Обмен разумов (сборник) - Роберт Шекли

Game: First Schematic. 1971 by Robert Sheckley.

(переводчик М.Черняев)

Пальба в магазине игрушек

Встреча произошла в баре клуба «Beaux Arts»[73] в Кемдене, что в Нью-Джерси. Это было как раз одно из тех чопорных заведений, которых Бакстер, как правило, старательно избегал – абажуры из тиффани[74], стойка темного полированного дерева, приглушенное освещение. Возможный клиент Бакстера – мистер Арнольд Конаби – уже дожидался его, сидя за столиком в отдельной кабинке. Выглядел Конаби хлипким, лицо имел добродушное, и Бакстер приложил усилия, чтоб его рукопожатие не отличалось особой крепостью. С трудом втиснув свое мощное тело в обитую красной кожей кабинку, Бакстер заказал мартини с водкой, самое сухое, ибо, по его мнению, именно такая выпивка должна была соответствовать подобным заведениям. Однако Конаби тут же обошел его на голову, заказав себе чистую «жемчужинку».

Эта работенка была у Бакстера чуть ли не первой за весь месяц, и он настроился на то, чтобы ни в коем случае не проворонить ее. Его дыхание благоухало, а тяжелые челюсти были щедро припудрены тальком. Костюм из пестрого твида был только что отутюжен и отлично скрывал толстое брюхо своего владельца, а черные полицейские ботинки прямо-таки сверкали. Отлично смотришься, детка. Однако он забыл почистить ногти, и теперь, увидев под ними черноту, Бакстер очень хотел бы спрятать руки под стол, что, правда, помешало бы ему курить. К счастью, Конаби ногти Бакстера мало интересовали. У Конаби была проблема, из-за которой он и устроил эту встречу с частным детективом, который в Справочнике именовал себя сыскным агентством «Акме».

– Кто-то меня обкрадывает, – говорил между тем Конаби. – Но я не знаю, кто именно.

– Ознакомьте меня с деталями, пожалуйста, – отозвался Бакстер. Голос был его лучшим достоинством – глубокий мужественный тягучий голос, как раз такой, какой должен быть у частного сыщика.

– Мой магазин находится в торговой зоне Южного Кемдена, – сказал Конаби. – «Игрушки Конаби для детей любых возрастов». Мы даже начали приобретать международную известность.

– Точно, – ответил Бакстер, до сих пор и слыхом не слыхавший о заведении Конаби.

– Все неприятности начались недели две назад, – продолжал Конаби. – Я тогда только что закончил экспериментальный экземпляр куклы – самой лучшей куклы такого сорта в мире. В этом экземпляре используются новая система световолоконных цепей и синтетическая белковая память, в тысячу раз превышающая по объему память прежних моделей. В первую же ночь после того, как ее выставили в витрине, куклу украли. Одновременно исчезли и кое-какие инструменты, а также некоторое количество драгоценных металлов. И с тех пор что-нибудь крадут почти каждую ночь.

– Следов взлома нет?

– С замками никто не баловался. И вор, по-видимому, отлично знает, где лежат вещи, которые стоит украсть.

Бакстер покряхтел, а Конаби сказал:

– Похоже, что ворует кто-то из своих. Но я в это не могу поверить. У меня всего четверо служащих, и только один из них работает у меня шесть лет. Остальные – больше. Я привык верить им безоговорочно.

– Тогда, похоже, вы сами сперли барахлишко, – отозвался Бакстер, подмигнув. – Ведь кто-то должен был его увести, верно?

Конаби оскорбленно выпрямился, поглядел на Бакстера с удивлением, а затем рассмеялся.

– Очень хотел бы, чтоб так оно и было, – сказал он. – Мои служащие – мои друзья.

– Черта с два, – буркнул Бакстер. – Любой из нас с радостью урвет кусок у своего босса, особенно ежели безнаказанно.

Конаби опять бросил на него удивленный взгляд, и Бакстер понял, что сказал нечто столь неджентльменское, что его семьдесят пять баксов могут за здорово живешь улетучиться. Он заставил себя поостыть и произнести глубоким компетентным, не терпящим шуток голосом:

– Я мог бы сегодня провести ночь в вашем магазине, мистер Конаби. Вам следует избавиться от этих неприятностей раз и навсегда.

– Да, – ответил Конаби. – Это действительно неприятности. И дело тут вовсе не в денежных потерях, а... – Он оставил фразу неоконченной. – Как раз сегодня мы получили из Германии партию золотой филиграни на сумму 800 долларов. Запасной ключ я захватил с собой.

Бакстер сел в автобус в центре и доехал до площади Суда. У него еще оставалось около трех часов до того, как он сядет в засаду в магазине Конаби. Его так и подмывало потребовать задаток, но, подумав, он решил с этим не связываться. Жадность никогда не окупается, а эта работа могла стать началом нового этапа в его карьере. На улице он увидел Долговязого Джонса, подпирающего фонарь напротив фонтана и «Клинтона». Долговязый был высокий тощий негр, носивший белый полотняный костюм в обтяжку, белые мокасины, а на голове рыжевато-коричневый стетсон.

– Привет, детка.

– И тебе того же, – кисло отозвался Бакстер.

– Хлебушка моему боссу притаранил?

– Я ж сказал Динни, что в понедельник.

– А он велел напомнить тебе – уж очень ему неохота, чтоб ты запамятовал.

– Сказано в понедельник, – буркнул Бакстер и пошел своей дорогой.

Речь шла о жалкой сотне баксов, которую он задолжал Динни Уэллсу – боссу Долговязого. Бакстеру претило то, что об этом ему нахально напоминают, да еще с помощью этого наглого подонка в костюме цвета сливочного мороженого. Впрочем, изменить ситуацию он сейчас все равно не мог.

В винном магазине Клинтона, где цены были снижены, Бакстер спросил бутылку хэйговского Забористого, чтоб отметить новую работу, но у приказчика Терри Тернера хватило нахальства заявить:

– Хм... Чарли, боюсь, я себе такого больше не могу позволить.

– Какого черта ты тут болтаешь? – грозно спросил Бакстер.

– Дело не во мне, – сказал Терри. – Ты же знаешь, я тут только работаю. Это все мадам Чедник. Она не велела отпускать тебе в кредит.

– Ладно, возьми из этого, – сказал Бакстер, протягивая последнюю двадцатку.

Тернер пробил чек, а потом промямлил:

– Но твой счет...

– А это я уж улажу с самой мадам Чедник, ты только не забудь передать ей об этом.

– Что ж, ладно, Чарли, – Тернер отдал ему сдачу, – но у тебя будут большие неприятности.

Они поглядели друг на друга. Бакстер знал, что Тернер – совладелец «Клинтона» и что он и мадам Чедник вместе решили отказать ему в кредите. И Тернер прекрасно знал, что Бакстеру это известно. Подонок!

Следующей остановкой были меблирашки на Ривер-роуд Экстешн, которые он называл своим домом. Бакстер поднялся по лестнице и оказался в сумрачной тоске своей гостиной. Маленький черно-белый телевизор слабо светился в углу. Бетси была в спальне, где упаковывала чемодан. Глаз у нее здорово заплыл.