Узница. 11 лет в холодном аду - Урмила Чаудхари

Теперь она даже в моем присутствии звонила в Калифорнию и громко разговаривала со своими сыновьями, периодически повторяя, что планирует взять меня с собой в Америку.

— Да, алло, Прадип! Урмила и я скоро приедем к вам в гости. Может быть, мы даже останемся насовсем в Калифорнии, если нам понравится. Что нужно сделать, чтобы подать заявку на получение визы для Урмилы и меня? Вы сможете мне в этом помочь?

Мне она сказала, что подумывает над тем, чтобы переселиться в Калифорнию к Прадипу и Пракашу.

— Что мне делать здесь одной? — делилась она со мной. — Мои сыновья в Америке, моя дочь замужем. Ты единственная, кто остался со мной. Для меня ты все равно что моя собственная младшая дочь. Что я буду делать одна в таком большом доме? Я продам дом и переселюсь в Америку.

Я не знала, как нужно реагировать на такие приступы сентиментальности. Или все же она всерьез так думала? Каждый день меня обуревали новые чувства. Иногда я вообще ничего не соображала и уже не знала, что думать.

Она объявила всем своим друзьям и своей семье, что отпустит меня на праздник Магхи домой. После этого некоторые из них, заходя к нам в гости, давали мне немножко денег и разные сладости. А некоторые пытались убедить мёня все же остаться здесь:

— Что ты будешь делать в своей деревне? Ведь тут тебе хорошо, у тебя достаточно еды, ты живешь в прекрасном доме. Посмотри, какая у тебя шикарная одежда. Ты уже не выглядишь как Деревенская девчонка. А у нее, кроме тебя, никого нет…

Иногда я уже не знала, что мне думать и что делать.

Пракаш сказал, что в ближайшее время позвонит мне, когда матери не будет дома. Он хотел срочно поговорить со мной, чтобы помочь. Но я так никогда и не узнаю, что именно он хотел сказать, потому что, к сожалению, звонка не было. Может быть, Жестокая Мадам взяла трубку раньше меня или каким-то образом сумела воспрепятствовать тому, чтобы он поговорил со мной, — этого, наверное, я так никогда и не узнаю.

Наконец через два месяца Сьюзи вернулась из Канады. Она с огромным восторгом рассказывала о путешествии и привезла всем, в том числе и мне, подарки. Для меня она подыскала дорогие часы, действительно очень красивые. В этот раз Жестокая Мадам захотела лично передать мне эти часы.

— Дай их сюда, я хочу сама надеть их на руку Урмиле. Урмила — моя самая любимая служанка.

Хотя всего за полгода до этого она накричала на свою дочь за то, что та привезла мне шарф из своей поездки в Тибет.

— Это еще что такое? Такой дорогой подарок для камалари? Что за расточительство!

Однако, несмотря на все ее попытки переубедить меня и невзирая на дорогие подарки, я приняла твердое решение: я хотела поехать домой, мечтала снова быть со своей семьей. Амар дал мне номер телефона в деревне, по которому я могла позвонить ему. Когда Жестокая Мадам поняла, что я не поддаюсь, она разрешила мне позвонить Амару в Манпур.

— Если ты хочешь, я могу забрать тебя из Катманду на праздник Магхи, — пообещал Амар. Когда я сказала об этом Жестокой Мадам, ее настроение резко изменилось. До праздника Магхи оставалось всего лишь шесть дней.

Она вдруг стала рассказывать знакомым и соседям, что я плохая девчонка и при нападении бандитов была их сообщницей и что она решила отправить меня домой.

Лишь только в самом тесном семейном кругу она сказала, что я поеду домой, но совершенно точно вернусь назад. Наверное, она до последнего момента надеялась, что сумеет переубедить меня.

А затем случилось то, что было призвано изменить мою жизнь навсегда. В доме Сьюзи в комнате для прислуги я однажды нашла газету. Я любила читать газеты, потому что, во-первых, это помогает улучшить навыки чтения, а во-вторых, из газет я узнавала, что происходит в городе и стране. Я прочитала о строительстве плотины в горах, о кампании прививок для маленьких детей, о носорогах в национальном парке Читван и о кинофестивале в Катманду. Для меня, почти никогда не выходившей из дому, эти сообщения были словно новости из какого-то неведомого мира.

На предпоследней странице газеты, посвященной событиям в Непале, мой взгляд вдруг упал на заголовок: «Долой систему камалари» — это было написано большими буквами. Я не поверила своим глазам и, волнуясь, прочла дальше: «В эти дни, накануне праздника народности тхару Магхи, у тысяч девочек-камалари появилась надежда». Мое сердце учащенно забилось. В статье сообщалось, что в моем округе, в Данге, местная непальская благотворительная организация проводит программу, направленную на то, чтобы девочки-камалари могли ходить в школу. Я снова и снова перечитывала это, чтобы убедиться, что поняла все правильно. Организация, которая занималась судьбами камалари.

