Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дойдя до самой кромки мокрого песка, Фатима присела на корточки и протянула руки к воде, ожидая, пока накатит новая волна. Сегодня все небо затянули прозрачные облака, скрывающие солнце, но пропускающие лучи, отчего свет становился странным и загадочным, как при затмении. В такую погоду легче всего обгореть, говорили местные, но Фатима обгореть не боялась, ее кожа совершенно не реагировала на солнце, может быть, из-за той едва заметной смуглости, которую она унаследовала от отца, темной ее кожа не была, но и белой ее назвать было сложно.
С шумом и свежими брызгами накатила волна, Фатима протянула руки и с удовольствием погрузила их в прохладу, вода была еще холодной. А мне ведь сегодня плавать, подумала она, с содрогание представляя, как она в полной темноте будет погружаться в эту холодную бездну. По сравнению с этим то, что приходится терпеть Ситко и ему подобным на светских раутах и деловых переговорах – приятнейшее времяпрепровождение. Она знала, что придется снова лезть в воду, если не дважды, то один раз точно, яхта будет либо стоять у причала, либо покачиваться на волнах в бухте парка, то, что в море она выйдет только с рассветом, ее неоднократно заверяли заказчики. Значит, если ей повезет, на борт «Калипсо» она попадет с причала, не намочив ножки, если же нет, придется плыть и туда, и обратно – рисковать и дважды проходить мимо охраны она не могла.
Думая об этом, она встала и не спеша пошла по пляжу, совершенно пустому пока. Она решила не уходить далеко, просто пройтись немного и освежить голову, а заодно и успокоить нервы, то, что происходило с ней, ей очень не нравилось, мало того, ее это пугало. Что-то будет сегодня ночью, что-то не вписанное в мой сценарий, думала она, с усилиями вытаскивая ноги из песка и снова погружаясь в него, что-то должно случиться. А может, просто нервы расшалились, может, она уже исчерпала себя и начинает медленно скатываться вниз, разваливаясь на части? Может, скоро у нее начнется мания преследования или галлюцинации? Или она утратить бдительность и будет убита? Не самые приятные мысли, но что-то было явно не так.
Тогда не ходи туда, сказал внутренний голос, если ты чувствуешь опасность и все равно идешь напролом, ты явно сошла с ума, так и начинается падение, ведь раньше ты бы никогда не шла на опасность, точно зная о ней. Да, но раньше я и не была лучшим киллером страны, возразила она, а статус налагает обязательства, связывает по рукам и ногам.
Так, ведя внутренний спор, она незаметно дошла до коттеджа писателя, она бы и не заметила, но ее внутренние дебаты прервал резкий пьяный голос.
– А-А! Моя единственная соседка! ИК! Какая встреча!
Икая и пошатываясь, с крыльца своего домика к ней заковылял не спящий на удивление бывший литературный титан. Впрочем, увидев бутылку у него в руке, Фатима поняла причину бодрствования. Решил начать пораньше, с отвращением подумала она, а то в мире еще столько спиртного, нельзя терять время на сон. С крыльца он просто чудом не упал, так как ступенек не видел, а даже если бы и видел, координация, как и талант, не желая соседствовать с выпивкой, оставили его давно и надолго.
– Доброе утро, – по привычке произнесла Фатима и только потом поняла, что уже давно не утро, а, скорее, разгар дня. Она не хотела занимать свое время общением с этим неудачником, она ненавидела пьяных, а так как нервы сегодня у нее были на пределе, решила от греха подальше побыстрее уйти.
– Для меня утро добрым не бывает ИК! Просто потому, что утром я всегда сплю, значит утра у меня не бывает! – сообщил писатель.
– Понятно. – Кивнула Фатима и поспешила удалиться, но бывший властелин слов так просто долгожданного собеседника отпускать не собирался.
– Подожди! Подожди! ИК! – он, пошатываясь, поплелся за ней, – не спеши, красавица, по-поболтай с известным писакой! ИК!
– Извините, мне правда некогда, – пыталась держать себя в руках Фатима, – может, в другой раз я обязательно с вами поговорю. Писатели ведь большая редкость.
– А пьяные писатели – редкость вдвойне! ИК! – И он заржал, чуть не рухнув на песок, а потом резко помрачнел. – Воротишь нос. ИК! А когда-то, чтобы только посмотреть на меня люди стояли в очередях.
Фатима остановилась и обернулась, с жалостью и презрением глядя на этого заросшего и неопрятно одетого мужчину с бутылкой вина в руке. Почему-то она решила не спешить с уходом, даже не зная почему, но она просто застыла вполоборота, глядя на него своими загадочными черными глазами. Писатель, видимо, решив промочить горло для будущей беседы, поднес бутылку ко рту, и тут последние остатки координации покинули его – он медленно и неуклюже опустился на песок.
– Чертово слово! ИК! – воскликнул он, удивленно глядя по сторонам, – один глоток, и я уже сижу! Волшебство! ИК! – тут он вспомнил, что на пляже он не один, и с трудом поднял глаза на все еще стоящую Фатиму. – Жалкое зрелище, а? И это хорошо, если ты, красавица… ИК!… моих книг не читала, а то, наверное, тошно вдвойне.
– Не читала. – Коротко ответила Фатима. – Вообще-то, я даже не знаю вашего имени.
– Это как раз хорошо! ИК! Меньше знаний – меньше разочарований, так я писал в своих книгах. Я тебя тоже не знаю, и знать не хочу! ИК! Это на вершине всегда приятно, когда тебя знают, а когда ты в заднице – лучше оставаться в тени. ИК! Так оно как-то комфортнее.
Фатима промолчала.
– А знаешь, совсем не так давно, еще при твоей жизни – я вижу, ты еще совсем молода – я был самым многообещающим автором. ИК!
Ну конечно, подумала Фатима, а я была раньше монашкой в приюте в Колумбии. Как будто прочитав ее мысли, мужчина начал нетвердо махать рукой с поднятым указательным пальцем, отчего вино расплескалось на песок, окрасив его в кровавый цвет.
– Думаешь, вру? ИК! Нет! У меня с собой все мои книги, и все отзывы критиков! ИК! Могу показать, но тебе, наверное, насрать на это, как и на меня. Что ж, имеешь право, так наша беседа даже откровеннее, никакой лести. Никаких масок приличия. ИК!
Фатима снова промолчала, он сам все сказал. Что-то в этой омерзительной сцене держало ее, не давало уйти.
– Я строчил романы, как швея на фабрике, ИК! давал интервью, ездил по университетам с лекциями, журналы писали обо мне ИК! Я был лучшим, ну или почти лучшим. Пробиться
