Приключения Гомера Прайса - Роберт Макклоски

И у всех, глядевших на неутомимого Гомера, прибавлялось сил и мужества.

Фредди пел и танцевал уже не на первом этаже, а на втором, на балконе, уставленном книжными полками. Он сбрасывал оттуда синие и черные потрепанные книги прямо на Гомера, а тот ловко ловил их со словами: "Будет дыркам в тесте тесно, будет тыркам в десте десно, будет просто расчудесно!", и на этот раз самый придирчивый хормейстер не уловил бы у него ни малейшего сбива в ритме или в мелодии.

Внезапно Фредди заметил что-то странное: две книги, пущенные его умелой рукой, пролетели мимо Гомера, а тот не обратил на них никакого внимания... В чем дело?

Что он, заснул, что ли? Нет, наоборот, Гомер во все глаза глядел на одну книжку рассказов в синем потрепанном переплете.

И прежде чем вы смогли бы пропеть "чики-пон, чики-пон", Гомер понял уже, что нашел именно то, что нужно. А через несколько секунд это поняли все остальные и столпились у подножия книжной горы, не переставая петь и раскачиваться в танце.

- Луч надежды к нам проник из одной из синих книг! - пропело измученным голосом главное сопрано.

- Тише, тише, тише, тише, - подхватил хор, - пусть сидит на книжной крыше, головой пускай качает, нас быстрее выручает!

Гомер и в самом деле качал головой и вздрагивал в такт песне - словом, делал то же самое, что и другие. Но вот он уставился в книжку, заулыбался...

И вдруг случилось чудо!

В то время как другие качали головой, Гомер стал вздрагивать; когда же другие вздрагивали, Гомер качал головой... Это была огромная победа Гомер вышел из общего ритма и перешел на свой собственный... И потом с вершины книжной горы, перебивая песню о пончиках, Гомер продекламировал такие слова:

Кондуктор, отправляясь в путь, Не режь билеты как-нибудь! Стриги как можно осторожней, Чтоб видел пассажир дорожный:

Синий стоит восемь центов, Желтый стоит девять центов, Красный стоит только три... Осторожно режь, смотри! Режьте, братцы, режьте, Режьте осторожно, Режьте, чтобы видел Пассажир дорожный!' Прежде чем Гомер во второй раз прокричал: "Режьте, братцы, режьте, режьте осторожно...", его сограждане-певцы в первый раз за весь вечер сбились с ритма своей песенки о пончиках. А затем один за другим они принялись выкрикивать вместе с Гомером "Режьте, братцы, режьте, режьте осторожно...", пока наконец, все до единого - да, все до единого! - не начали отбивать ногами совсем другой ритм и радостно и согласованно вопить:

"Кондуктор, отправляясь в путь, не режь билеты как-нибудь!", и так далее.

Эти слова повторял сейчас каждый, кроме Гомера. А он сидел в изнеможении на вершине книжного Эвереста и улыбался.

Все остальные между тем продолжали вопить свое: "Синий стоит восемь центов, желтый стоит девять центов, красный стоит только три... Осторожно режь, смотри!"

- и притопывали ногами так сильно, что люстра качалась, как от бурного ветра.

Качались также немногие оставшиеся на полках книги - те, которым посчастливилось быть красного, или желтого, или зеленого цвета; раскачивались, словно пьяные, столбики с просьбой соблюдать тишину; раскачивались, наконец, сами декламаторы.

Но только не Гомер. Он спокойно сидел на книжном пике и спокойно улыбался.

Потому что он выздоровел! Да, совсем... Стал таким, как прежде.

Окончательно отдышавшись и отдохнув, Гомер, незамеченный, спустился вниз по книжному склону.

А внизу все бушевало по-прежнему, только вместо песни у всех на устах были стихи: "Режьте, братцы, режьте, режьте осторожно!.." И все так были заняты этим кондуктором и его билетами, что совсем не обращали внимания на Гомера и на то, что он собирается делать. А тем временем Гомер, умело избегая столкновений со своими согражданами и лишь один раз случайно получив по спине удар дирижерской тростью от троюродной сестры супруги почтаря Прета, не без труда пробрался к дверям на улицу.

Ему было нужно сейчас одно, только одно, для полного излечения всех тех, кто прежде пел, а теперь декламировал. Ему нужно было как можно скорее найти кого-нибудь, кто еще не слышал "кондуктор, отправляясь в путь, не режь билеты как-нибудь!" И Гомер выскочил за дверь, чтобы поймать такого человека и немедленно привести его сюда.

