Дживс и Вустер (сборник) - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

—Это как Елизаветинский воротник, какие носили во времена Томаса Ботвы.

—Ботвея, — возразил я сурово. Вы же знаете, я не люблю, когда выражаются неграмотно. И еще я хотел сказать, что я надеялся, что передо мной сочувствующая родственница, а не мешок со смехом, но в этот момент дверь открылась и в комнату вошла Бобби.

Я сразу же понял, что она какая-то странная. Обычно Бобби выглядит так, будто она лучше всех. Потому она всегда такая оживленная. Но на этот раз она была какая-то тихая, погруженная в себя, но не так как это делает кот Агустус: скорее она была похожа на женщину с одной в Лувре. Дживз как-то подвел меня к этому шедевру и сказал: вот головка, на которую свалилась мировая тоска. Помню, он обратил мое внимание, какие у этой женщины тяжелые усталые веки. Я посмотрел на Бобби и пожалуй согласился с Дживзом.

Бобби разверзла свои тонкие уста, будто она только что высосала целый лимон, и сказала:

—Миссис Траверс, я хотела взять ту книжку Миссис Крим, которую начала читать.

—Конечно, дитя мое, — сказала моя тетушка. — Чем больше людей читает ее книги, тем лучше. Это очень поможет общему делу.

—Надеюсь, ты хорошо добралась, Бобби, — сказал я. — Ты уже говорила с Киппером?

Я не сказал бы, что она фыркнула, но все же сморщила носик.

Берти, — сказала она мне рефрижераторным голосом, — я могу тебя кое о чем попросить?

—Да, конечно. О чем же?

—Никогда не произноси при мне имени этого подлеца, — сказала она и вышла из комнаты, и я снова заметил про себя, какие у этой женщины тяжелые усталые веки…

Бобби оставила меня в полном изумлении, тетушка Далия тоже вытаращила глаза от удивления.

—Ну! — сказала она. — И как это понять? Ты кажется говорил мне, что она горячо его любит.

—Она мне сама это сказала.

—По-моему ее любовь вовсе испарилась. Если это ты называешь любовью, то я одеваю свою шляпу, — сказала моя тетушка, намекая на ту соломенную тряпку, в которой она расхаживает по огороду. По своему безобразию с ней сравнима если только войлочная шляпенция дядюшки Тома, гроза всех вустерширских ворон.

—И по-моему, они переругались.

—Очень похоже на то, — согласился я. — И я не представляю, как такое могло случиться, ведь я оставил ее с любовным огоньком в глазах, и с тех пор, как она здесь находится, прошло не более получаса. Как за такой промежуток времени из девушки, переполненной любовью, она могла превратиться в женщину, на которую свалилась мировая тоска. Может мне послать за Дживзом?

—А что может сделать Дживз?

—Если отвечать на твой вопрос конкретно, должен признать, что представления не имею. Просто у меня вошло в привычку посылать за Дживзом всякий раз, когда дела идут вкривь и вкось. И еще, если мы хотим во всем разобраться, нужно обратиться к первоисточнику. Поэтому пойду и поищу его. Но мне не пришлось себя этим утруждать, потому что Первоисточник сам вошел в комнату.

—Вот ты где, Берти, — сказал он. Мне сказал, что ты вернулся. А я тебя ищу.

Киппер говорил глухим загробным голосом. У него были все симптомы человека, пережившего бомбежку: плечи опущены, взгляд тусклый. Короче, он я явно не был похож на англичанина, который уже начал принимать Желчь старого доброго доктора Гордона, поэтому нельзя было терять время на предисловия.

'Что это у вас с Бобби за напряженность отношений, а?' — спросил я. Когда он ответил мне: 'Ничего такого', я легонько стукнул кулаком по столу и потребовал прекратить паясничать.

Он было встал и хотел с достоинством заметить, что не хотел бы обсуждать свою личную жизнь, но встретился взглядом с тетушкой Далией и вернулся в исходную позицию. Он снова сидел на своем стуле, весь обмякший как рыбье филе.

—Ну что ж, если вы так хотите знать, то она разорвала нашу помолвку.

Это никак не продвинули дознания. Мы и так догадывались, что если вас называют подлецом, значит юридически вас разлюбили.

—Но прошло всего только час, как мы расстались с ней в таверне Лиса и Гусь и она сходила по тебе с ума. Что случилось?

—А, ничего.

—Ну же, рассказывай!

—Ну случилось и случилось.

Киппер замолчал, а потом сказал, что он отдал бы сейчас пятьдесят фунтов стерлингов за то, чтобы выпить стаканчик виски с содовой: но это значило, что пришлось бы звонить в колокольчик Попу Глоссопу, а потом ждать, пока он будет искать по закромам нужную бутылку… Тетушка Далия так долго не смогла бы ждать. Поэтому взамен она оторвала от сердца кусок своей лепешки, протянула ее Кипперу и попросила рассказывать.

—В чем была моя ошибка, — начал Киппер тем же низким загробным голосом, будто он был приведением, подхватившим ОРЗ, — вся моя ошибка была в том, что я обручился с Филлис Милз.

—Что? — воскликнул я.

—Что? — воскликнула тетушка Далия.

—Вот это да! — сказал я.

—Зачем ты это сделал? — сказала тетушка Далия.

Киппер беспокойно поерзал на стуле, будто он сел на осу.

— Сначала мне это показалось хорошей идеей. Ведь Бобби заявила мне по телефону, что не желает меня видеть ни в одном из миров, а Филлис мне все время твердила, что хотя в Уилберте Криме ее отталкивает его прошлое, но ее к нему так тянет, что если он ей сделает предложение, то она не сможет отказать, а я-то должен был это предотвратить, поэтому решил, что просто сам сделаю ей это предложение. Мы с ней все обсудили и достигли взаимопонимания, что это только фиктивно и не накладывает на нас никаких обязательств. А потом мы сказали про это Криму.

—Очень умно, — заметила тетушка Далия. — И как он это воспринял?

—Он просто увял.