Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова

– А все-таки?

– Ну, если невозможное случится, сделай одолжение, милый, убей детей Петра. Пусть это будет моим последним приветом эрийской семье.

– Больнее и не сделаешь, – бахриман закрыл глаза, чтобы не видеть ослепительную красоту женщины.

***

– Не пускай туда девочку, – прошептал Лоза, закрывая спиной дверь, ведущую в комнату на вершине башни, что являлась частью замка в Южной Лории.

Касатик испуганно подхватил Немиру на руки и побежал вниз по спиральной лестнице.

– Мы куда? – удивилась девочка.

– Э-э-э, нас бабушка Катарина зовет. Вроде как пирогов напекла.

– Я не хочу пироги, я хочу к маме…

– Ты Лозу любишь?

– Да, очень. Он мой будущий муж.

– Смешная, – улыбка, как судорога исказила лицо Касатика. – А ты разве не знаешь, что мужа нужно слушаться? Раз сказал к бабушке, значит, к бабушке…

– А зачем мы бежим? Дай руку, я отведу тебя в Лабиринты, – девочка дернула ногами, и мужчина опустил ее на ступеньку. Он не успел выдохнуть, как оказался в ярко освещенной комнате, где на самом деле пахло пирогами.

– Бабушка! Бабушка Кати! Познакомься, это мой новый друг Касатик!

Из соседней комнаты показалась пожилая женщина. Шерстяное платье и точно такой же, как у Немиры, передник.

Катарина настороженно воззрилась на улыбающегося незнакомца. Тот использовал самую обворожительную улыбку из своего арсенала. Рука старушки потянулась за скалкой.

– Я друг Лозы, – красавчик вытер враз вспотевшую ладонь о штаны и протянул хозяйке, которая после волшебных слов заметно расслабилась. Галантно поцеловав ее руку, весело произнес: – Ну, где тут кормят пирогами?

Он все еще сидел в Лабиринтах, хотя за окном царила глубокая ночь. Касатик с тревогой вслушивался в шорохи и голоса на улице.

– Да что случилось-то? – спросила шепотом Катарина. На ее коленях покоилась голова спящей девочки.

– Сам не знаю. Но чую, что-то нехорошее. Мы шли за ее мамкой, а тут Лоза, бледный как смерть, и дверь спиной подпирает. Сказал девочку туда не пускать.

Катарина широко распахнула глаза.

– Неужто?..

– Вот и я думаю…

***

Лоза вернулся в гостиницу с тремя пирожными на тарелочке.

– Что это? – удивилась Луна. Зверь было потянулся за вкусно пахнущим лакомством, но получил ощутимый удар по руке.

– Я думаю, они отравлены.

Перед глазами Лозы до сих пор стояла страшная картина: три женщины – одна молодая с длинной косой и одетая на тонг-зиттский манер и две старухи, явно из богатых, сидели за столом. Перед каждой из них стояло блюдце с початым пирожным. И все три были мертвы.

– О, боже! – царевна закрыла лицо руками.

– Немира все время рвалась проведать маму, а я не пускал. Говорил, после праздника сходим, – Лоза не отрываясь смотрел, как тает в жарко натопленной комнате нежный крем, как некрасиво оплывают искусственные цветы.

– Если бы отпустил, она тоже была бы мертва.

– Это Зло. Оно убирает свидетелей. Интересно, кто те две старухи?

– И почему сегодня? – и как прозрение, заставившее Луну содрогнуться: – Неужели все из-за меня? Вот беда! Зачем я пошла на это дурацкое шествие? Она узнала меня, а потому принялась действовать.

– Кто тебя узнал? – бахриман медленно повернул голову.

– Искра.

– Стефания – это наша Искра? Но они совсем не похожи, – все, включая князя Вышегородского, которого вытащили с чердака, спустились вниз и теперь стояли перед портретом наследника и его невесты.

– А если так? – Луна вытащила у Костюшки из кармана ставший серым платок (на чердаке было пыльно и князю пришлось смахивать с лица паутину) и закрыла им волосы королевской невесты.

– И точно, Искра! – Лоза даже сделал шаг назад, словно желал находиться подальше от страшной особы, погубившей всех, кто был рядом с ней в «Мятущихся душах».

– Вот откуда Зло знало всю нашу подноготную, – царевна опустила руку с платком, и невеста наследника вновь засияла необыкновенной красотой. – Искра вела записи в монастырской книге, я сама диктовала ей свое имя и придумывала вместе с ней новое.

– Цветы выращивала, дрянь.

– Она и сегодня не забыла о них. Я во время шествия потеряла сознание от одуряющего запаха роз.

– Хотя остальные прекрасно прошли всю арку, – напомнил о себе Константин.

– Это колдовство, – раздался голос, и из темноты гостиничной залы вынырнул Бертран. Все как по команде повернули головы в его сторону. За ним выросло еще несколько фигур, прячущих свои лица под просторными капюшонами. – Розы были изменены, чтобы те, кто обладает хоть крупицей магии, дальше арки не прошли.

– Познакомьтесь, это наш хороший знакомый Бертран, – князь Вышегородский представил его друзьям. – Он доверенное лицо короля Эрии.

– Я дружен с Эдуардом еще с тех пор, как он был наследником и жил со Свон в пограничном замке Дохо.

– Если вы работаете на короля, наверное, знаете и этих леди? – все обернулись на Лозу, который отошел к самому концу картинной галереи. На двойном портрете в полный рост были изображены две пожилые женщины.

– Да, это тетушки Эдуарда, родные сестры его матери – Их Высочества Шарлотта и Карлетта Лорийские.

– Они обе мертвы. Их я видел в башне вместе с принцессой Солнце.

Глава 40

– Кто отправился в Южную Лорию? – король Эдуард сидел за огромным столом. Перед ним лежал альманах с портретами царствующих особ. На рисунке три лорийские сестры были запечатлены еще молодыми: Карли, Шарло и Лизи. Младшая, мать Эдуарда, обладала особой красотой. Генрих унаследовал некоторые ее черты – выразительные глаза, прямой нос, высокий лоб, темные густые волосы.

Мало кто знал, что королева-мать не закончила свой жизненный путь в монастыре, куда якобы была сослана разгневанным супругом. Она стала жертвой собственной ненависти: желала смерти Свон, но сгорела в Адовом огне сама.

«И вновь Адов огонь. Он будто преследует меня. Сначала мать, потом монастырь, где чудом выжил Генрих, теперь башня в Лабиринтах, в которой едва не погибла неведомая внучка.