Николай Кровавый. Трилогия (СИ) - Аббакумов Игорь Николаевич

Японцы охотно пошли на переговоры, но условия выдвинули явно тяжелые: уступка всей территории Аляски м Алеутских островов, пятилетняя оккупация штатов Вашингтон и Орегон в качестве залога за выплату контрибуции, размер которой определялся в 10 миллиардов франков плюс компенсация военных издержек. Янки и эти требования не понравились и они начали упорный торг. А тем временем тучи над Америкой продолжали сгущаться. В июле месяце, Германская Империя совместно с Испанским королевством объявили о прекращении всяческой торговли с Северо‑Американскими Соединенными Штатами и приостановлении выполнения ранее заключенных контрактов с поданными этих государств.

Такое решение кайзера было для меня совсем неожиданным. Что подвигло его принимать такое решение? А между тем разведка докладывала о начавшейся переброске испанских войск на Кубу и прибытии в Вест‑Индию сильной эскадры Гохзеефлоте. Одновременно на кубу была переброшена Одиннадцатая дирижабельная флотилия Гохлюфтфлоте.

– Ники! Я ничего не понимаю! – недоумевала maman, – зачем этот твой дружок Вилли ссорится с американцами? Он ведь из этой войны извлекал самую большую выгоду!

– А с чего вы решили, что я больше всех понимаю?

– Ты ведь у нас Торгаш, кажется так тебя прозвали на флоте, – подпустила шпильку maman, – и в делах торговых наверное понимаешь лучше, чем в делах военных.

– Maman, я прекрасно осведомлен о тех прозвищах, которыми меня награждают. Но вас кто‑то ввел в заблуждение. На нашем флоте меня прозывают Старьевщиком.

Ситуация была действительно непонятная. Мы конечно неплохо наживались на этой войне, но самыми хитрыми в этом деле не были. Помимо нас, бойкую торговлю с воюющими странами кто только не вел. Но самый жирный кусок этого пирога ухватила Германия. Половина дирижабельного парка САСШ было немецкого происхождения. Точно так же Германия продавала судовые двигательные установки, электротехническое оборудование и корабельную артиллерию. Через Испанию шли поставки морских мин, торпед и снарядов. Я уже не говорю про поставку артиллерийского пороха.

Конечно, та же Швеция не отказалась бы делать то же самое. И даже пыталась это делать. Но британский флот не зря закусывал свою порцию виски соленым лаймом. Контрабанду всякой пузатой мелочи он перехватывал на счет «раз». Но Германия – это иное дело. Конечно, досматривались и германские торговые суда, но даже при наличии военного груза британцы ничего не могли поделать. Немцы честно писали в своих судовых документах, что груз предназначен для Кубы. И действительно везли его на Кубу, где давно уже возникла перевалочная база для немецких товаров. А дальше, испанские власти, в чье распоряжение поступал груз, организовывали его доставку через пролив. Довольны были все три стороны, участвовавшие в сделке. Американцы – доставленным грузом. Немцы получали свою цену, оговоренную в контракте, а испанцы – откат за «транзитные услуги». Вот так и обстояли дела до сегодняшнего дня.

– Может быть британцы сумели надавить на Вилли? – недоумевал Георгий.

– Жорж, в таком случае можно было просто прекратить торговлю и не посылать в Вест‑Индию ни эскадр, ни флотилий.

А тем временем дело явно двигалось к объявлению войны. Испанцы сосредоточили на Кубе почти 200 тысяч штыков и воссозданную Вест‑Индскую эскадру. Немцы добавили примерно столько же.

