Другая жизнь - Джоди Чапмен

чего это прекрасно!» – но я зачарован видом и шумом водопада, бриллиантовым сверканием капелек, неукротимым бегом воды, не прекращающимся ни на миг. Ничего подобного мы в жизни не видели, и трудно поверить, что это все нам не пригрезилось. Не знаю, о чем думает Сэл, но чувствую, что он разделяет мое потрясение.

Слышится всплеск, и Сэл выныривает из воды. Пруд не слишком широкий, но в нем довольно глубоко, он со всех сторон окружен высокой оградой из природного камня и густыми зарослями камышей. У моих ног лежат вещи Сэла, сваленные кучей, он поворачивается, ложится на спину и дрейфует в воде, его обнаженный торс поблескивает в солнечных лучах. Я сбрасываю шорты и тоже прыгаю в пруд, и мы вместе покачиваемся на водной глади, словно упавшие листья. Солнце то вплетается в ломаные узоры растений, окаймляющих вершину водопада, то исчезает из них, и, когда я зажмуриваюсь, этот пейзаж остается отпечатком на внутренней стороне век.

– Давай каждый день будем сюда приходить, – говорю я Сэлу, но слышу в ответ только плеск воды.

* * *

Первые дни проходят как в тумане. Чувство такое, будто мы по-прежнему дома: мама суетится на кухне, а папа, как всегда, что-то смотрит по телику. Мы с Сэлом почти не вылезаем из пруда. Домой возвращаемся, только чтобы поспать или сходить в туалет, но дай нам волю, мы и это охотно делали бы на улице.

Мы купаемся и играем в футбол в лучах солнца. Мочим босые ноги в ручье, впадающем в водопад, строим в нем дамбы и мосты из веточек и листьев. Мама приносит нам панаше, смесь лимонада с пивом в маленьких бутылочках, и мы расслабленно потягиваем его, воображая себя взрослыми. Мы карабкаемся по крутым берегам, окружающим дом, но в моем случае это длится лишь до той минуты, пока я не замечаю на середине подъема, как упитанная черная змея разворачивает свои кольца, поблескивая на солнышке. После этого я уже не рискую далеко отходить от воды и зарослей, а вот Сэл продолжает штурмовать берега. Кажется, он нарочно высматривает змей.

Мы заняты сплошным бездельем. Что может быть лучше.

Сидя в пруду, мы слышим смех мамы и Стеллы, которые стряпают на кухне. У них без конца орет радио, и они подпевают «Joe le Taxi» и курят одну сигарету за другой в открытое окно.

Накануне отъезда мы отдыхаем у водопада – мы с Сэлом купаемся в пруду, а мама со Стеллой лежат чуть поодаль на шезлонгах, – и тут на ступеньках, позвякивая мелочью в кармане, появляется папа.

– Все в порядке, милый? – спрашивает мама, приподнимаясь. – Тебе что-нибудь нужно?

– Что за вопросы? – откликается он. – Неужели мне нельзя просто так спуститься вниз и повидаться с собственной семьей?

Мама улыбается слабо и натянуто и медленно опускается на спинку.

– Привет, парни, – говорит он и, склонившись, ерошит нам волосы. – Ну что, наслаждаетесь отдыхом, да?

Сэл морщится от его прикосновения.

– А вы знаете, что в армии, – начинает папа, сбрасывая одежду, – меня взяли в команду пловцов? Лучший бомбардир в воздухе и непревзойденная «бомбочка» в воде!

– Пол, не вздумай! – восклицает Стелла из-под своей шляпки с широкими полями. – Не хватало только промокнуть до нитки ради того, чтобы ты мог покрасоваться!

Папа делает несколько шагов назад, разбегается и прыгает, ловко подобрав под себя ноги прямо в воздухе, и приземляется в самый центр пруда. Траву на берегу орошает град капель. Через несколько секунд он выныривает на поверхность и вскидывает руки в ожидании восторженных оваций.

Хлопаем только мы с мамой.

Сэл вылезает на берег, отряхивается. Хватает полотенце с шезлонга и старательно вытирает голову.

– Я в дом пойду. Что-нибудь захватить?

– Мороженое! – кричу я из воды.

Мама вытирает подолом юбки капли, попавшие ей на книгу.

– Неси всю коробку, Сэл.

Он кивает и бегом поднимается по ступенькам.

– Ну что, сынок, нравится тебе тут? – спрашивает папа, выбравшись из воды. Я киваю, а он на мгновение замирает на берегу и нежится в лучах солнца, уперев руки в боки и зажмурившись. Он похож на древнегреческую статую из Британского музея. Папа откидывает назад мокрые волосы, идет к шезлонгам и садится рядом с мамой, которая по-прежнему вытирается полотенцем.

– Оторвись по полной, – говорит он, притягивая маму к себе, и делает что-то, от чего она взвизгивает. – А то ведь скоро уже и в реальность возвращаться.

Он что-то шепчет маме на ухо, а она смеется и подмигивает мне. Я погружаюсь в воду, поворачиваюсь на спину и дрейфую. В высоком безоблачном небе пролетает самолет, и я думаю о пассажирах, которые сидят в своих креслах, запихав чемоданы себе под ноги, и едят жесткую, как резина, еду с подносиков. Я представляю, как взрывается бомба, и на землю летит дождь из человеческих останков.

– Руки вверх!

Дальше я слышу крик Стеллы. Пройдут многие годы – а он так и будет звучать.

Позже я узна́ю, что Сэл, выйдя из дома с коробкой фруктового льда, найденной в морозилке, заметил, что дверь гаража распахнута. Фермер, хозяин дома, частенько наведывался в гараж за инструментами, но обычно запирал дверь на массивный замок. Сегодня он оставил ее открытой, и Сэл решил заглянуть внутрь – на то он и Сэл.

В углу он увидел ружье, прислоненное к стенке.

Точно не знаю, что это было за ружье. Эти детали не имеют особого значения. Или имеют? Всякий раз, когда кто-нибудь открывает стрельбу в школе, люди потом желают знать модель его пистолета, сколько пуль он выпустил, что именно стрелок говорил плачущим ученикам, где они прятались, в какие видеоигры он играл, каков цвет его кожи. Люди любят детали.

Что ж, припомню все, что смогу.

Мороженое имело форму спирали и напоминало витую горку на детской площадке. Это был фруктовый лед со вкусом лайма и каким-то экзотическим французским названием, пестревшим на коробке. Сама она немного размякла из-за льда, налипшего на стенки морозилки.

А ружье, кажется, предназначалось для охоты на птиц.

Сэл нес коробку под мышкой той самой руки, в которой держал оружие.

По его словам, он хотел нас напугать – только и всего. Вернее, он даже не рассчитывал, что мы испугаемся. Думал, что всех его появление развеселит – так он мне рассказывал. Думал, что все скажут: «Ну и ну, Сэл, ты просто красавчик!» – а он потом раздаст каждому по мороженому.

Он так спешил, что перепрыгивал через ступеньки. А когда добрался до нижней и позвал нас, коробка начала выскальзывать, и он прижал руку к телу, чтобы ее удержать. Параллельно мозг велел покрепче ухватить