Значит, были люди, которые поняли эту несправедливость и что-то хотят предпринять против нее? И сейчас, когда приближался праздник Магхи, во время которого опять будут проданы, так же как и я одиннадцать лет назад, тысячи девочек, эта организация выйдет на улицы и будет протестовать против этой традиции. На фотографии были изображены девочки с картонными плакатами, на которых было написано: «Долой систему камалари!» Это были прекрасные новости!

Я вырвала из газеты эту страницу и спрятала статью в рукав. Ни Жестокой Мадам, ни Сьюзи я не рассказала о том, что прочитала. Когда на следующий день я увидела по телевизору еще и интервью с одной из девушек-камалари, то поняла, что это мне не приснилось. Девочка робко улыбалась в камеру и рассказывала, что ей теперь разрешили ходить в школу и что она очень счастлива.

Я как зачарованная сидела перед телевизором. Разные мысли роились у меня в голове: а что, если и я смогу ходить в школу по этой программе для камалари? Может быть, я смогла бы тогда остаться в своей семье в Данге? Может быть, была надежда, что моя мечта все же осуществится? Было очень трудно держать себя в руках, чтобы никто ничего не заподозрил. Я была такой счастливой и взволнованной по поводу этих новостей, что мне хотелось петь и танцевать. Однако я подавила в себе это желание, потому что не хотела привлекать внимание Сьюзи или ее матери.

На следующее утро Жестокая Мадам позвала меня:

— Урмила, иди сюда, садись в машину, я хочу тебе кое-что показать.

У нее был загадочный вид.

Мы ехали из Лалитпура по направлению к Катманду, но она так и не говорила, куда мы направляемся. Водитель остановился перед новым современным роскошным жилым домом с охранниками у ворот и системой видеонаблюдения.

Жестокая Мадам вышла из машины.

— Ну вот, мы приехали.

Наконец-то она сообщила мне причину нашего визита:

— Это наш новый дом. Что ты скажешь?

Я не сразу поняла, что она имела в виду. Жестокая Мадам заметила мое удивление и объяснила:

— После прошлого ограбления я купила здесь квартиру, и через неделю мы сможем переселиться сюда. Фантастика, правда? Здесь нам не нужно будет ничего бояться, и мы сможем спать спокойно.

Она выжидающе посмотрела на меня.

— Ну как, тебе здесь нравится?

Я все еще стояла, словно окаменевшая, стараясь не выдать своего отчаяния.

— Давай осмотрим все внимательно, — сказала Жестокая Мадам и проследовала впереди меня к воротам. Я на ватных ногах последовала за ней.

Апартаменты, которые купила Жестокая Мадам, находились на пятом этаже. Квартира была очень просторной, светлой и пока еще совершенно пустой. Мы видели свои отражения на блестящем каменном полу кремового цвета.

Теперь я уже не выглядела как маленькая запуганная босая девочка. В этот раз в своем отражении я увидела молодую женщину в западной одежде. Неделю назад Жестокая Мадам выложила передо мной новую одежду в колледж-стиле и сказала:

— Все, теперь никаких курта, все равно она всегда была тебе слишком большой. Пора уже одеть тебя поприличнее.

Потрясенная такой сменой ее настроения, я сняла курта, которую носила годами почти ежедневно, и надела брюки, футболку и куртку. Я чувствовала себя непривычно, но мне было приятно.

— Вот твоя комната, — сказала Жестокая Мадам, отвлекая меня от моих размышлений. Она открыла стеклянную дверь на балкон. — Я продам виллу. Она слишком большая для нас. Здесь мы будем в безопасности, и здесь нам будет лучше, чем в Джавалакхеле. Как ты считаешь?

Я ничего не сказала. Я думала о статье, которую прочитала накануне.

Она еще показала мне современную кухню, огромную гостиную, роскошную ванную, отделанную мрамором, ее спальню с балконом и видом на город, а также ее рабочий кабинет. Я входила вслед за ней во все помещения и внимательно все рассматривала. Но в душе я уже знала, что никогда не перееду в эту квартиру вместе с Жестокой Мадам.

Я вернусь назад в Данг и постараюсь связаться с той организацией. Моей самой большой надеждой было то, что меня направят в школу.

По тем усилиям, какие прилагала Жестокая Мадам, чтобы переубедить меня, я все больше и больше понимала, что на самом деле она очень озабочена своим будущим. Она действительно хочет, чтобы я осталась с ней. Вся ее любезность на самом деле была лишь попыткой подкупа, поскольку она боялась, что я действительно уеду на праздник Магхи в Данг и больше никогда не вернусь.