Мужское счастье - Татьяна Лозицкая

Через день она уже поняла, это не «домовенок», а сущий чертёнок, особенно озадачивала, его страсть пинать всё, что лежит под ногами. Деревенский мальчонок, тем более метис, отличался неординарной сообразительностью и умом, но которому ни чего не запрещали, и он не очень понимал слово, нельзя. Хотя ребенок не злой, а даже по детски непосредственный, его можно было на пару часов увлечь рисованием или лепкой.

Очень разговорчивый малец не знал, о чём можно говорить, о чем нельзя с чужими людьми. Павловна через неделю была уже его бабушкой, и уже могла заполнить автобиографию Людки с Чувашии, и написать её анкету, но и составить генеалогическое древо её рода.

Из всего было ясно; — Его папа и дядя сидят в тюрьме. — Это не понравилось женщине.

Что его мама получила письмо от его папы, поехала к нему в тюрьму. — Павловна даже забеспокоилась, что сосед связался с каким то криминалом, и её впутывает, думая. — А может пацанёнка прячут у неё? Мне только неприятностей с зеками не хватало?

Сам Власов уже побывал в переделке, чего судьбу испытывать дважды? — Тревожилась, ворчала соседка.

Людка вернулась с поездки в хорошем расположении духа, сообщив Акимычу, что она его любит, и поэтому решила родить от любимого мужчины ребенка. — Аргументируя. — Получит материнский капитал на второго ребенка. Может взять кредит и купить квартиру.

Но мальца оставила у Власова, что бы тот по быстрее выжил сына из квартиры, который противился браку отца с прохиндейкой из провинции, и не собирался переезжать.

Однажды, вечерком, Иван попросил соседку погадать ему, всё сомневался, связываться ли ему с молодухой? Карты Власову ни чего хорошего не предвещали: одни беды, и много горя.

— Тут не выдержал мужик, и все карты смешал, заявив. — Всё карты врут, я счастлив, я даже помолодел. Я решил, брак не оформлю, но беременную девку не брошу!

— Гордо и высоко поднял голову, заявив. — Ты Павловна от завести, нагадала ерунды. Ты одна и ни кому не нужна, кроме внуков. Вот и мне мутишь! ФУ! На гадала, даже на душе противно!.

— И тут как бы спохватись, стал извиняться, что брякнул не подумав. — Немного помявшись, уже ласково спросил. — Павловна! Ты в квартире прописана одна, не могла бы зарегистрировать Людмилу Николаевну?

— _Каво? Каво зарегистрировать? Людку что ли? — уточнила соседка.

Ты меня соседка обижаешь, зови её теперь Людмила Николаевна. — По требовал сосед.

И с какого перепугу? Деревенскую девку с уважением называть по имени и отчеству? Уважение нужно заработать. — Совсем осерчала пожилая женщина. — Ты меня по отчеству называешь? А я ведь заслуженный учитель- пенсионер.

— Ну ладно шуметь, вам бабам только тему на язык положи, потом не успокоитесь.- Выждав паузу, добавил. — Мне нужно её авторитет поднять перед детьми, оба её старше.

— Всё таки, ты дашь ей постоянную регистрацию или нет?

— Я ни чего не поняла? Я что больная на всю голову? — Возмутилась соседка. — У тебя же домик есть в деревне? Почему ты не можешь в своем домике её зарегистрировать? Или ты совсем совесть потерял и меня за дурру держишь?

— Вадим не разрешает, даже все деньги перевел на себя, покупает себе дорогую машину и мне по проще. Накрылась наша квартира. — Сосед, даже смачно выругался. — Вот стервец! Уходить из этой квартиры на другую не хочет.

— Посмотрев на соседа, Павловна заключила. — Акимыч, ты мужик? Заварил эту «кашу», и решил переложить свои проблемы на всех. Я у тебя ни чего не занимала! Дружба, дружбой, но наглеть не надо! — подумав добавила. — Не требуй больше положенного от людей. — Помолчав, сердито добавила. — С Людкой может и подружусь? А вот, с Ильей более не останусь, я ни мать Тереза, благотворительностью я занимаюсь, но всё в разумных пределах.

— Подумав, ещё добавила. — Иван, ты перешёл все грани добрососедских отношений. Иди! До свидание!.

Прошло пару недель в дверь Павловне позвонили, на пороге стояло пять пяти килограммовых сетчатых мешков с овощами: Капуста, свекла, морковка, картошка, лук и улыбающейся Акимыч.

. — Павловна ну давай мирится. Столько неприятностей сразу на меня свалилось? Вадим чудит, Людмилу Николаевну не хочет видеть, просто выживает, поговорила бы с ним, он тебя уважает! — Занося овощи в коридор опешившей соседки, которая, думала, дружба уже закончена, она уже становилась ярмом, для пожилой женщины. Зайдя в коридор и закрыв за собой дверь, Ивану хотелось выговориться и получить мудрый совет.

