Сокол и Ласточка - Борис Акунин

Отвязаться от тети Синтии было очень непросто, но в конце концов Николай Александрович, наверное, отбился бы – если б собственная супруга не нанесла магистру удар в спину. Алтын отнеслась к его жалобам без сочувствия, а сразу и безапелляционно заявила: “Поедешь, как миленький”.

Хотя удивляться было нечему. Супруга у Ники была дама прагматичная, целиком сосредоточенная на интересах своей семьи. А дела у Фандориных в последнее время шли неважно.

Консультационная фирма “Страна Советов” и до кризиса перебивалась с хлеба на квас. Природа обделила Николая Александровича деловой хваткой. Мало быть хорошим профессионалом, надо еще уметь свои способности продавать – а это тоже требует профессионализма, но иного рода. Агента или менеджера, который рекламировал бы достоинства гениального консультанта, отсеивал невыгодные заказы и выжимал максимум из выгодных, у Фандорина не было. Сам же он предпочитал браться за дела интересные, от неинтересных увиливал. При этом заработок обычно сулили дела скучные, а дела увлекательные частенько оборачивались прямым ущербом.

Взять хоть минувший год.

Самый неинтересный заказ: найти рекламный ход для продвижения на рынок нетрадиционного для России спиртного продукта. Напиток назывался кальвадос и никак не желал продаваться в массовых количествах, ибо название его трудно выговаривалось, а вкус ассоциировался у населения с яблочным самогоном. Однако заказчик, мини-олигарх с разнообразными финансовыми интересами, очень любил благородный нормандский напиток, верил в его российское будущее и уже купил во Франции компанию по его производству. Как быть?

Консультант изучил весь портфель инвестиционной активности клиента и быстро нашел эффективное решение, не требующее дополнительных затрат. Среди прочих проектов, энтузиаст яблочного бренди вложился в съемку телесериала про брутального, хладнокровного опера по прозвищу Ментол. Рабочее название проекта было “Вам с Ментолом?”. Николай Александрович предложил поменять герою кличку на Кальвадос. Прошелся по сценарию, кое-что подправил. Мол, у милиционера такая привычка: он изживает из своего словаря ненормативную лексику – заменяет ее словом “кальвадос”. Например, “кальвадос тебе в глотку”, “ребята, нам кальвадос настал” и так далее. Возникает комический эффект, звучное словечко застревает в памяти телеаудитории. Название сериала будет “Полный Кальвадос”. Заказчик от идеи пришел в восторг. На полученный гонорар Фандорин заказал себе в офис дубовый книжный стеллаж во всю стену – давно о таком мечтал.

Самое интересное дело в минувшем году было такое: по зашифрованной грамотке 16 века найти клад, зарытый на реке Оскол во время нашествия крымского хана Девлет Гирея. Месяц захватывающей работы в архивах и умопомрачительного дедуктирования, две недели ползания по оврагам с металлоискателем – и наконец блестящий триумф: найден кувшин с парой сотен серебряных “чешуек”. Общая стоимость клада по акту – пятнадцать тысяч рублей, при этом находку конфисковала местная милиция из-за неправильно оформленного разрешения на раскопки. Таким образом, доход – ноль целых ноль десятых. Убыток – полтора месяца времени, накладные расходы плюс административный штраф. Зато сколько было счастья, когда в наушниках “Гарретта” раздался победный “цветной” сигнал!

В общем и целом годовой баланс у “Страны Советов” получился удручающий. Не лучше складывались обстоятельства и у Алтын Фархатовны Фандориной.

Профессия, которой она когда-то решила себя посвятить, в современной России окончательно вышла из моды и, что еще печальней, стала гораздо хуже оплачиваться, особенно в условиях кризиса. В девяностые годы, когда юная задиристая девица выбирала свой жизненный путь, журналистика почиталась делом важным и прибыльным. Телекомментаторы создавали и губили репутации политических лидеров, большие чиновники уходили в отставку из-за стрингерских расследований – одним словом, пресса действительно была “четвертой властью”.

Потом эпоха публичной политики закончилась, началась эра тотального канкана. Про “четвертую власть” никто больше не поминал, пресса поделилась на две половины: официозно-пропагандистскую и ту, что, путая с проституцией, называют древнейшей из профессий.

