Суперигрушек хватает на все лето - Брайан Олдисс

За метафизическими головоломками по-прежнему лежит простая история — история, которая привлекла Стэнли Кубрика — о мальчике, который никак не мог угодить своей матери. История отвергнутой любви.

Стэнли Кубрик умер в 1999 году. Печальное известие прозвучало во всех новостях. Я устал давать интервью. В то время я был занят написанием романа. Мне захотелось перечитать «Суперигрушки», и вдруг я понял, что рассказываю себе, что же произошло дальше. Через тридцать лет после написания того, первого, рассказа я написал второй, продолжающий повествование о Дэвиде и Тедди.

Ко мне зашел гость. Очень приятный гость — Ян Харлан, зять и деловой партнер Стэнли. Ян хотел, чтобы я принял участие в документальном фильме о жизни Кубрика. В конце беседы я дал ему свой новый рассказ — «Суперигрушки с приходом зимы».

Ян послал рассказ Стивену Спилбергу, который унаследовал незаконченные работы Кубрика.

Чуть позже я написал Спилбергу. В письме я говорил, что Дэвид должен встретиться с тысячами своих копий. Спилбергу идея понравилась, и вскоре Ян предложил мне продать фразу, содержащую эту идею. Несомненно, предложение продать фразу — всего лишь одну фразу — выглядит волшебно заманчивым. И тут я вдруг увидел, как должна закончиться история о Дэвиде, и написал третий рассказ. Все три рассказа вместе включили в себя все необходимое для создания кинофильма. Никакого затопленного Нью-Йорка, никакой Голубой феи. Просто яркая, мощная драма о любви и разуме.

Рассказ «Суперигрушки в другие времена года» был отправлен Спилбергу. В нем была и та самая волшебная фраза.

По договоренности с «Уорнер бразерс» Спилберг приобрел права на экранизацию всех трех рассказов.

А я счастлив, что смог продать рассказы двум великолепным режиссерам — Кубрику и Спилбергу. Теперь Спилберг снимает «Суперигрушки» — под названием «ИИ», как хотел Кубрик. Съемки начались на Лонг-Айленде в июне 2000 года. Выйдет фильм, как ожидается, в 2001-м.

Суперигрушек хватает на все лето

В саду миссис Суинтон царило вечное лето. Прелестные миндальные деревца никогда не сбрасывали листву.

Моника Суинтон сорвала шафранного цвета розу и показала Дэвиду.

— Правда, красивая?

Дэвид поднял на нее глаза и молча улыбнулся. Схватив цветок, он бегом пересек лужайку и скрылся за конурой, в которой бормотала косилка, готовая в любую минуту начать косить, убирать и подметать.

Миссис Суинтон осталась стоять одна на безупречной дорожке из пластикового гравия, глядя ему вслед.

Она старалась любить его.

Решив наконец последовать за мальчиком, миссис Суинтон обнаружила его посреди пруда. Он стоял там, не сняв даже сандалий, и смотрел, как роза плавает в воде.

— Дэвид, дорогой, ну нельзя же быть таким ужасным ребенком. Немедленно переодень сандалии и носки.

Он пошел с ней не сопротивляясь, темная головка на уровне ее талии. В свои пять лет он совершенно не боялся ультразвуковой сушилки на кухне. Однако прежде чем мать успела подать ему пару сухой обуви, Дэвид вырвал руку и скрылся в глубине дома.

Наверное, отправился искать Тедди.

Моника Суинтон, двадцати девяти лет, красавица с сияющими глазами, пошла в гостиную и присела там, изящно сложив руки. Она сидела и думала, а вскоре уже просто сидела, не думая ни о чем. Время дарило ей маниакальную праздность, которая достается детям, безумцам и женам, чьи мужья занимаются улучшением мира. Почти рефлекторно миссис Суинтон потянулась и изменила длину волны окон. Сад растаял, вместо него появился центр города с толпами людей, летающим транспортом и небоскребами. Звук она включать не стала, толпа — идеальное место, где можно побыть в одиночестве.

Директора «Синтанка» отмечали запуск нового продукта гигантским ленчем. Некоторые из них носили модные пластиковые маски. И все без исключения были стройны и худощавы, несмотря на поглощаемое количество еды. Их жены тоже были стройны и худощавы, хотя и съедали не меньше своих благоверных. Предыдущее, менее искушенное поколение сочло бы их чудесными людьми, если бы не глаза. Глаза у них были жесткие и расчетливые.

Генри Суинтон, управляющий директор «Синтанка», собирался произнести речь.

— Жаль, что ваша супруга отсутствует, — заметил его сосед.

— Моника предпочитает сидеть дома и размышлять о прекрасных вещах. — Суинтон принужденно улыбнулся.

— У такой прекрасной женщины и мысли должны быть прекрасными, — сказал сосед.

