Ловушка для примерной девочки - Ирина Волчок

А он даже не выяснил ее нынешнюю фамилию!

Золотая медаль была у Наташи единственной на весь район, и в университет она поступила на бесплатной основе.

Училась легко, и все читала ученые труды и классиков. Устроится уютненько на своей коечке в общаге, зажмет руками уши, чтобы не слышать, как соседки обсуждают свои любовные похождения, — и все. Ничего не видит вокруг, там, в книжке, живет.

На первом курсе у нее наметился было роман с однокурсником, но быстро выдохся в приятельски-покровительные отношения: парнишка ленился сам конспектировать лекции и вообще сачковал. А она его выручала.

Так она провалялась с книжками до выпускного курса. В городе знала только библиотеки, музеи, соседний магазин и центральный рынок. Ну, еще на автовокзал добиралась без проблем.

А дальше случилось то, что ей, начитавшейся романов про «и вот однажды», показалось этим самым «и вот однажды». Девчонки пригласили к себе парней. А она, как всегда, отвернулась на своей кровати лицом к стенке и читала.

За ее спиной слышались смех и кокетливые голоса, брякали пивные бутылки и звенела посуда. А потом раздались звуки гитары. Кто-то ловко прошелся по струнам, сыграл что-то переливчатое и запел: «Сиреневый туман над нами проплывает…» И сердце Наташи… Дальше можно в любом романе прочитать, что там было с ее сердцем.

Она покосилась через плечо: никто в ее сторону не смотрит. Можно осторожненько повернуться и посмотреть на того, кто поет. Она поворачивалась очень, очень осторожно — так, что ни одна разболтанная пружина не скрипнула под ее немножко лишним весом.

А потом она обнаружила, что стоит за спиной залетного менестреля.

А потом он замолчал, и одна из девчонок — кажется, Танька Самгина — сказала:

— Обратите внимание, люди! Артур Спящую пробудил!

Спасибо Таньке, не все прозвище целиком сказала: Спящая Коровушка.

И под смех соседок он обернулся.

Артур. Пробуждающий.

Он окинул ее взглядом с головы до ног, оглянулся на девчонок и опять повернулся к ней. Вгляделся в ее лицо, словно оценивая что-то. И спросил вкрадчиво:

— А какое у Спящей имя?

— Наташа, — хрипло прошептала она, кашлянула и повторила громче: — Наташа.

В комнате наступила тишина.

Наташа ее не восприняла. Наташа вообще ничего не видела и не слышала тогда, кроме синеглазого парня с гитарой.

А девчонки насторожились. Даже Ленка Петрова, которая уже решила, что Артур будет ее, приготовилась к защите Коровушки. Все три соседки Наташи подумали, что красавчик сейчас как-нибудь обидит ее. Что-нибудь скажет такое…

Они, оказывается, очень хорошо относились к ней. Сами того не подозревая. Может, потому, что Наташа была безотказная: и конспекты свои аккуратненькие давала без возражений и условий, и денег за это не требовала, как другие, и кормила всех привезенными из своего райцентровского городка припасами, и вообще никому не была во вред. Не соперница. Если девчонки приходили компанией, она, как сегодня, отворачивалась и — будто нет ее. Если приходила парочка — вставала и, не отрывая глаз от книги, молча уходила на кухню. И вот… Что же будет? Ну, если он!

Но парень вдруг обнаружил невиданную галантность. Встал, отложил гитару.

— Простите, Наташа, вы стоите, а я расселся как бегемот! Ребята, потеснитесь, пожалуйста, пусть здесь сядет Наташа, — обратился он к оккупировавшим Ленкину кровать, обустроенную под диван. Все молча подвинулись, освобождая место. — Вот и прелестно! Вам удобно? Что вам спеть?

И незаметно пробежало время до момента, когда пришла на шум комендантша и разогнала компанию. Пока девчонки пытались доказать ей, что еще нет одиннадцати, а она в ответ кричала, что такого шума не потерпит и завтра «наваляет докладную в деканат», Артур шепнул Наташе:

— Хочешь прогуляться?

— Ой! — Наташа страшно смутилась. Она только теперь поняла, что на ней старые спортивные штаны и не имеющая отношения к слову «размер» футболка. — Я сейчас… Я только надену что-нибудь другое.

Сиреневый туман над чем-то там проплывает…

Они бродили и бродили по апрельским улицам, пока не замерзли. В общежитие было уже не попасть — три часа ночи! Артур предложил пойти к нему. Но хоть и дурманил Наташе голову сиреневый туман, она отказалась.

И Артуру пришлось подкупать строгую вахтершу в общежитии, чтобы та впустила загулявшуюся студентку.

В однокомнатную квартиру, вполне уютно обустроенную, Наташа согласилась зайти дней через десять.

