Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер - Джефри Робинсон

Как бы то ни было, но он где-то в то время загреб большие деньги, потому что в 1920 году сумел создать «Коммершл бэнк оф Ландон», позже сменивший свое название на еще более звучное: «Коммершл корпорейшн оф Ландон». Кроме того, Хейтли еще в 1919 году основал «Бритиш гласе индастриз». Обе компании с успехом продавали свои акции, и к 1922 году он «стоил» 2,25 миллиона фунтов. Он жил в особняке на Грейт-Стэнхоуп-стрит, неподалеку от «Дорчестер Хоутел» в Парк-лейн. Он держал более десяти человек домашней прислуги. Цокольный этаж его особняка был отделан под старый английский пэб. На первом этаже был плавательный бассейн. У него был загородный дом в Сассексе, скаковые лошади, произведения искусства и вторая по величине в мире гоночная яхта. Чтобы держать ее на плаву он содержал постоянный экипаж в сорок человек.

Но при том, что он владел «Дрейпери энд Дженерал инвестмент траст», который позже вошел в «Дебенхэм груп», а также контролировал компанию по муниципальным займам «Корпорейшн энд Дженерал секьюритиз», он с самого начала своей карьеры был склонен завышать свои возможности и переоценивать свое искусство в области финансов. Так, «Коммершл корпорейшн оф Ландон» была ликвидирована в 1923 году. Пытаясь спасти компанию, Хейтри вложил в дело часть своего личного состояния, но только потерял на этом 750 тысяч фунтов. Через три года последовал крах «Бритиш гласе». Примерно в то же время он вывел на рынок «Джут индастриз», и вскоре потребовалось крупное сокращение акционерного капитала, чтобы спасти эту компанию.

Но Хейтри был не из тех, кто долго переживает неудачи. Сколько раз его сбивали с ног, столько раз он снова поднимался. «Лоу таймс» писала по этому поводу: «Мало кто ожидал, что после своих первых неудач Хейтри сумеет вернуться. И то, что он сумел это сделать, является одним из удивительнейших фактов во всей истории бизнеса».

Во второй раз сколачивая состояние, Хейтри в течение нескольких лет обдумывал план перекупки «Юнайтед стил компаниз», контролировавшей около 10% производства стали в Британии. С мая 1927 года под личиной «Остин фрайэз траст» он начал закупки нескольких сотен чугунных литейных цехов и наконец объединил их в «Эллайд айронфаундерз лтд.». С этого плацдарма в мае 1929 года он нацелился на «Юнайтед стил». Стальная промышленность переживала тяжелые времена. В лучшие годы «Юнайтед стил» оценивалась в двадцать семь миллионов фунтов, а когда Хейтри начал охоту за их акциями, стоимость компании составляла меньше 20% от этой цифры. Помимо серьезных проблем с наличностью, у «Юнайтед стил» было трехмиллионное превышение кредита в банках. Выплаты дивидендов запаздывали, и кредиторы установили мораторий. Но Хейтри был убежден, что главный бизнес компании имеет надежную основу. Он согласился оплатить превышение кредита и выкупить бывшие в обращении акции по рыночной цене на общую сумму пять миллионов фунтов. Это означало, что всего ему требовалось восемь миллионов.

С помощью друзей из Сити ему удалось собрать половину этой суммы, но после встречи с лордом Берстедом в «Монтегю Стэнли» он обрел уверенность, что банк поможет ему со второй половиной.

Они договорились о новой встрече через пару недель.

Однако за эти две недели в Англии пришло к власти второе в ее истории лейбористское правительство, и место Стенли Болдуина занял Джеймс Рамсей Макдональд. Сити отреагировало так, как оно всегда реагирует на лейбористские правительства. Мужчины в деловьи костюмах в полоску сменили котелки на боевые шлемы. Цены на акции упали, и банки стали закрываться.

Когда Хейтри вновь пришел в «Монтегю Стэнли», Берстед заявил, что никакой договоренности между ними не существовало.

Хейтри был просто убит.

Речь шла о его репутации, и кроме того, если он отказывался от дела, многие из сорока тысяч акционеров «Юнайтед стил» имели бы основания предъявить ему претензии. Если же он собирался продолжать, то ему была необходима немедленная поддержка. Об Уолл-стрит не могло быть и речи, поскольку она традиционно не доверяла лейбористскому правительству, а в Сити вдруг начали поговаривать о возможных национализациях, что вызывало естественное недоверие к перспективе бьггь вовлеченным в такое опасное в этом смысле дело, как производство стали. Оставались только коммерческие банки. Однако они были осведомлены о затруднительном положении Хейтри, и если бы даже ему и удалось с ними сговориться, то условия оказались бы весьма тяжелыми. Вдобавок, если он не сумеет добиться поддержки банков, в Сити это могло бьпь расценено как отсутствие доверия, что должно пагубным образом сказаться и на других его делах.

