Непохожая на других - Лидия Данкен

Внезапный телефонный звонок оборвал его мысли. Осторожно сняв трубку, он сказал:

— Да.

— Тед? Это Нет Мейбл, вы помните меня? Мы встретились с вами на совете на прошлой неделе. Как поживаете?

Он помнил ее. Хорошо одетая самоуверенная брюнетка, вызывающий смех которой сильно раздражал его. Они поболтали несколько минут, после чего она, немного запинаясь, сказала:

— Мне было бы приятно, если бы ваш субботний вечер был свободным, и мы с вами смогли… поехать на пикник у водопада Сент-Джон. Моя подруга будет там праздновать свой день рождения.

— Боюсь, что это невозможно. Нет. У меня уже есть планы на субботний вечер, — правдиво ответил Тед.

— О… хорошо, тогда, вероятно, в следующий раз.

— В самом деле, я буду очень занят в ближайшие дни. Моя работа сейчас отнимает много свободного времени, к тому же я одинокий отец… Но это замечательно, что вы подумали обо мне, и вероятно, мы встретимся с вами снова как-нибудь в другое время.

Он положил трубку, чувствуя себя в западне в собственной кухне. Может быть, ему побрить голову, и тогда женщины оставят его в покое?

Он услышал сначала шаги Бена, спускающегося по лестнице, а затем характерный шорох джинсов по дереву, который означал, что его сын спускается вниз по перилам. Мальчик с глухим шумом спрыгнул на пол в холле и ворвался в комнату, размахивая листом бумаги в руке.

— Знаешь, папа? — закричал Бен. — В четверг будет школьное собрание, и ты встретишь там маму Роберта, потому что она собирается прийти туда тоже.

Улыбка на лице Теда пропала. Такого предательства со стороны сына он не ожидал. Меньше всего он хотел, чтобы список его знакомых женщин пополнился, да к тому же мамой Роберта — приятеля Бена по школе.

— Я думал, что собраний больше не будет перед каникулами, — сказал он мягко, поглаживая темные волосы сына.

Бен быстро уклонился, шутливо нанеся удар отцу в область пресса. Тед также ответил ему легким ударом, и мгновением позже они катались вместе по кухонному полу, схватившись в ритуальном поединке. Впрочем поединок быстро закончился гибелью очередной табуретки.

— Это твоя футболка? — начал ворчать Тед. — Ее нужно стирать, и немедленно.

— Она еще не совсем грязная, — ответил Бен, подскакивая вверх-вниз на груди отца. — Так ты придешь на собрание, папа? Мы могли бы взять Робби и его маму с собой, — добавил он с надеждой. — Она на самом деле замечательная, она понравится тебе. Она сделала шоколадное печенье сегодня и разрешила взять парочку для тебя.

Нэнси, у которой на уме было только замужество, прислала Теду цветы в прошлый уик-энд, Милли Смитсон, которая хотела кое-чего более быстрого и менее постоянного, чем женитьба, подарила ему бутылочку прекрасного шерри. Он был сыт этими знаками внимания, и ему не хотелось шоколадного печенья мамы Робина.

— Послушай, не заговаривай мне зубы, — сказал Тед, пытаясь уйти от щекотливой темы. — Ты должен сменить свою футболку до ужина.

Бен, подражая ковбою из вестерна, процедил сквозь зубы:

— Она прекрасна, как кинозвезда.

Тед даже поперхнулся и закашлялся. В чем может разбираться восьмилетний мальчик, когда говорит о красоте мамы своего друга? Чувствуя, как растет антипатия к незнакомой ему женщине, он вспылил, прикрикнув на ребенка:

— В твоем шкафу лежат чистые рубашки. Немедленно смени эту.

— Она красивей Бланш, — упорно настаивал на своем Бен.

У Бланш были восхитительные каштановые волосы. Тед вздохнул.

— Я уверен, мы встретим ее в школе, — сказал он.

В любом случае, если ее сын и мой будут друзьями, то она станет частью моей жизни. Если это случится, то у меня появится немало проблем, добавил он про себя.

— Ее зовут Долли, — сказал Бен, повиснув на отцовском шелковом галстуке. — Мы сможем пойти поужинать в «Моби Дик», папа?

— Да, конечно, — сказал Тед. — Возьмем там молока, но газированную воду брать не будем.

С громким криком восторга Бен пробежал через всю комнату. Тед проследовал за ним, распуская узел смятого галстука. Переодевшись в однотонную рубашку и джинсы, Тед наконец-то почувствовал себя дома. Однако следовало еще сходить поужинать. Он собирался заказать себе в «Моби Дик» побольше кофе с гамбургерами, чтобы ночью во время работы ему не хотелось спать.

Оба сообщения о телефонных звонках он проигнорировал и отложил ответы на них до завтрашнего дня.

Долли Форвенд включила новый проигрыватель и громко запела под звучащую музыку. И хотя ее пение нельзя было сравнить с пением Монтсеррат Кабалье, однако это нисколько не мешало ей чувствовать себя примадонной. Она пела, как поют многие женщины, убираясь в доме, и думала о том, что если хотя бы один из мужчин, которые пытались за ней ухаживать сейчас, смог бы спеть вместе с ней, то она была бы больше расположена к тому, чтобы встречаться с ним.

Увы, ей не попадался такой мужчина. Когда, случалось, она встречалась с кем-нибудь из знакомых, то иногда пыталась устраивать вечер песни. Однако из этого ничего не выходило. Одни мужчины просто не придавали этому никакого значения. Другие же раздражались. А один чудак начал довольно агрессивно жаловаться на головную боль, требуя «прекратить это безобразие». Было видно, что ни один из них не испытывал никакого подъема от восхитительной песни.

Впрочем, после развода ей не очень хотелось с кем-нибудь встречаться. В любом случае сейчас одной, без мужчин, ей было лучше.

— …Мечты сбываются… — напевала Долли, разделывая цыпленка, которого она хотела приготовить на ужин.

Блеклые солнечные лучи все еще освещали кухню через окно, и птицы щебетали на заднем дворике. Дворик этот имел правильную геометрическую форму, и в нем был разбит цветник. В пятницу Долли собиралась навести порядок в детской, кое-что там нужно было изменить и переставить.

В принципе хозяйка дома не запрещала ей делать это. Главное, чтобы Долли постоянно следила за чистотой в доме и в саду и поддерживала там образцовый порядок.

Зазвонил телефон. Вытерев руки о полотенце для посуды, она пересекла кухню, чтобы ответить на звонок, по пути посмеиваясь над котом Шуманом, который играл с болтавшимся шнуром от занавески. Долли и Роберт прожили здесь всего шесть недель, но уже успели приютить приблудного серого кота, который в первую неделю был страшно прожорливым и не обращал ни на кого внимания. Сейчас, однако, у него было явное желание поиграть с домашними. Долли назвала его Шуманом за явную симпатию к ее пению: он жмурился и дергал хвостом, что и было немедленно расценено в свою пользу.

— Алло, — сказала Долли, подняв трубку телефона.