Я упал под Барнаулом (СИ) - Бариста Агата

— Ну почему же, — возразила Марисабель, двумя вилками перемешивая салат, заправленный маслом, лимонным соком и перцем. — Напротив, всё очень даже понятно. По-моему, это и есть основная причина для творчества. К примеру, отец Ивана, моего младшего, был музыкантом. Тоже всегда и везде ловил звуки, и всегда ему их было мало. А однажды он увидел, как крыса идёт по улице, играя на золотой дудочке. Так и ушёл из нашего города вслед за крысой.

— И больше вы с ним…

— Отчего ж. Виделась пару месяцев назад — ездила в Москву по делам. Так и живёт с той крысой. А вот Вы сказали, что когда-то кем-то были. Вас разве не Он создал? — и Марисабель кивнула вверх.

— Он создал всё, — твёрдо сказал Гавриил. — Но материал для всего и вся — это эманации человеческих душ, из этого Он сотворил и продолжает творить всё вокруг, как духовное, так и материальное.

— Вот как? — задумалась Марисабель. — Теперь я понимаю, почему этот мир иногда такой странный.

Гавриил пожал плечами.

— А больше не из чего. Знаете, как в одной старой песне поётся: «… я тебя слепила, из того, что было». К сожалению, мало кто прослеживает связь и понимает меру ответственности перед Вселенной. Люди сами поставляют негодный материал для возведения собственного же мироздания — и оно начинает разрушаться, то время как путь к спасению совсем рядом.

Ангел повертел в руках стакан, потом продолжил:

— Закон любви действует, как действует закон гравитации, независимо от того, принимаем мы это или нет… это не я сказал, это Махатма Ганди. Вот потому нам нужен человек, с помощью которого понятие вселенской любви будет вложено человечеству прямо в сердце.

— Э — э-э… По-моему, про ответственность куча народа уже пыталась сообщить. Убил бабочку — получил плохого президента, и всё такое… — нахмурилась Марисабель, уловив, что ангел пытается свернуть на проторенную дорожку.

— Истина, на самом деле, проста. Многие её чувствуют инстинктивно и пытаются, как могут, выразить. Но дела идут настолько скверно, что простой человек тут уже не поможет. Нам нужен Царь царей, Князь мира, Отец вечности, мессия, наделённый неодолимой харизмой, пылкой страстью, способный обнять силой своей души весь свет! Для этой личности Он собрал всё лучшее, что только смог найти — это будет воистину божественное творение!

Марисабель поняла, что пришла горькая пора расставить все точки над «и». Она отложила в сторону половник, которым размешивала суп в кастрюле, машинально сняла с себя передник и встала перед ангелом, сверкая чёрными глазами и вибрируя от внутреннего волнения, как маленькая хрупкая стрекозка, зависшая над озёрной водой.

— Я категорически против вашей авантюры! Мессианство — опасная стезя. Какая нормальная мать пожелает своему сыну такой судьбы? Вы что, совсем людей не знаете? Вы мне тут Ганди цитировали. А чем всё для него закончилось? Он вкладывал любовь в чужие сердца, а в своё получил пулю. Все истории с мессиями заканчиваются одинаково. Вы сказали, мир изменился к лучшему. Что-то не похоже. Разве что Уголовный кодекс появился — единственная на мой взгляд причина, почему у нас в ходу больше терновые венцы, чем бичевания с распятиями. Нет уж, найдите кого-нибудь действительно сильного, мудрого, способного воспитать того, кто сумеет переломить скверную тенденцию, а я подчас бываю удивительно глупа и неловка, у меня куча недостатков. Так и передайте — я отказываюсь!

Марисабель перевела дух и приготовилась выдержать длительную осаду, но Гавриил посидел в молчании, потом решительно налил в стакан воды, выпил до дна и, опустив золотистую голову, пошёл к выходу. Дверь сама открылась перед ним.

— Мне очень жаль, — сказала ему вслед Марисабель. — Вы залетайте как-нибудь. Было очень приятно, но, честное слово, вы не того человека выбрали.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — непонятно ответил Гавриил и, не оборачиваясь, вышел. Дверь закрылась.

Марисабель постояла ещё какое-то время, озадаченно глядя на дверь. Откуда взялось это странное ощущение, что в комнате только что кто-то был? Может, из-за незнакомого запаха, повеявшего неизвестно откуда? Пахло приятно, но странно, так пахнут церковные свечки из настоящего воска.

