Сборник книг вселенной The Elder Scrolls - Bethesda softworks

Судьбе показалось заманчивым преодолеть заклятье склепа Херанов и заполучить схороненные там богатства, однако к схватке со стражами гробницы она не была готова. Она размышляла о своих возможностях и вдруг заметила Ульстира Морсби за столиком неподалеку — тот, как всегда, был наедине с собой. Этот верзила-бретонец имел репутацию тихого чудака — умелого вояки, тронувшегося рассудком и обращающего больше внимания на голоса в своей голове, чем на мир вокруг.

Если уж приходится искать себе партнера для этого дельца, подумала Судьба, этот человек отлично подойдет. Он не станет требовать своей доли и не будет настаивать на честном дележе добычи. Если же дело запахнет жареным и обитатели склепа Херанов его порешат, никто о нем жалеть не станет. Как и в том случае, если Судьбе просто надоест с ним цацкаться и она решит его бросить.

— Ульстир, ты, наверно, меня не знаешь, но меня зовут Минева, — подойдя к его столику, сказала она. — Я подумываю навестить родовую гробницу Херанов. Если ты возьмешь на себя монстров, я позабочусь о замках на дверях и ловушках. Что скажешь?

Бретонец помедлил с ответом, будто совещаясь с голосами в своей голове. Наконец, он утвердительно кивнул головой и пробормотал:

— Да, да, да, подпереть камнем, горячая сталь. Хитин. Стены за дверями. Пятьдесят три. Два месяца и обратно.

— Замечательно, — сказала Судьба, ничуть не смущенная странным ответом. — Отправляемся завтра с рассветом.

Когда на следующее утро Судьба встретилась с Ульстиром, тот был снаряжен в хитиновые доспехи и вооружен необычным клинком, который слегка светился от наложенных на него заклинаний. В начале их путешествия она пыталась завязать с ним разговор, однако его ответы были настолько бессмысленными, что она быстро оставила попытки. Внезапно по равнине прошелся ливень и накрыл их с головой, однако это их не замедлило, так как на Судьбе не было доспехов, а хитин Ульстира легко отталкивал воду.

Они погрузились в темные глубины склепа Херанов. Интуиция не обманула ее — они отлично дополняли друг друга.

Она распознавала капканы, западни и ложные плитки в полу прежде, чем они срабатывали, и взламывала все виды замков: с простым барабаном, комбинированные, перекрученным засовом, двойными задвижками, старинные разновидности, имен которых не сохранила история, проржавленные махины, которые было бы опасно открывать, даже имея ключ.

Ульстир же тем временем изничтожал несметное число диковинных тварей, подобных которым Судьба, выросшая в городе, в жизни не видела. Особенно эффективным его клинок, зачарованный на поражение огнем, оказался против ледяных атронахов. Бретонец даже спас ее раз, когда она оступилась и чуть не провалилась в мрачную расщелину в полу.

— Не ушибись, — сказал он с неподдельной заботой на лице. — Впереди стены за дверями и пятьдесят три. Кольцо истощения. Два месяца и обратно. Подпереть камнем. Пойдем, матушка Судьба.

Судьба особо не прислушивалась к бессмысленной болтовне Ульстира, но когда он сказал "Судьба", она застыла в изумлении. Она представилась ему как Минева. Неужели правы крестьяне, рассказывающие, что когда безумцы говорят, они на самом деле говорят с принцем даэдра Шеогоратом, и тот дает им советы и знания, недоступные простым смертным? Или, что было бы логичней, Ульстир лишь повторяет то, что слышал в Балморе? Ведь для местных за последние несколько лет слово "Судьба" стало синонимом взлома.

Пока они продвигались вперед, Судьба продолжала размышлять над словами Ульстира. При их первой встрече он сказал "хитин", будто высказав какую-то внезапную мысль вслух, а сегодня его хитиновые доспехи оказались как нельзя кстати. Так же и с "горячей сталью". Что, интересно, значат "стены за дверями"? Или "два месяца и обратно"? Чего может быть "пятьдесят три"?

Мысль о том, что Ульстиру ведомы некие тайны, касающиеся ее самой и этой гробницы, вызывала у Судьбы беспокойство. Она твердо решилась бросить своего напарника сразу после того, как они доберутся до сокровища. Он изрубил живых и восставших из мертвых стражей склепа: она вполне может обойтись без защитника, просто вернувшись тем же путем, каким они шли.

Одна из фраз бретонца была ей абсолютно понятна: "кольцо истощения". В одном из особняков Балморы она стащила кольцо просто потому, что оно показалось ей красивым. Лишь позже она узнала, что с его помощью можно истощать жизненную силу людей. Мог ли Ульстир знать об этом? Удастся ли ей застать его врасплох, использовав это кольцо?

Пока они продвигались по коридору, она продумывала, как лучше всего обставить бретонца. Проход внезапно кончился большой металлической дверью, которую запирал золотой замок. С помощью отмычки Судьба подняла два штифта и освободила засов. Дверь распахнулась, сокровище гробницы Херанов лежало перед ними.

Входя в зал, Судьба тайком стянула перчатку с руки, на которой было кольцо. В комнате были сложены пятьдесят три мешка с золотом. Когда она обернулась, дверь между ней и бретонцем захлопнулась. С ее стороны на месте двери оказалась стена. Стены за дверями.

В течение многих дней Судьба кричала и кричала, тщетно пытаясь выбраться из зала. Затем она лишь отупело слушала, как Шеогорат смеется в ее голове. Когда спустя два месяца вернулся Ульстир, она уже была мертва. Он подпер открытую дверь камнем и вынес золото.

Проведение Охоты

Написанное в этой книге представляется поспешно выполненным конспектом, возможно, со слуха, или же извлечениями из более обширной работы.

Да не скажет никто при свидетелях, будто Охота не объявлялась, Ритуалы не оглашались или Древние Каноны не соблюдались.

Ритуал Невинной Жертвы, также называемый Дикая Охота, это старинный обряд, извлекающий магическую энергию из мощного потока магии, омывающего этот мир. Создатели и время создания этих ритуалов давно забыты. Но, при надлежащем соблюдении, данный обряд приносит большую власть и престиж Охотнику.

Ритуал включает всемогущих Охотников со своими большими и малыми собаками, и жалкую и обреченную Невинную Жертву, по традиции называемую Зайцем, по имени смертного создания, на которого охотятся люди. С одной стороны, Охотник испытывает изрядный азарт и осознание своего могущества и власти над беспомощной дичью, а с другой стороны его трогает трагическая доля Невинной Жертвы. В высшем своем эстетическом проявлении данный ритуал уравновешивает экстаз убийства осознанием Охотником печальной участи и отчаяния Невинной Жертвы. То, как тело невинного Зайца разрывается на куски, отражает трагический дисбаланс власти и жестокой несправедливости в этом мире.