Тенебрариум - Raptor

— Да я знаю. Точнее, догадываюсь. Местная темнота кого угодно с ума сведёт, — соглашался я, двигаясь на выход.

— Это в лучшем случае, — провожал меня старик. — Ведь мы имеем дело не с обычной темнотой.

— А с чем? — обернулся я.

Провожатый пожал плечами, — Кто бы знал. Иликтинская темнота живая. Она нестабильна. Постоянно пульсирует. Затягивает внутрь себя, как чёрная дыра. Я-то заякорился. А вот тебя ничто не удерживает в этой реальности. Будь осторожен с темнотой.

— Благодарю за предупреждение.

— Да, кстати, мыши вчера ночью пытались наведаться. Я их шуганул. Вроде убежали, но кто их знает? Наглые они здесь. Очень наглые.

— Спасибо, Аверьян Васильевич. Спасибо Вам за всё.

— На здоровье. Иди-иди, сердешный, не буди лихо пока оно тихо, — Никаноров не грубо вытолкнул меня за порог.

Сумерки успели окутать город мрачной вуалью, но в этот вечер бежать сломя голову мне не пришлось, и я вернулся домой как раз перед наступлением темноты.

— Райли? — уже отходя ко сну, окликнул я свою подругу, высунув нос из одеяльного 'кокона'.

Светящиеся стены уже почти потухли, но в фосфорном отблеске их умирающего свечения мне удалось различить, как сидящая в своём кресле изгнанница приоткрыла один глаз.

— Чего?

— А почему темнота опасна? Почему вы её боитесь? Почему не ходите ночью?

— Писатель, спи. Завтра с утра у нас дел полно, валяться до обеда я тебе не дам.

— Райли, ну тебе что, трудно ответить, что ли? Расскажи, что там, в этой темноте?

— Не знаю я.

— Обманщица.

— Правда, не знаю. Ночью нормальный изгнанник должен прятаться. До наступления сумерек все ищут себе укромное местечко, в котором сидят до рассвета.

— А если не найдут?

— Тогда утром найдут их. Точнее, то, что от них осталось.

— И что, прямо без вариантов?

— Какие тут могут быть варианты? Не убьют звери, так убьёт тьма.

— Ты говоришь о тьме, как о живом существе.

— Может быть, она и есть живое существо. Никто этого не знает.

— А почему тогда звери её не боятся? Экрофлониксы, например. Они любят шастать по ночам.

— Потому что они с ней — единое целое. Это мы с тобой здесь чужие. Мы пришли из других миров. А они были здесь всегда. Они — порождения тьмы, в прямом смысле этого слова.

— Вчера, когда я припозднился, я почувствовал её. Темноту. Она была совсем не похожа на ту темноту, которую я видел раньше. Даже когда убегал из Смородинки, темнота была совершенно другой. Возможно, дело не в самой темноте, а в том, что за ней скрывается, маскируется под неё? Как считаешь?

— Наверное, — Райли поджала ноги. — Не знаю.

— Ведь у нас в доме тоже темно, но эта темнота не опасна. Опасна лишь та, что на улице, верно? Почему же она не может проникнуть в наш дом?

— По той же причине, что и звери. Не может и всё. Успокойся, Писатель, здесь тебе никакая тьма не страшна. Спи.

Я полежал ещё немного, но сон не шёл.

— Райли.

— Ну чего-о?

— А почему Тинка темноты не боится?

— С чего ты взял?

— Просто она в темноте ориентируется лучше, чем на свету.

— Твоя Тинка привыкла к подземной темноте, но ночью на улицу она носа не высунет, будь уверен.

— Тогда почему она всю ночь просидела у открытого окна, когда стреляла по экрофлониксам?

— Ну, просидела, и что?

— Ты же всегда закрываешь окна на ночь. Я и подумал, может быть специально, от темноты, чтобы оттуда вдруг не залетело чего. А Тинка…

— Писа-атель! У нас есть псионический ретранслятор, у нас есть элгер, у нас ай-талука завались. Нам с тобой всё нипочём. К тому же не стоит недооценивать феноменальное Тинкино чутьё, в котором ей нет равных. Ну, по крайней мере, из тех изгнанников, что мне доводилось встречать, она — самая чуткая. А ещё Тинка не любит попусту рисковать и не склонна к безрассудным поступкам, в отличие от меня. Поэтому я позволила ей поохотиться на экрофлониксов ночью. Она не стала бы этого делать, если бы не была уверена в своей полной безопасности. Расслабься и усни уже наконец!

— И всё-таки интересно, что там, в темноте? — я зевнул.

— Ты ведь не собираешься пойти на улицу, чтобы выяснить это?

— Не собираюсь.

— Значит свой разум ты ещё не потерял… — Райли вздохнула, и отвернула лицо к окну. — Я была там всего один раз.

— Где? В темноте?

— Угу. Во время экспансии. В первую ночь своей новой жизни. Это было похоже на… Трудно подобрать ассоциацию. Хм-м… Среди воспоминаний 'старой хозяйки' я находила отрывки документальных фильмов о природе вашего мира. Там мне запомнились маленькие черепахи, которые сразу же после рождения на берегу, должны быстро доползти до воды. Вот это было очень похоже на нас. Не успев как следует научиться управлять своим новым телом, ты уже должен ползти куда-то изо всех сил, ища убежище. Хотя бы какую-то щель, куда можно заползти, свернуться в комок и замереть… Я успела, а кто-то не успел. Не хочу больше там оказаться.

— И не окажешься. Скоро ты станешь акиланткой. Апологет Райли. По-моему, звучит. Ну если, конечно, ты себе имя не поменяешь.

— Вот ещё. Ничего я не буду менять. Я привыкла к этому имени.

— Я тоже.

Мы ещё немного помолчали в потёмках.

— А чем страшен туман? — уже почти провалившись в сон, спросил я.

— Тот, кто в него попадает — обратно не возвращается. Путь через туман — это путь в один конец. По крайней мере, для изгнанников. Звери его не боятся.

— А что если мне попробовать? Попробовать пройти через него. Мне кажется, что я уже к этому готов. Что я смогу.

— Не глупи, Писатель. Нельзя же лезть в этот омут с головой, полагаясь на какие-то сны и видения. 'Дыхание эндлкрона' может тебя убить.

— Но ведь не убило же. Пройдя через этот туман, я попал сюда. Возможно, вход там же где и выход. Нужно попробовать. Нужно по…

Не договорив, я отключился.

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросил я у старика Аверьяна.

Тот действительно выглядел не ахти. Я ещё вчера начал замечать, что с момента нашего возвращения из больничного городка, Никаноров стал ощутимо сдавать. Осунулся, сгорбился, начал часто кашлять, а под глазами у него образовались большие тёмные мешки.

— А что, так хреново выгляжу? — криво улыбнулся он. — Это всё расстояние. Чем дальше от моего района — тем мне тяжелее. Я знал, что так будет.

— Так может быть стоит вернуть Вас обратно? Не подумайте, что я хочу от Вас избавиться. Просто беспокоюсь о Вашем состоянии.

— Писатель… Так хорошо, как здесь, мне ещё никогда не было. Даже до проклятой катастрофы. Расстояние потихоньку убивает меня, но я счастлив. Ведь теперь у меня появились друзья. А по мне, так лучше сдохнуть рядом с друзьями, нежели жить дальше в вечном одиночестве.