Бьянка со льдом 1: Ночь с последствиями - Мэри Блум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он откинулся на кровати, на всякий случай натянув одеяло повыше, и с усмешкой уставился на Бьянку. Неожиданно ее щеки ярко вспыхнули, стирая и ее превосходство, и недавнюю уверенность. Отвернувшись, она заметила в углу свою блузку. Ткань затрещала по швам от скорости и напора, с которыми ее натягивали на тело. Едва справившись с последней пуговицей, Бьянка дернулась к двери.
— Смотри не пожалей, — бросила она напоследок. — Я больше не предложу!
Дверь с шумом захлопнулась, и Матео облегченно выдохнул. Лучше бы она была такой же страстной ночью, но с утра… Такой сумасшедшей у него еще не было. А ведь сначала казалось такой милой!
Откинув одеяло, он с легким любопытством приблизился к подоконнику. Что она там так увлеченно писала?
Бьянка
Серьезно? Она оставила свое имя на его подоконнике? Как будто на экскурсию съездила! Он небрежно стряхнул пыль рукой, стараясь стереть ее имя и со своего подоконника, и из своей памяти. Пора было собираться на работу.
Дождаться лифта не хватило терпения. Сбежав по ступеням, Бьянка выскочила на улицу. Ветер тут же скользнул по коже, вызвав дрожь — тонкая полупрозрачная блузка была плохой защитой. От недавнего разговора до сих пор рвало на части. Почему ей вечно попадаются какие-то придурки? За кого он ее принял? Вызвать тебе такси?.. Но и сама хороша: купить!.. Как вообще с языка сорвалось? Не знала, как красиво уйти, а в итоге ее понесло, как всегда бывало в такие моменты, и закончилось все просто отвратительно. Снова быть стервой, как Мария, не получилось.
Бьянка сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Уличные кафе еще не открылись, официанты, готовясь к новому дню, неторопливо выносили стулья и поправляли скатерти. Она проскочила мимо, спеша к парковке, на которой вчера вечером оставила машину. Зачем вообще ушла с ним из бара? Насколько бы проще было, если бы она сразу поехала домой. А еще бы лучше вообще никуда не выходила из дома!.. Вне всяких сомнений, Габриэль был пьян, когда послал ей вчерашнее сообщение. Но зачем она последовала его примеру и тоже напилась? Пьяной легче решиться на всякую дурость, но вот расхлебывать последствия приходится трезвой, и теперь было жутко стыдно.
Радовало лишь одно: больше никогда — ни за что, ни при каких обстоятельствах — она с ним не встретится. И этот позор можно забыть. Матео… Даже имя хотелось забыть, вычеркнуть раз и навсегда из списка имен. Главное — вернуться домой до приезда Марии. Ей не надо об этом знать.
Сколько Матео себя помнил, основной его жизненной амбицией было переехать в Севилью и стать известным художником. С первой задачей он справился больше пяти лет назад, закончив школу и навсегда покинув родительскую ферму под Малагой. А вот со второй все было не так просто.
— Мир современного искусства суров, — объяснял Матео его агент, — и одного таланта в нем мало. Чтобы добиться успеха, нужен свой стиль, уникальность! В общем то, за что захотят покупать именно тебя. Вот за что покупать именно тебя, Матео?
Матео обычно пожимал плечами.
— Потому что ты гений! Лучший из моих художников! — восклицал его агент и, заметив сомнения на лице Матео, обычно сопровождавшие эту фразу, неизменно добавлял: — Ты же почти как Гойя. Только современный…
На этом моменте Матео обычно вздыхал. Считать себя гением, конечно, было приятно, но врать себе он не любил. Рисовал он хорошо, и на каждом его пейзаже сверкала солнцем прекрасная Севилья. Такими и были его картины: яркими, живыми, полными тепла и света. Но не уникальными. И внимательный глаз опытного критика легко бы заметил целую череду художников, которых Матео беззастенчиво, но очень умело копировал в поисках собственного стиля.
К счастью, любители искусства куда менее строги, чем критики. И время от времени Матео с помощью своего агента удавалось продать несколько картин, но до известности, славы и богатства ему было еще очень далеко. Поэтому, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Матео был вынужден работать. Вспомнив об этом, он неохотно оделся, наспех позавтракал сухим сандвичем, завалявшемся в холодильнике, и вышел из дома.
Помимо занятий живописью у Матео было две работы. Первую он нашел сразу же, как только приехал в Севилью. Правда, искал он тогда не работу, а совет, за которым пошел к одному известному художнику, давнему другу своей бабушки. Однако картины Матео художника не особо впечатлили, зато он оценил другие стороны парня. Так Матео стал натурщиком.
Эта работа его не утомляла. Девушки и женщины, обучавшиеся у художника, Матео любили и редко просили принимать неудобные или слишком сложные позы. Основное их требование сводилось лишь к минимуму одежды. А чем меньше одежды, тем в этой работе выше оплата. Так что Матео все устраивало.
Он приоткрыл дверь школы, и, как это всегда бывало, по залу разнеслись радостные женские голоса.
— Сегодня будет Матео!
Чувствуя на себе множество пытливых взглядов, он улыбнулся всем сразу и никому конкретно и быстро прошел в раздевалку.
— Такой красавчик…
— Соскучилась по нему!..
Приглушенные голоса из зала были отличным аккомпанементом, под который Матео любил раздеваться. Пожалуй, это было самое приятное в его работе. Он натянул набедренную повязку и удовлетворенно оглядел себя в зеркале. Определенно, он заслуживал всех этих комментариев. Широко расправив плечи, он вышел в зал под восхищенный женский шепот и, беглым взглядом окинув художниц, сел на табуретку.
Единственным недостатком в работе натурщиком для Матео была скука, делавшая долгое неподвижное сидение почти невыносимым. Стараясь развлечься, он погружался в собственные мысли, составляя планы на сегодня или вспоминая то, что было вчера, если, конечно, было, что вспомнить. В этот день ему нужно было сидеть вполоборота, слегка вытянув вперед ногу и свесив голову на грудь. Как юноша, уснувший на берегу заколдованного озера, или как олимпиец, уставший от своих побед… Одно хорошо: хотя бы не нужно наклоняться. После выпитого ночью это было бы не так просто. И зачем он вчера столько выпил? Все она виновата, эта чокнутая…
Как только они оказались у него в квартире, Бьянка практически сразу же начала раздеваться. Сбросила блузку, стянула юбку, а затем в одном белье и чулках уселась на кровать. Вид, честно признался себе Матео, был вполне
