелиться, Андрей вышел из своей двери и вытащил сигарету. Но не успел он и два раза затянуться, как в арку двора с улицы почти бесшумно и плавно въехало такси, освещая себе путь жёлтыми противотуманными фарами, так-же тихо и бесшумно подкатило к его двери, и тихонько хлопнув дверью из него выскочила весьма прелестная женская фигурка, украшенная головой с большой и очень игривой шапкой волос, ниспадающих ей ниже плеч.

Она наклонилась к шофёру, что-то тихо ему сказала, потом повернулась к нему, и неотразимо улыбнулась. Андрей был немного поражён, – да, как-то редко встречались ему такие прелестные и миловидно-запоминающиеся лица.

– Извините, но вы, наверное Андрей?

– Да, извините, но вы, наверное, Наташа?

Они немного молча посмотрели друг на друга, после чего оба расцвели в взаимной улыбке, и Андрей, открыв дверь своей парадной, пропустил свою новую подругу вперёд, и сказал: – «Нам на третий этаж».

Когда они разделись и уселись в креслах около небольшого журнального столика, на котором стояла бутылка «Линштейна», два высоких бокала, коробка с мелко наколотым льдом, коробка шоколадных конфет и две пачки сигарет рядом с чистой и блестящей пепельницей, разговор потянулся сразу, и в очень дружественной и доверительной интонации.

Да, её зовут Наташа, она студентка художественного института Культуры, закончила уже четвёртый курс, иногда с подругами развлекается и посещает музыкальные клубы, а сегодня… А что было сегодня, она просто сама на самом деле точно не знала, они пришли с подругами в новый ночной клуб, послушать музыку, потанцевать, её подруг почти тотчас-же расхватали, и её саму окружило множество кавалеров, и один из них, Лёша, ей чем-то особенно понравился, потом он долго с кем-то разговаривал по телефону, и в результате сообщил, что с его другом, Андреем, случилась беда, что он сейчас сидит и скучает, и совсем одинок, и что помочь ему может наверное только она, да, навряд-ли какая-нибудь другая из её подруг сможет справиться с таким ответственным делом…

Они рассмеялись, немного пошутили, выпили по бокалу ликёра, и она согласилась, «почему бы и нет»… Она оделась, села в подъехавшее такси, и вот она у него, и у него ей очень даже нравиться, и вечер такой тихий, и хозяин такой молодой…

Они так поговорили минут пятнадцать, выпили по бокалу благородного напитка, и Наташа, сказав, какой за окном туман, а здесь даже как-то тепло, сняла свою верхнюю куртку, повесив её на спинке кресла, и осталась в одной футболке, под которой вроде бы ничего больше и не было надето, и слегка наклонив голову, и с искрой усмешки посмотрела на убранную и застеленную к этому моменту постель.

– Вы уж извините, я просто-напросто простая студентка, и ничем плохим я никогда не занималась, но сегодня такой замечательный вечер, и на улице такой туман, да туман, и что…

Тут она замолчала, и Андрей Щёлкнул выключателем и погасил свет.

Уже ближе к середине ночи, отдыхая и охлаждаясь бокалами «Линштейна» после бурных и взаимных объятий, в ходе неспешного дружественного разговора вообще-то удалось выяснить, что Наташа на самом деле почти девственница, что за всю её жизнь и все четыре курса института Культуры у неё было всего две интимные связи с мужчинами, и что у Андрея ей нравится больше всего, и что они, скорее всего станут друзьями, и что и этот туман, и что вообще всё будет хорошо.

Заснули они где-то около пяти часов утра, Наташа мирно устроила свою голову на подушке у Андрея, и небольшой сквозняк, сочившийся через открытое окошко слегка шевелил шёлковые покрывала, которые накрывали эту счастливую пару.

На следующий день туман и не думал редеть, «Линштейн» поддерживал хорошее настроение, и они совершенно не думали расставаться, и даже не собирались как-либо серьёзно вылезать из кровати, лишь изредка Наташа подбегала к плите разогревать чайник, или к холодильнику, что-бы вытащить очередную пиццу.

День прошёл почти не заметно, под вечер они задремали, сложив свои головы на груди у Андрея и на руке его подруги, немного подремав проснулись, и осушили до конца все благородные остатки «Линштейна», и уже когда светало, и Андрей аккуратно перебирал Наташины волосы, пытаясь провести в них ровный пробор, они ещё раз крепко обнялись и завалились на кровать, но где-то минут через пятнадцать Наташа легко выпрыгнула из кровати, поставила на огонь чайник, надела футболку, и широко и немного виновато улыбнувшись склонилась к Андрею, и шепнула ему: «Извини меня, милый, но я не всё тебе рассказала, Андрюша, сегодня утром домой приезжают мои сестра и мать, и мне обязательно надо их встретить и приготовить всё к их приезду. Так что, Андрюша, милый, извини, но мне сейчас нужно уходить, ты уж извини меня пожалуйста. Ах, милый, как хорошо с тобой было, какой уютный у тебя дом, и вообще, какой ты милый»… – прошептала она, наклонилась, крепко поцеловала Андрея, сняла со спинки кресла свои штаны, надела их, поправила футболку, и налила две крепкие чашки кофе.