Оставь мою жену в покое, ублюдок, подумал Суинтон, продолжая улыбаться.

Он поднялся и под аплодисменты начал свою речь. После пары дежурных шуток Суинтон сказал:

— Сегодняшний день ознаменован для нашей компании настоящим прорывом. Прошло почти десять лет с тех пор, как мы выбросили на рынок первые синтетические формы жизни. Все вы помните, каким успехом они пользовались, особенно миниатюрные динозавры. Однако ни одна из этих форм не обладала разумом.

Кажется парадоксом, что в наше время мы способны создавать жизнь, но не разум. Наш первый продукт, ленточники Кроссвелла, продавались лучше всех и при этом тупы как пробка.

Среди присутствующих раздался смех.

— Несмотря на то что три четверти перенаселенного мира голодает, у нас здесь всего вдоволь — спасибо контролю над рождаемостью. У нас проблемы с ожирением, а не с патологической худобой. Полагаю, за этим столом нет человека, в чьем тонком кишечнике не трудились бы кроссвелловские помощники, абсолютно безопасные ленточные черви, позволяющие хозяину съедать на пятьдесят процентов больше пищи и при этом сохранять прекрасную фигуру. Верно?

Все закивали.

— Наши миниатюрные динозавры почти настолько же глупы. Но сегодня мы запускаем в производство разумную синтетическую форму жизни — полноразмерного слугу. Он не просто обладает разумом; он обладает контролируемым количеством разума. Мы уверены, людей испугало бы искусственное существо, равное им по разуму. У нашего слуги в череп встроен крошечный компьютер.

На рынке уже появлялись механоиды с компьютером в качестве мозга — безжизненные пластиковые штуковины, суперигрушки, — но мы нашли способ соединить компьютерные цепи с синтетической плотью.

Дэвид сидел у длинного окна детской, борясь с бумагой и карандашом. В конце концов он бросил попытки и принялся катать карандаш по крышке стола.

— Тедди!

Тедди лежал на кровати у стены под книжкой с движущимися картинками и гигантским пластиковым солдатиком. Голосовая матрица хозяина активизировала его, и Тедди сел.

— Тедди, я никак не придумаю, что написать!

Медвежонок сполз с кровати, вразвалку подошел к Дэвиду и уцепился за его ногу. Дэвид поднял его и посадил на стол.

— А что ты уже написал?

— Я написал… — Дэвид поднял листок и пристально всмотрелся в написанное. — Я написал: «Дорогая мамочка, надеюсь, у тебя сейчас все хорошо. Я люблю тебя».

Наступило долгое молчание, наконец медвежонок заговорил:

— Неплохо. Спустись вниз и отдай ей.

Вновь долгое молчание.

— Это не совсем правильно. Она не поймет.

Внутри медвежонка крошечный компьютер принялся перебирать варианты.

— Может, написать цветными карандашами?

Дэвид смотрел в окно.

— Тедди, знаешь, о чем я думаю? Как отличить, какие вещи настоящие, а какие ненастоящие?

Медвежонок поразмыслил.

— Настоящие вещи — хорошие.

— Я вот думаю, а время, оно хорошее? Мне кажется, мамочка не очень любит время. Однажды, много дней назад, она сказала, что время проходит мимо нее. Время настоящее, Тедди?

— Часы показывают время. Часы — настоящие. У мамочки есть часы, значит, она должна любить их. У нее на запястье часы, рядом с коммуникатором.

Дэвид принялся рисовать на обороте письма самолет.

— Мы с тобой настоящие, Тедди, правда ведь?

Медвежонок уставился на мальчика неморгающими глазами.

— Мы с тобой настоящие, Дэвид. — Программа требовала, чтобы он поддерживал у хозяина хорошее настроение.

Моника медленно бродила по дому. Вот-вот должна прийти дневная почта. Она набрала на коммуникаторе номер — ничего. Нужно подождать еще несколько минут.

Можно взяться за рисование. Или позвонить кому-нибудь из подруг. Или просто подождать, пока вернется Генри. Или пойти поиграть с Дэвидом…

— Дэвид!

Нет ответа. Она позвала снова. И еще раз.

— Тедди! — окликнула она строгим голосом.

— Да, мамочка! — Через мгновение мохнатая голова Тедди появилась наверху лестницы.

— Тедди, Дэвид в своей комнате?

— Дэвид пошел в сад, мамочка.

— Спускайся сюда, Тедди.

Она нетерпеливо ждала, пока мохнатое тельце спустится со ступеньки на ступеньку на коротких неуклюжих лапах. Когда Тедди наконец подбежал к ней, Моника подняла его и отнесла в гостиную. Медвежонок в ее руках был совершенно неподвижен, он не сводил с нее глаз. Моника ощущала легкую вибрацию моторчика.