Императоры Иллюзий - Сергей Лукьяненко

Чердак озарило голубой вспышкой. Каховски почувствовала, как подломились ноги, а пол стремительно ринулся навстречу. Стационарный станнер… давно пора.

Все-таки кое-что она успела. Немного…

Подстегнутые боевым коктейлем нервы все еще служили ей. Ванда подтянула ствол фазера к голове, выдохнула, и надавила на спуск. Ничего. Только замерцал огонек ограничительных цепей. Ах да, она ведь тоже – человек… хотя бы с точки зрения оружия. Непослушными пальцами Ванда принялась отключать блок псевдоинтеллекта.

Ей удалось справиться в тот самый момент, когда лестница затрясалась от тяжести закованных в броню людей, а черепичную крышу пробила суставчатая лапа меклонца. Секунду Ванда задумчиво смотрела на нее, потом с сожалением перевела взгляд на фазер.

– Найди его, Кей, – прошептала она. – Кто бы он ни был…

На этот раз фазер согласился стрелять.

9.

Снег бил в лицо, шлюпка покрылась толстой ледяной коркой. Небо, затянутое круговоротом туч, едва пропускало тусклый солнечный свет. В фиолетовом мерцании климатизирующего поля Дач рукояткой пистолета скалывал лед, освобождая люк.

– Мы не взлетим, – сказал Томми. – Мы никогда не взлетим.

Кей рывком открыл люк. Проскользнул в пилотское кресло. Томми продолжал стоять по колено в снегу, зябко обняв себя за плечи.

– Быстрее, – сказал Кей, активируя пульт. Снежинки падали на оживающие экраны, таяли. Томми неуклюже сел рядом, стал возиться с замком люка.

В корме шлюпки неохотно загудел двигатель. К фиолетовому свету добавилось оранжевое плазменное пламя.

– Герметизация? – спросил Кей.

– Норма.

– Пристегнись.

– У тебя снова плохое настроение?

– Не только у меня.

Шлюпка качнулась, с хрустом выдираясь из ледяной корки. На пульте замерцал красный огонек.

– Правую опору потеряли, – вяло заметил Томми.

Двигатель набрал мощность, и шлюпка пошла вверх. Они вонзились в свинцовый водоворот туч. Высота три километра… если Ванда была права, их еще не видят.

– Включи приемник, – велел Кей. Томми послушно протянул руку к панели.

Рев толпы. Голос Грея:

– …не в первый раз пособники чужих и ненавистники жизни пытаются обезглавить Империю…

– Дальше, – сказал Дач. Тучи расступались, открывая фиолетовый купол.

– …наш корресподент, неподражаемый Олег Синицын, со своим прямым включением…

Взвизг помех.

– Только что пресс-офицер сделал заявление для граждан Империи. Да, ребятки, такого мы давно не слыхали. Теперь странное поведение Императора на приеме в президентском театре становится объяснимым…

– Дальше. Мы знаем все, что он скажет.

Снова хруст электричества. Переливчатые трели кодированного канала связи – полицейского, или военного. Помехи…

– Из-за дальних гор, из-за древних гор,

Да серебрянной плетью река рассекала степи скулу…

Белый дрог костер, вперив взгляд в костер,

Над обрывом стою… Боги, боги, как берег крут.

– Оставь, – неожиданно сказал Кей. – Это Микеле-Микеле, оставь… Не хочу слушать призывы к сдаче.

Они ворвались в небо. Фиолетовый купол компенсатора переливался внизу.

– Истребители на радаре, – сказал Томми. – Видишь?

– Главное, что они нас еще не видят.

Мертвой свастикой в небе орел повис,

Под крылом кричат ледяные ветра,

Я не вижу, но знаю, он смотрит вниз

На холодный цветок моего костра.

Мир припал на брюхо, как волк в кустах,

Мир почувствовал то, что я знаю с весны:

Что приблизилось время огня в небесах,

Что приблизился час восхождения Черной Луны.

Небо темнело, проступали искры звезд. Одна из точек на радаре начала движение. Их заметили.

– Вот теперь мы поймем, нужны ли Императору живыми, – произнес Кей. – Соберись, я подключаю гравитационник.

– Мы все равно не успеем к кораблю!

– Корабль уже идет навстречу, я послал вызов. Но нам не обязательно опережать истребитель.

– Еще корабль… идет к планете… – глядя на экраны заметил Томми.

– Главное, что не к нам, – Дач похлопал Томми по плечу. – Спокойней. Все не так безнадежно, как тебе кажется. Поверь.

– Я когда-то был молод – также как ты,

Я ходил путем солнца – так же как ты,

Я был светом и сутью – так же как ты,

Я был частью потока – так же как ты.

Но с тех пор как она подарила мне взор,

Леденящие вихри вошли в мои сны,

И все чаще мне снились обрыв и костер.

И мой танец в сиянии Черной Луны.

Им уже не нужен был радар, чтобы увидеть «Синюю птицу». Двадцатиметровая призма космоистребителя приблизилась на расстояние взгляда. Он летел совсем рядом, в полусотне метров – одна из лучших боевых машин Империи, и Томми ощутил пронзительное чувство незащищенности. Теперь он понял, что чувствовали алкарисы, когда они выдернули их из гиперпространства. Томми посмотрел на Кея – но тот казался абсолютно спокойным.

– Они сейчас ударят…

Дач покачал головой:

– Нашу рухлядь нельзя просто повредить. Она рассыпется от самого слабого удара. А у пилота, явно, приказ брать нас живыми. Он дождется, пока мы пристыкуемся к кораблю – и разрушит ему агрегатные отсеки. Потом подойдет бот с групой захвата.

Кей немного помолчал, и добавил:

– Так они это себе представляют.

– Бог мой, это не робот, кто вправе роптать,

Слабой горсти ли праха рядиться с тобой…

Я хочу просто страшно, неслышно сказать:

Ты не дал, я не принял дороги иной,

И в этом мире мне нечего больше терять,

Кроме мертвого чувства предельной вины,

Оттого я пришел сюда петь и плясать –

В восходящих потоках сияния Черной Луны.

Кей начал подпевать, совсем тихонько, вновь имитируя голос певца с той тщательностью, что могли дать только его способности супера:

– Я открыл себе грудь алмазным серпом,

И подставил, бесстыдно смеясь и крича

Обнаженного сердца стучащийся ком

Ледянящим невидимым черным лучам.

Ведь в этом мире мне нечего больше терять,

Кроме мертвого чувства предельной вины,

Мне осталось одно – это петь и плясать,

В затопившем Вселенную пламени Черной Луны…

Корабль действительно шел им навстречу. Но истребитель продолжал держаться рядом, неуязвимый, укрытый силовыми щитами.

– Восхождение Черной Луны, – тихо сказал Кей. – Пора бы…

И Томми понял – за мгновение до того, как боевая надстройка их корабля раскрылась, и коллапсарный генератор сработал.

Дач, видимо, ждал этого момента. Шлюпка рванулась в сторону с такой резвостью, словно ее нехитрая электроника понимала опасность происходящего. «Синяя Птица» еще долю мгновения сохраняла прежнюю форму – потом сжалась, как проколотый воздушный шарик. Короткая вспышка вторичного излучения – и все.