Через пол часа, обменявшись адресами и телефонами, два раза сфотографировавшись на фоне плаката «ЭйСи —ДиСи», висевшего на стене у Андрея, и ещё раз крепко и долго поцеловавшись, они, пообещав регулярно созваниваться, расстались около входной парадной двери, к которой уже подъезжало заказанное Андреем по телефону такси.

В ближайшие четыре дня туман как-бы уступил своё место мелкому накрапывающему дождю, который лил над городом и стучал по стёклам не переставая днём и ночью. Андрей никуда не выходил, сидел в кресле, перебирая струны своей заслуженной гитары, ставил на проигрыватель диски «Moody dlues» и «beatles», рисовал какие-то шаржи на своих знакомых, слушал стук капель по стеклу…

На утро пятого дня его разбудил неожиданный и громкий звонок в дверь. Он поднялся, натянул халат, подошёл, и распахнул дверь, за которой встретил стоящих и немного улыбающихся Лёшу и Сергея, тоже его старого однокашника, с которым вместе они играли в студенческой группе почти все знаменитые песни весьма значительного рок-наследия.

Лёша и Сергей поздоровались, обменялись лёгкими рукопожатиями и вошли в комнату. Андрей поставил чайник, пригласил их сесть, и сам уселся на кресло напротив них.

– Ну, как тебе этот вид? – вопросительно спросил Алексей, постукивая ложкой по краю фарфоровой чашки.

– Какой ещё вид? – переспросил Андрей, – у нас что, устроили показ какой-то картинной галереи?

– Вот-те да, – взвыл его бывший барабанщик, – ты что, в последнее время так и не вылезал на улицу?

– Да нет, вообще-то не вылезал…

– Да ты что, вот это номер! Ты ещё не знаешь! Представь себе, по приказу губернатора, или кого-то из его команды все дома в городе перекрасили в ровный зелёный цвет, перекрашивали два дня, и утром, и вечером, и ночью без перерывов. Так что, дорогой мой друг, мы живём теперь в совершенно зелёном городе. Да, и уже четыре дня как живём. Ну, давай, допьём кофе, и сходим посмотрим, и раз ты действительно ещё не видел, то вообще-то на это надо обязательно посмотреть. Да, и кстати, как тебе Наташа? Ну да, я знал, что она тебе понравиться. А она от тебя в полном восторге, я звонил. Да нет, ты брось, какое тут спасибо, ведь это я по дружбе, знал ведь, что ты скучаешь. Ну что, все оделись? Ну, теперь пошли, пойдём посмотрим город наш родной, и то, как стал он весь зелёным.

Да, действительно, под мелким моросящим дождиком, который поливал город уже пятый день, открылась несколько удивительная даже для их, и без того немало видевших глаз картина.

Все дома вдоль проспекта и нескольких чуть видных прилегающих улиц, ещё неделю тому назад пестривших будничными желтоватыми и серыми тонами, привычными, надоевшими и крайне приевшимися, теперь были выкрашены в ровный, спокойный, и даже какой-то праздничный зелёный цвет, чем-то каким-то неуловимым и незаметным впечатлявшим и радовавшим взгляд, и так мерно гармонировавшим с этим мелким, моросящим, но не надоедающим дождём.

Да, вот и картина, вот и встреча, – всю жизнь жили в одном городе, а вышли погулять, и оказались совсем в другом, каком-то более спокойном, умиротворяющем, красивом…

– Ну, и как тебе картина перерождения? Я же говорил, ну и вид теперь принял наш серый город! Его и не узнаешь, даже самых знакомых с детства мест. Да, кстати, мы проверили все улицы, они все уже одного цвета. Только в нескольких домах, не очень запущенных и как-то, но приличных обошлось без изменений. Ну, что, пройдём, пропустим по рюмочке чего-нибудь бодрящего, это этого стоит. Да, ещё раз, как тебе понравилась эта Наташа? Ты знаешь, а она от тебя совершенно без ума, каждый день звонит и спрашивает, как ты там поживаешь, и не просил-ли ты чего-нибудь для себя, там мелочёвки какой-нибудь… Ну, ты же знаешь, это же женщины, но эта вроде-бы на тебя серьёзно попалась. И как ты её там чем-то серьёзно подцепил? Ну, да ладно, мы уже немного подмокли, пойдём, выпьем чего-нибудь горячего и немного чего-нибудь что бы взбодриться.