Боба нет - Мег Розофф

– Здравствуйте, Люк, – немного нервничая, говорит она главному смотрителю. – Мне сегодня начать с рептилий?

– Решайте сами, – отрывисто отвечает он, не повернувшись, чтобы взглянуть на нее.

Люк – единственный, кто отравляет счастье Люси. Сначала она полагала, что он просто застенчивый человек или, быть может, нелюдим. Но потом обнаружила, что он вполне способен смеяться и выпивать практически с каждым, кроме нее. Она не из тех девушек, что привычно обзаводятся врагами, и для нее остается загадкой, почему, когда Люк глядит на нее, его лицо каменеет.

Она не знает, что ее прием на работу здорово его раздражил. Люк совершенно уверен, что, будь он причастен к найму сотрудников, верх одержал бы какой-то другой претендент – ведь только внешность Люси и позволила ей обойти кандидатов более квалифицированных.

На этом основании он взял себе за правило сторониться Люси, решил, что завлечь его в круг своих поклонников ей не удастся. Положительные отзывы о ее работе он отметает, считая их результатами страстного увлечения ею, своего рода массового гипноза, которому подвергаются коллеги. Один ее промах, думает он (игнорируя накопление свидетельств касательно того, что Люси может в конце концов оказаться более чем пригодной для ее работы), один промах, и я настою, чтобы ее заменили кем-нибудь более подходящим.

– С добрым утром, красотки, – с таким приветствием обращается Люси к стеклянной стене вивария, отпирая дверь кухни рептилий. Она поднимает тяжелую крышку морозилки, вытаскивает мерзлый кирпич цыплячьих эмбрионов и укладывает его на металлический поднос, пусть немного оттает.

– Завтрак, – бормочет она, состроив приветственную гримаску. – Вкуснятина.

В первом стеклянном коробе она ласково приподнимает шестидесятисантиметрового маисового полоза и отшкрябывает лопаточкой его загрязненную лежанку. Живот у полоза вздут, еще остается зримой вчерашняя мышь. Переваривая пищу, змеи бывают неприветливыми, и Люси покидает полоза и идет вдоль коробов, поправляя кормовые подносы. Потом пробует вилкой оттаивающих цыплят; три-четыре минуты в микроволновке, и их можно будет разлепить.

Змей Люси любит, любит чувственное скольжение их шелковистой кожи по ее. Размораживание еды – занятие не из приятных, однако в конечном счете это пустяк. Зато обезьяны, благослови их Бог, питаются фруктами.

Когда она заканчивает с рептилиями, утро уже в самом разгаре. И ей отчаянно хочется выпить кофе. Выйдя под яркое весеннее небо, она быстро-быстро моргает, зрачки ее сужаются, на миг все вокруг темнеет. Когда зрение возвращается, она не без некоторой тревоги бросает взгляд влево, потом вправо. Это стало привычкой, сознает Люси, и сильно ее раздражающей, – старания увернуться от Люка.

Путь свободен, Люси идет к комнате персонала, в этот час почти всегда безлюдной. О, пожалуйста, пусть кофейник не будет пустым, думает она, – однако кофейник пуст. В итоге Люси ополаскивает его, удаляет старый фильтр, вставляет свежий и, посмотрев на часы, заполняет кофеварку. Время у нее имеется, ровно столько, чтобы успеть накормить обезьян до ланча.

Люси слышит голоса и, обернувшись, видит проходящих за окном Люка и его секретаря Мику. Оба смеются, а она вмерзает в стену, как кролик, надеясь стать невидимкой. Не входите, молит Люси и, когда они не входят, слегка обмякает от облегчения.

Как ему удается заставить меня почувствовать себя виноватой из-за какой-то чашки кофе? – сердито думает она. Я что, сачкую? Увиливаю от работы?

Она достает из холодильника молоко, стараясь отнестись к Люку объективно, представить, каким видят его другие, – и без малейшего успеха. Мика считает его красивым, однако Люси не видит и этого. При таком-то характере? Кофеварка пищит.

Она наливает чашку кофе, добавляет молоко и проглатывает результат как можно быстрее. А, ладно, сокрушенно думает она, будем считать, что такова жизнь. К тому же все изменяется. Он может получить новое место, уйти отсюда, подыскать другого ни в чем не повинного, усердно работающего коллегу и невзлюбить его безо всякой на то причины.

Опустошив чашку, Люси ополаскивает ее, быстро проводит губкой по столу. Пора мне снова влезать в хомут, думает она и несмотря на все усмехается. Ну и дура же я. Лучшая на свете работа, а я могу думать только о единственном ее недостатке.

Когда она выходит под свет дня, Боб наблюдает за ней, подрагивая от пылкой страсти.

5

Талант Боба, уж какой ни на есть, состоит из нескольких неосознаваемых, но обаятельных особенностей юности: энергии, безрассудства и полной неспособности признавать свои недостатки.

У мистера Б имеются свои средства защиты. На-пример, рутина. Каждый день начинается одинаково – с двух ржаных тостов, несоленого нормандского масла, малинового джема, двух яиц пашот и крепкого кофе. Что до его начальника, то, когда бы тот ни соизволил проснуться, – горячий чай и полкоробки «Коко Попс». Зверушка Боба стоит у края стола, мечтая о том, что еда свалится ей прямо в рот. Это странноватое, немного смахивающее на пингвина существо с длинным элегантным носом муравьеда, глазами-бусинками и мягким серым мехом. Экк всегда и неизменно голоден, наполнить вечную пустоту его желудка не способны никакие объедки.

Мистер Б слышит доносящиеся из комнаты Боба ерзанье и вздохи. После того как Бог открыл для себя Люси, он стал спать урывками, неспособный вырваться из железных когтей плотского желания. Преобразование озабоченного подростка в оружие массового поражения почти завершилось.

В конце концов он просыпается. Мистер Б встает из-за письменного стола и несет к постели Боба чай – такова его работа.

– Уже полдень, сэр.

– А, сэр, значит? – Он нынче вздорен. – Вчера я сэром не был, нет?

– Потоп помните?

Боб, покривившись, пукает.

– Это твое дело – заранее знать, что я забуду закрыть кран.

– Экк?

Экк переводит взгляд с Боба на мистера Б, надеясь, что они поругаются.

Однако ругаться они не станут. Тот из них, что постарше, может и не принять на себя ответственность за свершившееся бедствие, но Бобу, в сущности, все равно.

Бог надувает губы. Его густые юношеские волосы спадают ему на один глаз, кожа отливает серостью, как у человека, недостаточно часто выходящего из дома. Вчерашняя история с ванной пошла ему впрок.

– Ваша одежда, о Священный Владыка Мира.

Мистер Б с поклоном вручает ему майку с большим логотипом магазина спортивных товаров, и Боб послушно просовывает в нее голову. Он ее уже, считай, неделю таскает.

– Какие-нибудь успехи с девушкой?

Он старается, хоть и тщетно, задать этот вопрос безразличным тоном.

– Никаких, ничего, ни фига, – отвечает мистер Б. – Насколько я могу судить, она не знает даже, что вы живете на свете.

– Это почему же она не знает, что я живу?

Мистер Б понимает, что настроение Боба ухудшается. Конечно, он