Утром, после того, как «все преграды между ними пали», он, смеясь, произнес сакраментальную фразу, что, как честный человек, он обязан на ней жениться. И уже серьезно сказал, что даже не предполагал в наши дни встретить невинную девушку. И очень рад такому подарку судьбы. Через месяц они просто зарегистрировали брак — без лишних людей и шумной свадьбы. Артур ни за что не согласился ждать, когда она сдаст зачеты и защитит диплом. А она не хотела перечить жениху. За неделю до этого события приехала его мать — очень эффектная, дорого одетая. Выпила чашку кофе, улыбалась, что-то рассказывала. Но вопросы кое-какие задала — как бы невзначай. Прощаясь, сыну кивнула одобрительно.

Из загса Артур привез ее к незнакомому, новому дому — из «элитных». И торжественно внес ее на руках в огромную и еще полупустую квартиру. Поставил в холле на пол, покрытый у порога терракотовой плиткой, и повел по квартире за руку.

Она, раскрыв рот, шла из комнаты в комнату, в огромную кухню, ванную…

— Слушай, Артур… Это все — твое?

Он засмеялся, схватил ее в охапку, закружил…

— Наше, Натка! Наше!

— Постой! Да постой же! А та квартира?

— А та была — моя! Я ее теперь продаю.

— Ты говорил, что работаешь в агрофирме… Кем?

— Управляющим подразделением. Это большая должность.

Наташа только глазами хлопала. Артур хохотал.

— Ты разочарована?

— Нет, конечно… Ты, оказывается, любишь розыгрыши?

— Это не розыгрыш, а сюрприз! Тебе что-то не нравится?

Конечно, ей все нравилось. Только в душе вдруг шевельнулось тревожащее чувство неловкости: оказывается, она очень мало знала о своем муже.

Полностью обставленными были только спальня и кухня. Потом, пока Наташа защищала диплом, ее молодой муж заполнял комнаты мебелью. Наташа, поглощенная университетскими заботами, участия в этом не принимала.

А потом был выпускной бал. На следующий день после него Артур с утра куда-то уехал. Вернулся под вечер. Зашел с таинственным видом и за руку втянул за собой мальчика лет пяти-шести. Подтолкнул мальчика вперед, присел рядом с ним на корточки и жизнерадостно заявил:

— Ну, вот и мы! Познакомься, Наташа, это мой сын Кирилл. Кирка, а это и есть та самая Наташа.

Наташа совершенно растерялась. Стояла с опущенными руками, с застывшей улыбкой на губах и роем вопросов в голове. Рой гудел, поэтому голова вдруг очень сильно заболела.

А Артур спокойно, как ни в чем не бывало, спросил:

— Ужинать будем? Мы с Кириллом голодные.

На нее он при этом не глядел.

— Да, конечно, — машинально ответила Наташа и пошла на кухню, надеясь, что это просто сон. Вот сейчас она проснется — и все будет как всегда, рядом будет сладко спать ее любимый. И никаких странных сюрпризов не случится.

Но сон все длился. И был каким-то слишком уж подробным, набитым массой бытовых мелочей. Она грела ужин, ставила на стол тарелки, включала чайник… Артур с Кириллом переодевались, мыли руки, о чем-то говорили. На нее никто не обращал внимания. Зачем ей снится этот сон?

За ужином она так и не успела сесть с ними за стол. У Кирилла оказалось очень много претензий. Сначала он неприятно удивился, что у него нет ножа: «А как я буду есть?» Потом потребовал, чтобы ему подали еду «такую, как у бабушки».

— А что тебе давала бабушка, Кирилл? — Наташа протянула руку, чтобы погладить его по голове. Он демонстративно отшатнулся и смерил ее очень взрослым холодным взглядом.

— Котлеты и жареную картошку.

— Но…

Перед ним стояла тарелка с котлетой и жареной картошкой. Ее стряпню всегда все хвалили. Артур, кстати, тоже хвалил.

— Как у бабушки, я сказал!

Наташа беспомощно глянула на мужа. Он поморщился с досадой. В чей адрес досада — было непонятно.

— В прихожей стоит сумка. В сумке контейнеры с едой.

Она поплелась в прихожую, нашла в сумке две красивые вакуумные упаковки — с котлетами и картошкой. Котлеты в форме торпед, обжаренных в сухарях, картофель — аккуратными брусочками, как в рекламе.

И это пища для ребенка! Что с его печенью будет?

— Только грей на оливковом масле. Есть такое? — снова сказал муж.

— Есть…

Не все ли равно, на каком масле подогревать пережаренные сухари и пропитанный жиром картофель? Еще и не известно, каким жиром… А завтра чем она будет кормить сына Артура?