Вы понимаете, конечно, что шансов на то, что Гомер встретит на улице именно того, кого он встретил, у него было не более, чем сто два к одному, ибо всего только сто два жителя Сен-терберга находились сейчас за пределами городской библиотеки. Но, как бы то ни было, этот один шанс тотчас же и подвернулся Гомеру в образе... кого бы вы думали? Да учительницы шестых классов! И направлялась она прямо в библиотеку, обеспокоенная длительным отсутствием своей будущей попутчицы библиотекарши.

- Что там случилось с Нэнси? - закричала учительница. - Нам уже пора быть на вокзале!

- Вы должны помочь ей, мисс, - сказал Гомер. - И всем остальным тоже. Скорее, если хотите успеть на поезд!

Они помчались в библиотеку, ворвались в дверь, и Гомер сразу же указал пальцем на учительницу шестых классов - хотя вообще это и невежливо - и закричал так громко, как никогда раньше не кричал:

- Скажите ей!!! Скажите ей все, что знаете! И они сказали ей:

Кондуктор, отправляясь в путь, Не режь билеты как-нибудь!

Они сказали ей сначала всего две строчки, но потом великодушно продолжили и выложили действительно все, что знали:

...Стриги как можно осторожней,

Чтоб видел пассажир дорожный:

Синий стоит восемь центов,

Желтый стоит девять центов,

Красный стоит только три...

Осторожно режь, смотри!

Режьте, братцы, режьте,

Режьте осторожно,

Режьте, чтобы видел

Пассажир дорожный!

А их слушательница, как, наверно, все учителя шестых классов, оказалась весьма способной и быстро усваивающей. И не успели они вторично сообщить ей все эти факты, как она уже запомнила все с начала до конца: и про кондуктора, отправляющегося в путь, и про его билеты, которые не рекомендуется стричь как бог на душу положит, а только так, чтобы пассажир непременно видел, как это делается...

И тогда все замолчали и остановились. Все, кроме учительницы шестых классов, которая начала во весь голос декламировать, а также притопывать каблуками. А бывшие солисты, хористы и чтецы-декламаторы уселись кто куда, чтобы отдышаться, снять обувь и дать отдохнуть усталым и гудящим ногам.

Фредди благодаря своему юному возрасту пришел в себя раньше других и сразу же пробрался к Гомеру.

- Ну, и что дальше? - сказал он, кивая на кричащую и притопывающую учительницу шестых классов. - Что будем с ней делать? Или так оставим?

- Она скоро вылечится, - сказал с уверенностью Гомер. - Сразу, как только расскажет эти стихи кому-нибудь еще, кто их не знает... Так же, как это сделал я, когда прочел их всем вам, а потом вы, когда передали ей...

- Значит, их надо передавать, как эстафетную палоч-спросил Фредди. - И если передашь, то уже выздоровел?

- Да, выходит так, - подтвердил Гомер. - Точно, как сказало в книжке.

Фредди с минуту подумал, а потом спросил:

- Слушай, а этот, кому она расскажет, должен будет еще жму-нибудь рассказать, верно? А тот еще... и еще... Когда же это Кончится?

- Наверно, никогда, Фредди, - со вздохом сказал Гомер. - Кто-нибудь обязательно должен декламировать.

Фредди печально покачал головой и снова повернулся в сторону несчастной учительницы шестых классов, которая только что с новой силой принялась читать стихи с самого начала. Послушав их некоторое время, Фредди сказал:

- Вот плохо, если стишок так и не уйдет из нашего города. Будет всю жизнь ходить, как по кругу!

- Выходит, по-твоему, лучше, - спросил Гомер, - чтобы все жители Сентерберга без конца пели песенку про пончики? Так, что ли? И потом, продолжал Гомер, - не забывай, что учительница сейчас собирается в отпуск, верно? Значит, мы должны...

мы должны... Я придумал! Надо сделать так, чтобы, перед тем как сесть в поезд, она никому - ни одной душе! - не рассказала этих стихов. Ни на улице, ни на вокзале - нигде! А когда уж поезд тронется - пусть!.. Тогда наш город будет избавлен от этой болезни!

Мальчики тут же пошли по всему библиотечному залу, подымая усталых людей, помогая им надевать обувь и объясняя, что сейчас нужно делать.

Мэр города оказался, как всегда, на высоте и сразу же приступил к своим обязанностям. Еще не зашнуровав до конца ботинки, он уже назначил Полномочный комитет в составе двух членов городского управления и начальника городской тюрьмы, чтобы сопровождать учительницу шестых классов до поезда и при этом оградить ее от любых контактов с жителями города.

Вскоре все высыпали из библиотеки на улицу. Библиотекарша погасила люстру, которая все еще слегка покачивалась под потолком, и заперла дверь, так и оставив неубранным поле брани.

Машина, вызванная членами Полномочного комитета для доставки учительницы на поезд, уже поджидала у подъезда. Библиотекарша помогла усадить в автомобиль свою декламирующую подругу, втиснулась сама, и они умчались...