Человечество: История. Религия. Культура Древний Рим - Константин Владиславович Рыжов

и мудрого, чем он сам. Они вместе сотворили эфирный мир или огдоаду. Затем выделился второй архонт, тоже «несказанный», но низший первого. Он точно также родил лучшего, чем он сам сына и также вместе с ним сотворил материальный мир – гебдомаду (то есть «мир семи планет»). Остальная часть панспермии не имеет своего архонта, а управляется лишь имманентными законами. Но именно в ней содержится истинная соль мира, цель его существования.

Тайна мира открывалась людям постепенно. В период дозаконный они жили в состоянии греха и неведения. Период подзаконный начался откровением Бога: «Я Бог Авраама, Исаака и Иакова, – говорит архонт гебдомады Моисею, – но имени Божия (то есть сокровенного архонта огдоады) Я не открыл им». В эпоху Евангелия наступило второе откровение. Ум сына великого архонта озарила тайна, сокрытая от веков, и он постиг, кто такой Не сущий, что такое сыновство, что такое Св. Дух. Это Евангелие он сообщил своему отцу. Тот пришел в ужас, когда узнал, что он ошибочно считал себя верховным Богом, что выше его есть Бог Не сущий. Но этот страх был началом премудрости. Архонт охотно покорился Евангелию. Тогда сын великого архонта, теперь называемы Христом, сообщил луч евангельского света сыну второго архонта. Действие было то же самое. Наконец идея сыновства нашла и на Марию и исполнила ее сына Иисуса, этого первенца сынов Божиих и первородного третьего сыновства в этом мире. Он познал тайну сокровенного и возвещал ее. Его крестные страдания не были искупительной жертвой за других. Это был лишь болезненный, но тем не менее неизбежный процесс разделения пневматического, психического и материальных элементов в Иисусе. Этот кризис разрешился тем, что телесная природа в нем возвратилась в безобразное состояние, в котором находится все в этом мире, психическая – в гебдомаду, духовная – в огдоаду и наконец, «третье сыновство» в беспримерной чистоте вознеслось к Не сущему Богу.

Таким образом, Иисус стал «начатком разделения» смешанных элементов, которое должно вести к освобождению всех духовных людей. Как только этот процесс выделения окончится и все элементы мировой массы разместятся в соответствующих категориях, наступит третий и последний акт мировой истории – восстановление всего. Бог пошлет на весь мир «великое неведенье»: второй архонт не будет знать, что выше его есть великий архонт, этот последний не будет знать о существовании сыновства и Не сущего. Ничто не будет испытывать болезненного влечения к высшему, и все навеки останется на той ступени, на которую оно поставлено выяснившейся в своей чистоте его природою.

Св. Климент, св. Игнатий, св. Поликарп

Путь развития христианского богословия был долгим, трудным и тернистым. Сам Христос никогда не старался излагать свое учение в виде какой-то целостной системы. Его притчи, высказывания, поучения и проповеди были тщательно собраны учениками и легли в основу Евангелий. Однако их авторы также не имели целью строить какое-либо систематическое богословие. Гораздо важнее для них было сохранить образ и живое слово Учителя. Начало разработке некоторых богословских вопросов было положено в апостольский век, причем более всех потрудился на этом поприще Павел, никогда Христа не видевший. Другие апостолы, за исключением, быть может, Иоанна, вообще остались равнодушны к этой стороне христианского учения. Оно и понятно: в своей внутренней жизни христианская церковь не имела потребности ни в какой богословской системе. Первые христиане, люди простые, далекие от философии, не нуждались в умозрительных теориях и философских спекуляциях, для того, чтобы веровать в Христа. Долгое время церковь жила и развивалась исключительно одной только памятью о своем Основателе, пребывавшем в ней. Эта память была Священным преданием, содержащем в себе всю полноту Живой Истины.

Нужда в богословии появилась, когда христианству был брошен вызов извне. I–III века нашей эры стали временем исключительно напряженной религиозной жизни. То и дело христианам приходилось вступать в споры с языческими философами и иудеями. Еще более опасными противниками являлись гностики. Личность Христа занимала в религиозных построениях последних очень важное место, но отношение к Ней было совсем не таким, как у христиан. Почти все гностики были докетами и разделяли философские идеи эллинских философов о дуализме мира. Материя в их глазах являлась сосредоточием злого и пассивного начала и была резко отделена от всего божественного. Докеты учили, что материальный мир не может обрести спасения, что он обречен в конце времен на гибель и уничтожение. Христос, следовательно, не мог иметь в себе ничего материального и не обладал человеческой плотью. Он был чистое божество, принявшее внешний образ человека. Его тело лишь казалось телесным, имело только видимость материи, а на самом деле оставалось чисто духовным. Людские желания и страсти, телесные немощи, голод, жажда – все это было Ему чуждо. Находясь на кресте, Он не мог испытывать никаких страданий и боли и, будучи бессмертным, не мог умереть.

Идеи докетизма не могли не вызывать сильнейшего неприятие со стороны большинства христиан, поскольку покушались на самый главный, самый сокровенный мотив их религии – догмат Боговоплощения. Ведь если Христос не истинный человек, то во всем его явлении не было ничего жертвенного, ничего искупительного. А какую ценность без этого могли иметь его проповеди и чудеса? Сама жизнь, таким образом, заставила христиан обратиться к богословию. Для опровержения домыслов своих противников они должны были заняться разработкой христологического учения, то есть составлением формальной системы определений, дабы каждый христианин мог ответить на непростой вопрос: Кто же такой Иисус Христос как Личность и каково соотношение в Нем человеческой и божественной природы.

В своей законченной форме христологическое учение сложилось только к VIII веку. Основа его была заложена самими апостолами и первым послеапостольским поколением христианских писателей, которых обычно именуют мужами апостольскими. Самыми известными представителями его были Климент Римский, Игнатий Антиохийский и Поликарп Смирнский. Их имена всегда были окружены у христианских богословов величайшим почетом, хотя никакого развернутого догматического учения в написанных ими произведениях еще нет. Впрочем, этого от них и не ждали. Для православных христиан важно было само свидетельство этих людей, лично знавших апостолов и непосредственно от них воспринявших свою веру.

Климент Римский. О жизни Климента сохранились очень скудные сведения. По свидетельству Иринея Лионского, Климент «видел блаженных апостолов, общался с ними и проповедь их имел в ушах своих». По всей видимости, Климент был обращен к вере апостолом Петром, с которым позже разделял труды и опасности апостольского служения. Согласно преданию, он был четвертым римским епископом после Петра и увенчал свой непростой жизненный путь мученичеством. Понтификат Климента приходится на 92-100 гг. Из произведений, дошедших до нас под именем