Кандидат в президенты - Елена Тверцова

Пресса вяло побрехивала, преподнося каждое выступление очередного кандидата в Президенты как «сенсацию», причем никакого резонанса это не вызывало, скорее, раздражение. И как ни старались масс-медиа, как ни пытались искусственно взбодрить «подыхающую лошадь» людского внимания, каких кнутов и пряников ни придумывали, люди не реагировали. Такое ощущение, что все тихо попрятались по углам, выжидая, что же будет дальше.

Гипнометр, который мы собирались завтра презентовать, журналисты тоже поначалу попытались объявить «сенсацией», но поскольку на это заявление, потонувшее в куче других «сенсаций», мало кто отреагировал, то рекламную кампанию за неэффективностью потихоньку схлопнули. В итоге было решено пригласить на презентацию прибора представителей власти — что было куда более в точку, чем попытка привлечь к событию рядовых граждан.

Страна тихо жила, еле дыша. Мне показалось, что все это как затишье перед бурей — что-то очень скоро должно измениться. Очень скоро.

«Господи, откуда в людях столько цинизма!».

Размышляя об этом, я потихоньку одевалась. У меня есть одна слабость в одежде — это джинсы. Я обожаю джинсу. Каждый раз, как еду в командировку за границу или просто отдохнуть, привожу себе что-нибудь новенькое — то юбку, то куртку. Правда, я ненавижу пафосные марки. Никогда, ни разу — из принципа — не купила Cavalli или Dolce. Вот сейчас на мне качественные, хорошие и не самые дешевые, но самые обычные True Religion.

Надо съездить купить что-нибудь в ночном супермаркете. Плевать на комендантский час — в нашем районе сроду никаких патрулей никогда не было. Кстати, поэтому и магазин не закрыли на радость ночной публике. Обязать по закону закрыть ночной магазин никто никого не может. По крайней мере, пока…

Глава 2

Ограбление в супермаркете и подарок к ужину

В супермаркете было пусто. Ни единой души. Я с тележкой прогуливалась по рядам, высматривая, что бы такое съесть. Последовательно в корзинку полетели — молоко, творожные сырки, пакет очищенной картошки, сок яблочный, курица, которая была якобы свежей, но на самом деле я отлично знаю, что ее привезли замороженной, а потом просто разморозили и выложили на прилавок под видом «только что убитой».

Как я догадалась? Да очень просто. Если курица «свежеубитая», а тем более наша отечественная, то кожа у нее тоненькая, будто просвечивает, розоватая. И у нее нет такого огромного количества жира, как у откормленных на заморозку монстров. Воистину гигантские жирные курицы с желтым старческим жиром — ужасно…

Я вздохнула. Там же, в корзинке, нашлось место для шоколадок (прощай, диета), потом мне захотелось съесть кекс, сыр и, опять же, я давненько не ела макарон…

Где-то в районе кассы вдруг раздался истошный женский визг, плавно переходящий в жалобный плач.

— Да заткнись ты, дура! — Рявкнул кто-то на весь зал мужским голосом.

Я замерла со своими покупками между рядами и осторожно выглянула посмотреть, что происходит.

Дородная кассирша в голубом халатике с белым воротничком сидела, ни жива, ни мертва, у кассы, а рядом с ней стоял молодой парень — с виду максимум лет двадцать — и держал нож у ее горла. Парень был одет довольно небрежно, на нем были простые коричневые брюки, серый трикотажный свитер с небольшим капюшончиком, поверх чего была напялена джинсовая курточка, на ногах кеды. Ничего особо примечательного. Лица я издалека не видела, могла только, судя по голосу и манере одеваться, предполагать возраст.

Налетчик был не один — с ним была еще пара друзей, которые, воспользовавшись отсутствием охраны, подхватив тележки, принялись шастать по залу, сгребая сюда продукты и спиртные напитки:

— Бухло, бухло бери! — Торопливо говорил своему напарнику товарищ в кепке. Он был высокого роста, плечистый, с тяжелым квадратным подбородком и небольшими свинячьими глазками. Видимо, его взяли специально для того, чтобы в случае драки противостоять стражам порядка.

— Да, ща, — отвечал его гораздо более щуплый товарищ и продолжал складывать еду.

Мне этот парень показался совсем подростком — белобрысый, волосы давно не стрижены и уже почти доросли до плеч. Небольшой рост, какая-то детская неуклюжая одежонка все в тех же серо-коричневых тонах… Парню явно было интересно не столько выпить, сколько что-нибудь съесть. Он хватал с полки еду — всю, начиная от чипсов и полуфабрикатов и заканчивая кексами — и нагружал свою тележку. Туда же полетела фасованная ветчина, маринованные огурцы и сладкий горошек. На ходу схватив с полки шоколадку, парень тут же ее открыл и начал жевать.

Более рослый товарищ устремился к полке с дорогим коньяком. Буквально через минуту в его тележке образовался микс из Hennessy, паленого Chivas regal и русской водки. Вино, тут же стоящее рядом, его явно не интересовало — видимо, в спиртных напитках он больше всего ценил градус, нежели вкус.

«Господи, вот идиоты, ну кто же ищет нормальный виски в дешевых супермаркетах». Впрочем, о чем это я. На халяву даже уксус подойдет.

Я старалась не двигаться и не привлекать к себе внимания. Главное, чтобы они не догадались, что им нужно мясо или курица и не отправились в тот отдел, где я пряталась. Но на мое счастье парни то ли готовить совсем не умели, то ли слишком торопились — сгребя всё в кучу, они заспешили с тележками на выход.

— Э, мужики, а как мы всё это потащим? — Вдруг опомнился щупленький беленький мальчик, любитель чипсов.

— Дурак, у нас же Пашка еще есть! — Рявкнул рослый и кивнул в сторону подельника с ножом.

Я снова выглянула из-за своего стеллажа. Теперь вдвоем — беленький и рослый — рассовывали по пакетам награбленное продовольствие. Операция заняла еще минут пять максимум. Рослый зычно отхаркался и смачно сплюнул на пол. Затем, кивнув кассирше, «молодец, подруга, хорошо себя вела», парни подхватили пакеты и выбежали вон.

Кассирша, обнаружив, что освобождена, наконец, дала волю эмоциям, снова завизжав на всю округу:

— Помогите! Помогите, грабя-я-я-ят!

Я осторожно высунулась из своего укрытия. Кассирша все так же сидела на кассе и орала в пустоту, сунув руку куда-то вниз — видимо, нажимала на тревожную кнопку. Охранника в магазине не было.

Обнаружив, что все ушли, я смело вышла со своей тележкой, и направилась к кассирше. Увидев меня, она еще больше завизжала:

— А-а-а-а!!! Помогите!!! — И стала еще лихорадочнее что-то нашаривать внизу стола.

— Да не орите Вы так, Господи… — Попыталась я ее успокоить. — Вы меня, что, не помните? Я прошла в магазин задолго до ограбления. Выйти просто не успела…

— А, — резко замолкла кассирша и вдруг обмякла, тихо добавив. — Вот сволочи…