Еще больше усугубляло положение то, что тогдашний управляющий «Бэнк оф Ингленд» Монтегю Норман давно собирался свести счеты с Хейтри. Эти двое никогда не были друзьями, и Хейтри писал в своем дневнике, что Норман («мой давний недоброжелатель») тайно орудовал за кулисами, чтобы («самым серьезным образом») помешать его планам. «Вполне возможно, в глазах лондонского Сити я выглядел опасным выскочкой, вносящим смуту в их отлаженный деловой мир. Теперь как раз представлялся случай преподать мне заслуженный и сокрушительный урок».

Вполне сознавая, что ведет игру на невыгодных условиях, Хейтри тем не менее пытался любой ценой найти источники финансирования. И кое-что ему удалось собрать. Но до искомой суммы не хватало еще девятьсот тысяч фунтов. И тогда в последний момент Хейтри и его друзья состряпали план, который помог бы им получить на время столь необходимые деньги. Они решили выпустить поддельные облигации муниципального займа под грифом «Корпорейшн энд Дженерал секьюритиз». Предполагалось, что они продадут бумаги в рассрочку, получат деньги за первый платеж и сразу же перенесут дату регистрации. Это отсрочит также и дату второго платежа, а тем временем их стальной бизнес принесет наличные деньги, на которые можно будет выкупить обратно свои фальшивые облигации.

Разумеется, это было незаконно. И, разумеется, они знали, что это незаконно. Не существовало никаких облигаций муниципального займа. Но Хейтри и его друзья убедили себя, что это только экстренная временная мера и через несколько недель все будет в порядке.

А между тем в Сити уже пошли слухи о том, что у Хейтри неприятности. Акции некоторых его компаний, и в особенности «Остин фрайерз траст» начали падать в цене. Для того чтобы поддержать цены, Хейтри был вынужден покупать собственные акции. Ему понадобилось почти полтора миллиона фунтов, чтобы удержать «Остин» на плаву. Кроме того, из 1,6 миллиона фунтов, которые они рассчитывали получить за фальшивые облигации, удалось собрать только половину, и это вовсе не приблизило их к цели.

Слегка впав в панику, оттого что обман не сработал, Хейтри в августе 1929 года запрятал гордость в карман и отправился к Монтегю Норману. Говорят, что их беседа была весьма откровенной. Хейтри пытался убедить Нормана, что при поддержке центрального банка слияние может пройти безболезненно и «Юнайтед стил», а также вся двадцатимиллионная империя Хейтри еще могут быть спасены. Однако Норман, по всей видимости, не желал об этом даже слышать. Он вроде бы выразил мнение, что Хейтри слишком много заплатил за «Юнайтед стил». Таким образом, опасения Хейтри подтвердились. Управляющий «Бэнк оф Ингленд» действительно собирался преподать ему жестокий урок. Встреча закончилась тем, что Норман решительно отказался оказать какоелибо содействие.

14 сентября один из ближайших партнеров Хейтри итальянец Джанни Джальдини отправился в краткосрочный отпуск. Но вместо того чтобы, как планировалось, поехать в Швейцарию, Джальдини отправился домой в Италию, у которой не было соглашения с Англией о выдаче преступников. В его чемодане лежали 400 тысяч фунтов, принадлежащих Хейтри.

А через пять дней Хейтри был вызван к сэру Джильберту Гарней, одному из самых уважаемых в Сити аудиторов. К его компании «Прайс уотерхаус» обратился «Ллойдз бэнк» с просьбой провести ревизию учетных книг Хейтри.

Его акции падали в цене, его книги подлежали ревизии, ему ничего не оставалось, как признаться в выпуске поддельных бумаг. Он пытался объяснить, что это было как бы полумерой, только для того чтобы заполучить «Юнайтед стил», и тогда все долги были бы выплачены. Но по подсчетам Гарней, при девятнадцати миллионах фунтов долга основные фонды Хейтри составляли только четыре миллиона. И к тому же теперь обнаружилось мошенничество.

Как подобает джентльмену, Хейтри предложил сэру Джильберту сопроводить его в ближайший полицейский участок. Но к удивлению Хейтри, Гарней (вероятно, также в духе клубных джентльменских традиций Сити) сказал, что дело еще можно спасти и что он лично поговорит с Монтегю Норманом.

Гарней поспешил к Норману.

А Хейтри поспешил к своему адвокату.

В тот же день, когда Хейтри и члены его совета встретились с Гарней, сэр Джильберт объявил, что «Бэнк оф Ингленд» ответил отказом. Норман забил тревогу. Был предупрежден президент фондовой биржи, и продажа акций Хейтри была приостановлена. На следующее утро Хейтри и члены его совета явились в офис генерального прокурора и признались в совершении колоссальной мошеннической операции.