Страх Мудреца - Патрик Ротфусс

Я не мог придумать о чем говорить, поэтому я промолчал.

Редкость для меня.

Но, как я уже говорил, я учился.

- Есть кое-что, о чем я хотела поговорить с тобой, - сказала Шейн.

[Защищенное любопытство.]

- После того, как Темпи привел тебя сюда, он рассказал мне длинную историю о времени, проведенном вместе с тобой, - сказала она.

- О ваших поисках разбойников.

Я кивнул.

- Правда ли то, что ты сделал магию крови, чтобы уничтожить нескольких мужчин, а затем призвал молнию, чтобы уничтожить остальных.

Взгляд Вашет метался между нами.

Я так привык говорить с ней по-атурански, что было странно видеть ее выражение бесстрастия Адем закрывавшим ее лицо.

Тем не менее, я могу сказать, что она была удивлена.

Она не понимала.

Я думал попытаться предложить объяснение моих действий, затем передумал.

- Да.

- Тогда ты могуч.

Я никогда раньше не думал об этом в таких терминах.

- У меня есть некоторая энергия.

Другие более могучи.

- Это то, к чему ты стремишься в Кетан?

Чтобы получить энергию?

- Нет. Я стремлюсь из любопытства.

Я стремлюсь из любви к знаниям.

- Знание - это вид энергии, - отметила Шейн, затем, казалось, сменила тему.

- Темпи сказал мне, что Ринта был среди бандитов в качестве их главаря.

- Ринта? - спросил я уважительно.

- Плохо дело.

Человек, который больше, чем человек, но меньше, чем человек.

- Демон? - спросил я, не задумываясь используя атуранское слово.

- Не демон, - сказала Шейн, с легкостью перейдя на атуранский.

- Здесь нет таких сущностей, как демоны.

Ваши священники рассказывают вам истории про демонов, чтобы напугать вас. - Она коротко встретила мой взгляд, чтобы изящно прожестикулировать: [Примиряющая честность] и [серьезное значение.]

- Но это плохая вещь в мире.

Старые вещи в форме человека.

И есть несколько худших, чем все остальные.

Они ходят свободно по миру и делают ужасные вещи.

Я почувствовал надежду, поднимающуюся во мне.

- Я также слышал, что их называют чандрианами, - сказал я.

Шейн кивнула.

- Я тоже об этом слышала.

Но Ринта это лучшее слово. - Шейн посмотрела на меня долгим взглядом и вернулась на адемский:

- Учитывая то, что Темпи рассказал мне о твоей реакции, я думаю, что ты встречал этого человека раньше.

- Да.

- Будешь ли ты встречаться с ним еще?

- Да. - Уверенность в моем собственном голосе удивила меня.

- С целью?

- Да.

- С какой целью?

- Чтобы убить его.

- Такую сущность не так просто убить.

Я кивнул.

- Будешь ли ты использовать то, чему Темпи научил тебя, как это сделать?

- Я буду использовать все для достижения этой цели. - Я невольно начал жест [абсолютно], но повязка на руке остановила меня.

Я нахмурился от этого.

- Это хорошо, - сказала Шейн.

- Твоего Кетан будет не достаточно.

Он плох для такого старого, как ты.

Хорошо для варвара.

Хорошо для того минимального обучения, которое у тебя было, но все же плохое вообще.

Я боролся, чтобы удержать рвение из моего голоса, желание использовать руку, чтобы указать, насколько важным был этот вопрос для меня.

- Шейн, у меня есть огромное желание узнать больше об этих Ринта.

Шейн затихла на долгое время.

- Я рассмотрю это, - наконец сказала она, сделав жест, который, как я мог подумать был [волнением.]

- О таких вещах не говорят слегка.

Я держал мое лицо бесстрастным и заставил мою перевязанную руку показать [глубокое уважительное желание.]

- Я благодарю тебя за рассмотрение этого, Шейн.

Все, что вы можете сказать мне о них имеет для меня значение большее, чем вес золота.

Вашет прожестикулировала [полный дискомфорт], затем изменила на [вежливую просьбу.]

Два оборота назад я бы не понял, но теперь я понял, что она хотела перевести разговор на другую тему.

Так что я прикусил язык и позволил ей это.

Я знал достаточно об Адем к тому времени, чтобы понять, что напирать на проблему было худшим, что можно было сделать, если я хотел узнать больше.

В Содружестве я мог упирать на свой вопрос, дразня и выпрашивая его из человека, с которым я говорил.

Это здесь не работало.

Только тишина и молчание было тем, что будет работать.

Мне пришлось быть терпеливым и пусть Шейн вернется к этому вопросу в свое время.

- Я говорила, - продолжила Шейн.

[Неохотная исповедь.] - Твой Кетан оставляет желать лучшего.

Но если бы ты тренировался надлежащим образом в течении года, ты стал бы равным Темпи.

- Не льстите мне.

- Я не льщу.

Я говорю тебе о твоей слабости. Ты учишься быстро.

Это приводит к необдуманному поведению и опрометчивости - это не Летани.

Вашет не одинока в размышлениях о том, что есть некоторые, заботящиеся о твоем духе.

Шейн окинула меня долгим взглядом.

Более минуты она вглядывалась в меня.

Затем она красноречиво пожала плечами и посмотрела на Вашет, подбадривая молодую женщину призрачной улыбкой.

- Тем не менее, - [Причудливые размышления.]

- Если я когда-либо встречала кого-то без единой тени на их сердцах, это был, конечно, ребенок, слишком маленький, чтобы говорить. - Она оттолкнулась от стула и оправила свою рубашку двумя руками.

- Пошли.

Пойдем и дадим тебе имя.

***

Шейн привела нас троих вверх по склону крутого, скалистого холма.

Никто из нас не разговаривал, после того, как мы покинули школу.

Я не знал, что должно было произойти, но это казалось не надлежащим, чтобы спрашивать.

Это казалось неуместным, как если бы жених брякнул: "А что дальше?" на полпути на свою собственную свадьбу.

Мы пришли к травянистому выступу с опирающимся на него деревом, плотно прилегающим к голой поверхности скалы.

Кроме дерева здесь была толстая деревянная дверь, один из скрытых домов Адем.

Шейн постучала и самостоятельно открыла дверь.

Внутри была вовсе не пещера.

Каменные стены были закончены, а пол был из гладкого дерева.

Это было гораздо большим, чем я ожидал, также с высоким потолком и шестью дверями, ведущими в глубь каменной скалы.

Женщина сидела за низким столом, что-то копируя из одной книги в другую.

Ее волосы были белыми, а лицо, похожее на старое яблоко, все было покрыто морщинами.

Мне пришло в голову, что это был первый человек, которого я видел читавшим или писавшим за все мое время в Хаэрте.

Старуха кивнула на приветствие Шейн, потом повернулась к Вашет, и у краешков ее глаз появились морщинки.

[Радость.]