— Женщина не спешила с ответом. — Я не могу ни чего советовать, у вас уже дурдом, реалии- шоу отдыхают! Шум, гам хоть участковому пиши заявление.

— И я о том же! — Дрожащим голосом произнёс Иван.- Вадим притащил в нашу квартиру бабу с ребенком. Мы на одном диване, они на другом. Ночью с ней милуется, так, что бы мы слышали.

— Какой срам! Ужас! — Возмутилась Павловна, но с любопытством спросила. — А где Вадим взял эту бабёнку с ребенком? — Интересуясь, уточнила. — А у этой дурёхи с головой всё нормально?

— Не знаю? Представь, нашел её по интернету. — Сокрушаясь, добавил. — Ёё всего дважды видел и проволок в квартиру, сказал, что это его гражданская жена, а ребенок будет пасынком. Она же старше Вадима? О чём он только думает?

Соседка даже хихикнула. — По моему вы оба ни о чём не думаете! Вас всех уже лечить нужно, в психушке! — В ответ, только пожав плечами, возмущенно покачала головой.

— Представь только! — Продолжал сосед жаловаться. — А ребенок у неё, дебил не управляемый, сущий кошмар. Весь диван мокрый, ему три года, писает в постель до сих пор. — Сокрушенно заключил Власов, сделавшись, мрачнее, мрачного.

Павловна с укором посмотрела на соседа, спросив. — Это шум и гам опять в твоей квартире, я уже устала от него? — Помолчав, показала пальцем на потолок — Слышишь, началось представление с диким ором.

Власов влетел сломя голову в квартиру и увидел поле битвы, бабы дрались подушками не на шутку, прыгая по дивану. Дети, собака, кот носились вокруг, с визгом играя в казаков разбойников.

В углу у компьютера, спокойной, довольной Вадим сидел в кресле, На лицу сияла улыбка счастья, бабья разборка забавляла его. Недавно сказал он своей сожительнице , что квартира у них с отцом в равных долях, если она выживет Людку из квартиры, им будет меньше расходов.

А главное парень знал, что псевдо- мачеха врёт отцу, на целый месяц, ребёнок у неё не от отца.

— Акимыч гневно крикнул на сына. — Ты, олух! Что сидишь, как болванчик, почему не разнял баб?

— Сын спокойно ответил ему. — Двое дерутся, третий лишний.

— Ты что придуряешься или специально? Ты, не видишь, как твоя баба лупит, беременную Людмилу Николаевну.

— Отец остынь! Давай не будем из-за этих лохушек ссориться. — Потом твердым голосом заявил. — Знай, у нас с тобой баб может быть много, а отец у меня один, и я тебя ни на одну из этих шлюх не променяю.

Хлопнув дверью, он вышел на улицу. Через пару дней вернул надоевшую ему бабенку, от куда взял, решив применить другую тактику выживания мачехи- приживалки.

Спустя некоторое время, рано утром позвонил Акимыч к соседке, опять прося. — Выручи, забери

Илью к себе, всего на часа три. Только потише, Вадим спит еще, поздно с поездки вернулся. Ты его не буди, злой и недовольный будет. Людмиле Николаевне к 10 часам в гинекологию нужно УЗИ сделать.

- Беременным отказывать нельзя, убыток в доме будет и мыши заведутся. — Подумала Павловна и согласилась. Увлёкшись делами женщина припозднилась, тихо открывая дверь, кралась на цыпочках, увидев шокирующую картину. Вадим запаханный в одних плавках, спешно водворился в кресло. Мышцы его тела все дёргались, пальцы рук нервно дрожали.

Людка, взъерошенными волосами, в одних плавках и топике, одетом на голую грудь, поправляла покрывало на диване. На её спине красовалось тату в виде чёрного дракона то ли, то ли змея? Илья спокойно спал на другом диване, а удивлённая Павловна подумала. — Во, довели парня, с мачехой в рукопашную пошёл. — И тут же призадумалась. — Вот! Почему Людка не верезжала, ведь он её за волосы таскал? — Посмотрев на обоих, решила не вмешиваться, сказав только.

—Акимыч просил присмотреть за Ильей. — Бросив пренебреженный взгляд на Людку, добавила. — Сама его заведёшь ко мне. — Выйдя из квартиры с мрачными мыслями.

— До чего опустились нравы у молодежи, перед взрослым мужиком, выставила голое пузо и груди.

Женщина сплюнула, сказав вслух. — П-фу! Срамота, своё пузо и спину гадами ползучими украсила!

Ай- я — яй! Ни стыда, ни совести у девки не осталась, ведь из глухой деревни, а такой разврат. Где она успела набраться такого срама?

Беременная женщина должна прятать свой живот от постороннего глаза, как бы ребенку худого сглаза не приключилось.

Вадим продолжал жить вместе с отцом и мачехой, даже после рождения ребенка.