Хранитель - Ольга Голотвина

- Ладно, ладно, там видно будет… - рассеянно отозвался Айрунги. Куда внимательнее он вглядывался в манипуляции бабки над котлом. - Эй, почтенная! - повысил он вдруг голос. - Что ж ты своих друзей так скверно кормить собираешься?

- Вот возьму сейчас палку и меж ушей причешу! - меланхолично отозвалась старуха, не оборачиваясь к пленникам. - Тебе-то что за печаль? Тебя угощать не стану!

- И хвала Безымянным! А палкой мне не грози. Мне хуже палки - глядеть, как ты заячью тушку зря извести намерена. Это что ж за блюдо получится: вода, заяц - и все!

- Соль еще… - растерялась под таким напором бабка, но тут же вспылила: - А ты кто таков, чтоб учить? Повар, что ли?

- Да, повар! - гордо воскликнул Айрунги. - И еще какой повар… чтоб тебя, дуру старую, Хозяйка Зла в твой же котел запихнула!

Старуха пропустила мимо ушей оскорбление - так заинтересовали ее слова пленника. Раб, мастерски владеющий каким-нибудь ремеслом, - товар ценный. Можно рискнуть и продать такого не на рудник за бесценок, а понимающим людям за приличные деньги.

Оставив котел, она подошла к сараю, присела у порога.

- Врешь небось. Если повар, почему на постоялом дворе у Кринаша бродячим лекарем назвался?

- А чтоб погоню со следа сбить!

И Айрунги унылым голосом сплел историю о том, как его нанял на год некий знатный и могущественный господин. Пораженный талантом Айрунги, господин решил оставить повара у себя навсегда. А что может сделать маленький человек? Ведь никому не докажешь, что ты не раб, за большие деньги купленный в дальней стороне! Остается одно - бежать… с помощью вот этого славного мальчика, который сжалился над бедолагой поваром. А по пятам за ними - ищейки господина, который не представляет своей дальнейшей жизни без телячьего жаркого с яблоками по-наррабански и без сладкой запеканки «Поцелуй горной феи»…

- Все равно врешь… - неуверенно протянула бабка. - раз такой мастер - скажи, с чего ты на меня взъелся? У меня ж только и есть, что соль да заяц! Тут уж как ни крутись, а ничего путного не сваришь.

- Оглянись, глупая женщина! Ты же в лесу!

- Ну и что? Было б лето - я б щавеля набрала, а так…

- Щавель - это хорошо, но и осенью можно набрать много съедобных растений… а уж корешки, корешки! Они как раз сейчас набирают настоящую силу. Можно так заправить похлебку… ах, какой аромат пойдет по лесу! Зайцы сбегутся к костру и в очередь встанут, чтобы ты их в котел засунула!..

Не ответив, старуха встала и исчезла за углом сарая. Ильен бросил тревожный взгляд на учителя. Тот сидел, небрежно прислонившись к стене и устремив безмятежный взор мимо костра, в лесную чащу. Если бы не связанные за спиной руки, он казался бы хозяином здешних мест.

На порог упала тень. Над пленниками встала старуха с арбалетом в одной руке и ножом в другой. Тяжелая короткая стрела обещающе глядела в лоб Айрунги.

- Вот что, повар, - неласково сказала бабка, - ты сейчас свое мастерство покажешь. Да смотри у меня! Дернешься разок - и тебя самого жарить придется. До золы. Что у Кринаша было - такого не вытворять!

- А что у Кринаша было? - изумился Айрунги, распахнув чистые честные глаза. - Я там перепугался до смерти! По сей день ничего не понимаю. А мальчишка мой с тех пор по ночам от страха кричит.

Ильен закивал, старательно изображая испуг. Не очень-то У него это получилось. Впрочем, бабка все равно не сводила глаз с Айрунги. Она осторожно положила арбалет на землю, ловко разрезала веревки на руках у пленника и снова подхватила оружие.

- Вставай! Пошли!

- А корзинка найдется? Для кореньев…

- Обойдешься подолом балахона.

- Ух, сколько всего наберем! - жизнерадостно воскликнул Айрунги, вставая. - В одной старинной пьесе сказано: «О добрый лес! Под пологом зеленым так щедро ты дары свои рассыпал… »

- Заткнись!!! - взвизгнула старуха. - Еще строчка - и стреляю! Чтоб я ни про какие пьесы больше не слышала!

Айрунги недоуменно покрутил головой, но замолчал и не спеша пошел впереди бабки, всем видом изображая смирение. Они исчезли из поля зрения мальчика.

Ильена уколол страх: не задумал ли учитель сбежать в одиночку, бросив его в этом сарае?

Какая подлая, трусливая, недостойная мысль! Но… почему она появилась?

Раньше Ильен ни на миг не усомнился бы в учителе - самом умном, самом смелом, самом благородном… самом… самом…

Что же изменилось? Сам Ильен? Или учитель? Или просто пришлось по-новому взглянуть на хорошо знакомого человека?

Учитель стал резким, раздражительным, подолгу о чем-то задумывается. Перестал рассказывать о чудесных тайнах мира. Все время гладит сквозь одежду проклятое ожерелье. Избегает смотреть Ильену в глаза.

Может, это из-за того, что у Ильена больше нет разгадки великой тайны. Кинжал с позолоченной рукоятью остался в развалинах Кровавой крепости, у семи призраков. Что, если раньше Айрунги обхаживал глупого мальчишку ради дедушкиного пергамента, а теперь относится к ученику как к обузе, которую не жаль и бросить по пути?..

Как ответ на тягостные раздумья, из лесу донеслись голоса учителя и мерзкой старухи. Ильен облегченно вздохнул, глядя, как Айрунги выходит на поляну, по-хозяйски усаживается у огня, вытряхивает из полы балахона какие-то корни и начинает скороговоркой нахваливать их бабке, которая угрюмо стоит позади с арбалетом.

- Да положи ты свою смертоубийственную дуру! Тут не для нее, а для твоего ножа работа будет. Это все нужно почистить и порезать.

- Не командуй! - мрачно сказала бабка, садясь на траву и кладя рядом арбалет. - Если отравить нас вздумал, так смотри: от каждого корня по кусочку первым проглотишь!

Айрунги отшучивался, пытаясь развеселить свирепую старуху, а Ильен продолжал тревожно вглядываться в спину учителя. Впервые мальчику пришла в голову мысль: а можно ли доверить этому человеку тайну Души Пламени? Раньше это было ясно. Кому же, как не ему? А теперь грызло сомнение: почему этот мудрый ученый так старательно и без тени смущения подстроил похищение пергамента? Почему так охотно пошел на сделку с отвратительными привидениями? Почему с такой радостью нацепил на себя недобрую колдовскую штуковину?

А может быть (от этой мысли мороз прошел по коже), Ильен сам придумал себе мудрого и благородного наставника?..

От невеселых размышлений мальчика отвлекли доносящиеся из-за деревьев голоса.

- Наши идут! - засуетилась бабка. - Давай на место по-быстрому…

Оставив арбалет на траве, она затолкала Айрунги в сарай, быстро связала ему руки за спиной и захлопнула дверь. В сарае стало темно, только тонкие полосы света из щелей перечеркивали лица пленников.