Почти как люди: Фантастические романы - Клиффорд Саймак

— Черт побери, Джонни, я хочу очередную сенсацию! — воскликнул Лэтроп. — Я обожаю сенсации. Я в них купаюсь, кувыркаюсь — и наслаждаюсь этим купаньем-кувырканьем. Послушай, откуда мы знаем, что в Белом доме не случится утечки? В Вашингтоне не существует понятия тайны, если только кто-нибудь не налепит на нее специальную печать.

— Вряд ли им самим желательна такая утечка, — возразил Гаррисон. — Они постараются, чтобы все было тихо, пока сами не просчитают, что делать, как себя вести, какие принять меры. Ведь как только все станет известно — на них обрушится такая гора новых проблем!.. Так что они заинтересованы в тайне еще больше, чем мы. Им дорога будет каждая минута из того времени, что мы им дадим.

— Ну, не знаю, — сказал Лэтроп. — Право, не знаю, стоит ли впутывать Вашингтон. Мне надо подумать. И поговорить с издателем.

Глава 55

Борт самолета, на пути к Миннеаполису

— Все будто сговорились считать их людоедами, — сказала Кэти, — Мерзкие, гнусные чудовища спустились с неба, чтобы всячески нам вредить. Но я-то знаю, что это не так. Я прикоснулась к «сто первой». Не только к шкуре ее, но и к душе. К живой душе. Это ведь было не просто прикосновение, это был настоящий контакт. Когда я рассказала об этом президенту, он сказал: очень интересно. Врет он, ничуть ему не интересно. И никому из них не интересно. Единственное, о чем они способны думать, — их драгоценная экономика. Конечно, им хочется знать, есть ли какой-нибудь способ заговорить с пришельцами. Но они хотят заговорить только для того, чтобы убедить их не делать то, за что они принялись.

— Но ты же должна и президента понять, — возразил Джерри. — Ты должна понять, что у администрации…

— Слушай, а тебе никогда не приходило в голову, что президент может быть не прав? Что все мы не правы? И то, как мы живем, неправильно, и уже давным-давно…

— Ну конечно, — сказал Джерри. — Все мы делаем ошибки.

— Да я другое имела в виду. Я не о том, что мы сейчас делаем что-то неправильно. Мы живем неправильно с давних— давних времен. Может быть, если бы можно было вернуться далеко назад, мы сумели бы обнаружить, в какой момент начали жить не так, как надо. Я слишком плохо знаю историю, потому не могу даже предположить, когда это случилось. Но где-то, давным-давно, мы свернули на неправильную дорогу и пошли по ней, и уже не было пути назад. Совсем недавно, пару недель назад, я интервьюировала в университете компанию странных ребят. Прямо помешанные какие-то — они себя называют «Любящие». Они мне сказали, что любовь — это все, начало и конец всего сущего, что все остальное — вообще ни к чему. Смотрели на меня большими, круглыми, невинными глазами… И в глазах светились невинные души — а мне было худо. Я чувствовала себя такой же обнаженной, как их души. Мне их было и жалко, и злилась я на них. Пришла я к себе, начала писать материал — и чем дальше писала, тем хуже и хуже мне становилось. Потому что они были не правы, ужасно не правы. Они в стороне от общей дороги, так далеко, что кажется — потерялись они, заблудились… Но, может быть, они ошибаются ничуть не больше, чем все остальные? Дело в том, что мы настолько привыкли к нашей неправоте, что считаем ее истиной. Быть может, их любовь с большой буквы тоже неправильна. А деньги с большой буквы, алчность — лучше, что ли?.. Послушай, Джерри…

— Так ты думаешь, что пришельцы пытаются вернуть нас на правильный путь?

— Нет, не думаю. Мне это и в голову не приходило. Они не могут знать, что с нами творится. А если бы и знали, могли бы не принять близко к сердцу, могли бы решить, что это наше личное дело и их не касается… Они и сами могут быть не правы в том, что делают. Скорее всего, так оно и есть. Но то, что они делают, верно или нет, может показать нам нашу неправоту.

— По-моему, — сказал Джерри, — ни в одном случае, ни при каких обстоятельствах нельзя однозначно определить, что правильно, а что нет. Мы с пришельцами очень далеки друг от друга. Они прилетели бог знает откуда. Их стандарты поведения — а у них, конечно же, должны быть стандарты — не могут быть такими же, как у нас. А когда сталкиваются лбами два общества с разными стандартами, то одно из них — а может быть, и оба — испытывает раздражение. При самых лучших намерениях с обеих сторон какие-то трения неизбежны.

— Бедные создания, — сказала Кэти. — Они прилетели из такого далека. Они столько вытерпели. Они так рисковали. Нам надо было подружиться с ними, а мы кончим тем, что возненавидим их.

— Ну, не знаю, — сказал Джерри, — Кое-кто, может быть. Люди, обладающие какой-то властью, любого сорта, возненавидят их за то, что они отбирают эту власть. Но за автомобили, а может, и еще за что-нибудь народ, безликая масса, будет плясать для них на улицах.

— Ну да, какое-то время попляшут. А потом тоже возненавидят.

Глава 56

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

— В соответствии с новой информацией, — сказал Маркус Уайт, госсекретарь, — я полагаю, нам пора пересмотреть нашу позицию.

— Насколько надежна эта информация? — спросил Портера Джон Хэммонд, глава канцелярии Белого дома. — Нам не надо ее проверить?

— Мне кажется, мы могли бы ее проверить, — ответил Портер.

Президент беспокойно шевельнулся в кресле.

— Дейв прав, — сказал он. — Мы ее уже проверяем. Мы послали людей в Лоун-Пайн. Нортон их проводит. Национальная гвардия предоставила вертолет, чтобы доставить группу на место. Все держится в тайне. Гвардейцы даже не знают, зачем они туда летят. Скоро мы узнаем, что там происходит.

— Я думаю, можно считать, что информация вполне надежна, — сказал Портер. — Я разговаривал с Гаррисоном в Миннеаполисе. Его трудно заподозрить в легкомыслии. Обратите внимание, он вовсе не обязан был нас предупреждать. У него был эксклюзивный материал, он мог бы придержать его до публикации.

— Так почему же он этого не сделал? — спросил Уайтсайд.

— Он хотел дать нам шанс. Сказал — ему кажется, что он должен предупредить нас, что нам может понадобиться какое-то время, чтобы освоиться с ситуацией, прежде чем он опубликует материал.

— Он просил вас соблюдать тайну? — спросил Уайтсайд.

— Особо не распространялся об этом. Сказал только, что надеется, мы его прикроем. Я пообещал. И полагаю, так мы и сделаем. Нам это нужно не меньше, чем ему. К тому моменту, как разразится эта история, мы должны знать, что собираемся говорить и делать. Нам очень кстати время, которое он нам подарил.

— Не нравится мне это, — сказал Уайтсайд, — Ну совершенно ( не нравится.