И чувство утраты — откуда оно взялось?

Она в недоумении взяла со стола стакан, осмотрела его, повертела в руках и отнесла в мойку. Бутылку с минеральной водой убрала в холодильник. Снова оглядела пустую комнату, потом тряхнула головой и принялась нарезать хлеб.

На крыльце сидели две распушённые от негодования кошки, преграждая Гавриилу проход.

— Ты не сказа-а-а-ал ей! — обвиняюще начала одна из них.

— Она не зна-а-а-ает, что это было не предложение! — подхватила другая. — Ты не сказал ей, что пришёл с простым извещением о свершившемся факте, как было две тысячи лет назад!

— Я не смог… — глухо пробормотал Гавриил и опустил голову ещё ниже. — У меня язык не повернулся. Мне стало её жалко. Поэтому я сделал так, чтобы Маша забыла о нашей встрече. Пусть пришлют кого-нибудь другого, а у меня не получилось!

— Он не смог! — фыркнула первая кошка.

— У него язык не повернулся! — потрясла лапой вторая. — А если больше никого не пришлют, она так и останется в неведении и быстренько придумает историю про то, как налетел ураган и унёс папашу её последнего ребёнка в страну Оз…

— И больше она его никогда не видела… — продолжили из лопухов скрипучим старческим голосом.

— Или того хуже, — язвительно сказала первая кошка. — Чтобы поддержать традицию, они выдадут её за соседа, заслуженного пенсионера Иосифа Яковлевича!

— Я с самого начала знал, что миссия невыполнима! Я не умею убеждать в том, в чём я сам не уверен! — в отчаянии заплёл пальцы Гавриил. — Но что я мог сделать?

— Конечно-конечно, — холодно ответили кошки. — Мы понимаем. Как же можно было упустить такую возможность — хоть на несколько часов вернуться на землю. Мы всё слышали — ах, какие птички, ах, какие картинки!

— Наверное, во мне какой-то дефект, — грустно ответил Гавриил. — Мне и правда больше на земле нравится. Задумано такое великое дело, и оно начинается с какой-то страшной ошибки. Не тот человек, не тот ангел. Я попробую поговорить там, наверху. Не знаю что, но я что-нибудь сделаю. Прощайте.

— А мы уже знаем, что сделаем, — мурлыкнули кошки и, благодушно улыбаясь, проводили взглядами Гавриила, взмывшего к облакам прямо с крыльца.

— И что же теперь будет? — проскрипели лопухи.

— Мы, кошки, спокойно прогуливаемся по обоим, как они их называют, «ведомствам», не боимся ни бога, ни чёрта и тоже кое-что можем. Нам плевать на человечество в целом, но мы привязаны к этой дурочке, поэтому мы внесём свои коррективы в эту рождественскую историю. Может быть, на этот раз всё будет лучше.

В тот же вечер кошки пришли к Марисабель и всю ночь лежали рядом с ней, положив лапы ей на живот. Всю ночь исправно тарахтели маленькие моторчики, пелась колдовская песенка, светились фосфорным светом прищуренные глаза, а утром кошки спрыгнули на пол, устало и сладко потянулись и сказали: «Ну-с, теперь посмотрим. Может быть это что-то изменит».

3

Через девять месяцев, в первый день весны, Мария Ивановна Сабельникова родила маленькую спокойную девочку, которая удивила всех умением улыбаться с первых дней жизни, и которую назвала Кристиной. Кошки были счастливы и не отходили от колыбели.

А ещё через некоторое время случилось с Марисабель странное — в один из длинных и ранних мартовских вечеров начало ей мерещиться пение славки, да такое отчётливое, что избавиться от него не представлялось никакой возможности. И с неодолимой же силой — и непонятно зачем — потянуло Марисабель съездить на дачу, на которой она не была с прошлой осени. Ужасаясь своему безумному поступку и ощущая себя преступной матерью, она бросила недоделанный заказ, оставила Кристину с бутылочками молока и сыновей с безлимитным интернетом на попечение доброго соседа, заслуженного Иосифа Яковлевича, села в жёлтую «шестёрку», которая на удивление сразу завелась, и по весенней распутице, сквозь грязный талый снег, помчалась на дачу.