Гони из сердца месть - Уинифред Леннокс

Гай молчал, потрясенный не столько манерой говорить с ним, но осведомленностью девушки. Заметив его замешательство, Рамона улыбнулась так, как полагается улыбаться блондинке.

— Не бери в голову, Гай. У меня просто хорошая память. Я помню имена, даты, целые страницы текста, стоит мне однажды прочитать их.

— А… где ты прочитала о «поммери»?

— Мой дед Фрэнк гонит текилу и читает журналы, в которых пишут про разные напитки.

Она лихо подмигнула ему, потом, заметив пристальный ревнивый взгляд «королевы», встала на цыпочки и поцеловала Гая Гарнье в щеку. Она собралась уже отойти от него, потому что выяснила все, что хотела, но Гай неожиданно схватил ее за руку.

— Погоди, постой, — приказал он. — Сейчас мы покажем вместе с тобой, как надо пить это шампанское.

— А мы, значит, пьем неправильно? — раздался голос из угла, где сидела парочка с химического факультета. Перед ними валялись две пустые бутылки, а они поили друг друга из третьей.

— Нет, — твердо заявил Гай. Он взял две соломинки, откупорил бутылочку и вставил соломинки в горлышко. — Твоя голубая, моя красная. Начали!

Рамона наклонилась и первая взяла в рот соломинку. Гай тоже склонился над бутылочкой, и они столкнулись носами. Рамона почувствовала, как начинает разгораться тело, а вино, которое уже попало в рот и стремительно утекло по горлу, казалось, спешило залить этот огонь. Гай не сводил с нее глаз, они были совсем близко, очень близко, и она заметила, что у него глаза разного оттенка — один темно-карий, а другой чуть светлее.

Он волновал ее, это точно. Так, как не волновал ни один парень. А ведь он совсем не в ее вкусе. Рамона считала, что ее типаж — ровный, спокойный, немногословный американец, блондин-здоровяк, а не вертлявый французик. Кстати, такими она их и представляла, французских мужчин, хотя до сих пор не видела ни одного настоящего.

Когда закончилась бутылочка, Гай сразу открыл следующую. Они снова пили ее вместе, но уже сидя в уголке, не обращая ни на кого внимания.

Рамона не заметила, как все ушли и квартира Гая опустела. Не было даже приятеля Гая, с которым они вместе снимали жилье, тот ушел со своей девушкой.

Возбуждение, словно винные пузырьки, бурлило в крови. Рамона внезапно ощутила, какая у Гая горячая и нежная кожа. Его грудь, покрытая жесткими черными волосками, терлась о ее почему-то уже нагую грудь. Оказывается, Гай успел расстегнуть на Рамоне рубашку.

— Ты хочешь меня, хочешь! — смеялся он.

— Откуда ты знаешь? — прошептала она.

— Я знаю. Точно. Я тебе понравился сразу, признайся. Давно…

— Но… мы с тобой почти не были знакомы… — Рамона задыхалась, не понимая, как справиться с собой.

— Для этого не надо быть знакомыми. Нас влекла друг к другу наша кровь. Которую мы сейчас разжижали шампанским… Теперь желание растеклось по всему телу, — бормотал Гай, а она хватала ртом воздух.

— Но я…

— Не важно, я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить, — говорил он, а его рука нырнула за пояс джинсов Рамоны.

— Но я…

— Ты тоже будешь меня любить. Я знаю. — Он потянул язычок «молнии» вниз.

Его рука легла на живот Рамоны, от неожиданности она втянула его, и это движение оказалось слишком провокационным — рука Гая соскользнула с живота вниз и замерла на густых нежных волосиках.

Рамона едва не задохнулась.

— Перестань, вылезай, — прошептала она, но ее живот напрягся и снова округлился.

Гай тихо засмеялся.

— Но ты меня заперла там. — Он пошевелил пальцами, стараясь показать ей, что ему на самом деле не выбраться из плена, в котором он оказался.

— Сейчас я тебя отопру, — пробормотала она и принялась стаскивать с себя джинсы.

Но, как часто случается, благие намерения ведут совсем не туда…

Рамона оказалась без джинсов, и рука Гая теперь могла действовать совершенно свободно. Он засмеялся и прошептал ей на ухо:

— Вот об этом я и мечтал.

Он теснее прижал руку там, где она лежала, потом его рука медленно двинулась вперед…

Внезапно Рамона развела ноги и обхватила его за талию. Еще ни с одним мужчиной она не вела себя так свободно и решительно. Но с этим была готова на все.

Рамона Сталлер верила в любовь с первого взгляда. Она тоже явилась на этот свет плодом столь же внезапной, горячей любви.

Гая не надо было приглашать дважды, его реакция оказалась мгновенной. Он мигом освободился от своих черных тонких брюк.

Рамона не чувствовала ни страха, ни боли. Прежде она не соглашалась на близость ни с одним парнем. Она позволяла себе заниматься играми с ними, но никогда не шла до конца. Рамона навсегда запомнила одну подслушанную фразу, которую ее мать сказала своей подруге:

— Не понимаю, почему все так боятся боли при первой близости. Ведь если ты сама очень хочешь, то боли нет…

Это нельзя назвать болью, соглашалась Рамона, просто преодоление барьера. И она почувствовала облегчение…

Рамона проснулась, когда за окном забрезжил рассвет. Широко открыв глаза, она оглядела комнату, потом Гая, пытаясь найти ответ на свой вопрос: правильно ли она поступила. Обычно Рамона не осуждала себя за поступки. Если она что-то сделала, то сделала это сама. Значит, она так решила.

Рамона повернула голову и снова посмотрела на Гая. Она увидела лицо счастливого человека. Ей нравились такие лица, она пристально разглядывала его, и по мелким морщинам, которые можно отыскать даже на юном лице, было ясно, что у этого человека легкий характер. Тонкие ниточки, бегущие от глаз, подтверждали: Гай любит улыбаться. А несколько едва заметных линий на лбу означали: он готов удивляться, причем не скрывая этого. Открытый характер! И никаких складок на переносице, этих неприятных признаков хмурости натуры.

С ним будет весело, подумала Рамона, и ее пальцы осторожно пробежались по груди Гая.

— Отличная реакция! — Она засмеялась, когда Гай поймал ее за руку и крепко стиснул. — Я думала, ты спишь.

— Сплю, но я вижу во сне все, что ты делаешь. Тебе хорошо? — Он открыл глаза.

— Бывает лучше, — капризно проворчала Рамона.

Гай широко открыл глаза.

— Как это? — не поверил он.

— Бывает лучше, — повторила Рамона. — Это когда ты занимаешься со мной любовью.

— Ты невероятная, — прошептал Гай. — Я так и знал. Я всегда хотел такую женщину, как ты… Тебе не больно, правда?

— Нет, нисколько, — тихо ответила она, чувствуя, как сердце ее переполняется от желания.

Рамона повернулась к Гаю, принялась целовать его лицо, потом ее губы побежали вниз по его шее, потом по груди, наконец добежали до пупка и замерли в ямочке.