А у американцев тем временем дела шли все хуже и хуже. Не смотря на нагнетаемый прессой патриотизм, население им не очень то и страдало. И дело было не только в потерях и переносимых трудностях. Дело было в несправедливом распределении переносимых тягот. Как всегда и везде, основная нагрузка легла на простой народ. Но ведь кроме народа есть еще и верхушка! А как раз она и вела себя не очень красиво. В стране, разоряемой длительной войной, хватало людей, которые на этой самой войне неплохо наживались. Причем, этим людям не хватало ни ума, ни совести для того, чтобы скрывать свое благополучие. Народ, при возросших ценах на самое необходимое, все туже затягивал пояса. Зато богатеи, как ни в чем не бывало, продолжали роскошествовать. Да если бы только это! Стоило ввести на время войны всеобщий призыв в армию, как мгновенно появились уклонисты от призыва. Они были во всех слоях населения. Но последствия за эти действия были разные. Выходцев из простого народа власти прессовали беспощадно. Зато к тем, кто происходил не из простых семей, проявляли снисходительность. Тысячи американских юношей вдруг пожелали получить образование в Европе и конечно же его получали. Другие, вдруг оказались настолько ценными специалистами, что их никак нельзя было привлекать к военной службе. Но и те, кто все‑таки попадал в армию, могли избежать отправки на фронт. За известную мзду, можно было неплохо устроиться в разного рода тыловых учреждениях. И не просто служить, а еще сделать при этом неплохой бизнес.

Офицерский корпус – это вообще песня! Конечно, кадровые военные в САСШ не имели такого почетного статуса, как в армиях европейских стран. Тем не менее, комплектовался он выходцами из богатых семей. Так было до войны. Но стоило самой войне прийти на американскую землю, как состав офицерского корпуса резко «демократизировался». Это в большей степени касалось младших офицеров. Все эти третьи лейтенанты, происходили как правило из низов. Большая их часть погибала во время боев. Меньшая часть, все‑таки получала повышения по службе. Но подняться выше капитана мало у кого получалось. А куда делись прежние джентльмены? А они в большинстве своем сделали стремительную карьеру. Штабы были переполнены ими. И это при том, что их работу фактически выполняли наши военные советники. Потому что джентльменам можно было доверить лишь организацию снабжения, но не организацию и планирование боя.

Все это народ видел. И не молчал. Забастовки на заводах стали частым явлением. Даже не смотря на то, что расправлялись с забастовщиками весьма сурово. Точно так же расправлялись и с различными маршами протеста. В общем, внутри страны не было даже видимости единства. Последние по времени неудачи на фронте, только усугубляли обстановку в тылу.

К июлю месяцу, вслед за Аризоной, мексиканцы захватили Лас‑Вегас, Альбукерке и Эль‑Пасо. В Техасе, с падением Сан‑Антонио, французам открылась дорога на Остин и Даллас. На севере, в результате того поражения, что в мае потерпела армия Першинга, произошло «Великое отступление, в результате которого британцы, итальянцы и поляки заняли территорию штатов Мэн, Нью‑Хэмпшир и Вермонт. Да не просто заняли, а решили прочно обустроиться там. Тут речь идет о поляках. Они, даже не дожидаясь окончания войны и результатов послевоенных конференций, уже провозгласили эти территории своими заморскими владениями и начали формировать свое гражданское управление.

– Польша принесла немалые жертвы, защищая Европейскую цивилизацию от дикарей и варваров. Поэтому, величайшей справедливостью будет, вознаградить ее не когда‑нибудь, а немедленно! – заявил Пилсудский в ответ на британские упреки.

Что правда, то правда. Поляки не намерены были ждать чужой милости и гребли им не принадлежащее не оглядываясь по сторонам. Все три «освобожденных» ими штата, уже именовались Новой Польшей. В эти дни польские газеты писали:

«То положение, в котором находится Речь Посполитая, мы не можем считать удовлетворительным. Прежде всего потому, что не все польские земли получили свободу. Более того, наше нынешнее государство возникло по случайному и необъяснимому капризу «Георгиевской клики» и его дальнейшее существование зависит от покровительства наших нынешних союзников.

Будучи зажатой между своими исконными врагами – Россией и Германией, Польша не может в одиночку сохранить себя как независимое государство. К тому же, даже при восстановлении государства в границах 1772 года, имеющихся возможностей недостаточно для развития и процветания. Именно поэтому нам нужны колонии за морем».