С выживаемостью у Алтын было всё в порядке. Поначалу она неплохо приспособилась к новой реальности. Коли не стало общественно-политической журналистики. Алтын перешла в сектор “честного глянца”: возглавила автомобильный ежемесячник для женщин. Но комфортное шеф-редакторское кресло (чудесная зарплата, хорошие бонусы плюс каждый месяц новое авто на тест-драйв) в последнее время стало скрипеть и шататься, того и гляди совсем развалится. Журнал сменил владельца. На беду, у нового хозяина любовница оказалась страстной автомобилисткой. К тому же девочке захотелось иметь собственный журнал – в ее кругу это считалось “круто”. Через некоторое время стало ясно, что дни прежнего шеф-редактора сочтены. Владелец только и глядел, к чему бы придраться, чтобы выставить ее за дверь. Алтын пока держалась, но иллюзий не строила. Надеялась лишь на то, что владельцу надоест расставлять капканы и он уволит ее по-честному, то есть с выплатой выходного пособия. На эти деньги можно будет год-другой перебиться, пока не подыщется новая работа. Однако найти что-то приличное вряд ли удастся – журналы закрываются, штаты сокращаются. Безработных шеф-редакторов в Москве, что пингвинов в Антарктиде…

— Старушка, конечно, пассажир тяжелый, – сказала Николасу жена, – я тебе сочувствую. Но ничего, потерпишь. В кои-то веки сделаешь что-то не для себя любимого, а для семьи. Бабуля на девятом десятке, она вышла на финишную прямую. Вопрос – кому достанется приз. Или она завещает свои миллионы какому-нибудь фонду по спасению мухи цеце, или вспомнит, что у нее есть бедный племянник, у которого двое трудных детей и без пяти минут безработная жена. Пусть старая зараза полюбит тебя последней немеркнущей любовью.

Сколько Николай Александрович ни возмущался, сколько ни стыдил супругу за низменное стервятничество, Алтын не устыдилась и напора не ослабила.

— Ничего, Евгений Онегин поехал же пасти своего дядю. А у Онегина, между прочим, детей не было!

Оборона магистра рухнула, когда тетя Синтия сделала мощный ход: сообщила, что совершит с племянником лишь первую часть маршрута, до острова Мартиника, а там останется, чтобы пройти курс кактусотерапии; каюта же (невероятный двухэтажный “люкс” с собственной террасой) останется в полном распоряжении Ники. На оставшиеся две недели круиза к нему смогут присоединиться жена и дети, перелет тетушка оплатит.

— Тортуга! Барбадос! Аруба! – пропела Алтын, водя пальцем по карте. – На халяву! По системе “всё включено”!

— Не обольщайся, – уныло молвил Фандорин, понимая, что проиграл. – Знаю я эти лайнеры. Там одних чаевых раздашь столько, что хватило бы на двухнедельный отпуск в Египте.

— Ты совсем не думаешь о детях, – обрушился на него последний, добивающий удар. – Когда еще они смогут побывать в этих сказочных местах? А вот Синтия, лапочка, о них подумала.

Если уж Алтын называет тетю “лапочкой”, дело совсем труба, подумал тогда Николай Александрович.

Первая встреча железных женщин произошла тринадцать лет назад. Фандорин привез юную жену в Лондон – показать свой родной город. Ради такого дела выбралась из Кента и тетушка. Встретились в отеле “Савой”, на знаменитом тамошнем afternoon tea. Синтия вырядилась, будто вдовствующая герцогиня на Эскотские скачки: костюм в цвет розового жемчуга, несусветная шляпа и всё такое прочее. Должно быть, желала, чтоб московитка осознала весь масштаб свалившегося на нее счастья – войти в такое семейство! Алтын же в ту пору еще числила себя стрингером и одевалась согласно имиджу. Была она в сандалиях и бесформенном холщовом балахоне, черные волосы украшены разноцветными индейскими бусинами. К этому надо прибавить огромный живот с дозревающей двойней, по случаю которой на балахоне были вкривь и вкось нашиты луна с солнцем.

Обе дамы уставились друг на дружку с одинаковым выражением снисходительного недоумения. Из самых лучших побуждений Синтия сказала (она искренне верила, что аристократический стиль поведения – сочетание чопорности с бесцеремонностью): “Что ж, милая, пока вы в положении, можете носить то, что вам удобнее. Но потом все-таки придется привести себя в приличный вид. Имя “леди Фэндорин”, которое вы теперь носите, обязывает. Отправляйтесь в отдел дамского платья “Харродс”, пусть к вам вызовут мистера Ламбета. Скажите, что мисс Борсхед из Борсхед-хауса попросила сделать вам полный гардероб. Счет можно прислать на мой адрес”. “Окей, – ответила Алтын на своем бойком, но совсем не аристократичном английском. – Заеду, чтоб сделать вам приятное. Но вы тогда тоже загляните, пожалуйста, на Пикадилли в магазин “Готический ужас”. Пусть вас тоже прикинут по-людски, сделают татуху на плечо и пирсинг на язык. – Да еще ляпнула, грубиянка, поднявшись. – Пойду я в номер, а то меня что-то подблевывает”. Минут пять после ухода новообретенной родственницы тетя хранила мертвое молчание. Потом сдержанно обронила: “Что ж. По крайней мере, она способна рожать детей”.