«Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион» - Владимир Першанин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот зараза! – выругался капитан.
В этот момент двинулись вперед оба «насхорна», а Бакулин совершил непростительную ошибку. Вместо того чтобы выждать еще и ударить по тяжелым немецким «штугам», он выстрелил в бронетранспортер специально заряженным для этой цели фугасным снарядом.
С расстояния двухсот пятидесяти метров капитан, конечно, не промахнулся. И выстрел получился эффектный. Шестикилограммовый фугас врезался в верхнюю часть длинного скошенного капота, пробил тело фельдфебеля, стену десантного отделения и взорвался внутри.
Вверх взлетели выбитый из креплений «МГ-42» и тело пулеметчика. Остальной экипаж вмяло в броню, кого-то выбросило наружу, и сразу же вспыхнул бензин, превратив «бюссинг» в огненный клубок. Успел выпрыгнуть лишь механик, но его догнало пламя, и он кувыркался в траве, пытаясь сорвать с себя горящую куртку.
Ни один из десантников не выстрелил. Сержант передал по цепи команду, понимая, что ничего хорошего ждать не приходится:
– Лежать! Всем приготовить гранаты.
– Вот так фрицев бьют! – не сдержав удовлетворения, выкрикнул Бакулин, наводя орудие на головной «насхорн».
Угол горизонтальной наводки орудия «ЗИС-3» составлял 54 градуса, и капитан уже через несколько секунд поймал в прицел громоздкую тушу вражеской машины. Но восемьсот метров это не двести, и стрелять приходилось сверху вниз. Бронебойный снаряд прошел мимо.
Командир «насхорна» не решился остановить свою самоходку на открытом месте и ответил выстрелом с ходу. Он тоже промахнулся. Раскаленная бронебойная болванка весом десять килограммов пронеслась огненным трассером. Переломила сосну, несколько молодых деревьев и закрутилась искрящимся шаром в мгновенно вспыхнувшем кустарнике.
Горели обе половинки сосны, обволакивая самоходку Бакулина смолистым дымом.
– Меняем позицию, – подсказал наводчик.
– Отсюда все видно, – огрызнулся капитан, забыв, что надо менять место, которое уже засекла вражеская установка.
– Товарищ капитан! – крикнул сержант-наводчик, видя, как длинный ствол «носорога» превращается в черную дыру, направленную прямо в лицо сержанту.
Механик-водитель без команды уже передвигал рычаги, когда над головой звонко выстрелила пушка. И одновременно сильный удар потряс самоходку. Бронебойная болванка пробила кожух орудия, броню, разорвала тело наводчика и опрокинула заряжающего. Выбитая из креплений задняя дверца вылетела вместе со снарядом.
Двигатель от сотрясения заглох, лопнули в нескольких местах соединения и шланги, загорелся двигатель. Механик не был ранен, но не мог сдвинуть с места тело. Двигались только руки. Он пытался подтянуть к люку ставшее неимоверно тяжелым собственное тело, а в спину уже хлестал огонь.
Комбат Бакулин был способен двигаться и пополз на коленях к корме. Ладони погрузились во что-то мягкое и теплое. Это был погибший наводчик. Капитан вдохнул парной запах крови и едва не задохнулся. Внизу пронзительно кричал механик. Почему он так кричит?
– Товарищ капитан, я вам помогу.
Кто-то подхватил его под мышки и вытащил наружу через выбитую дверцу. Это был заряжающий.
– Сейчас я механика гляну.
Он метнулся к открытому люку и отшатнулся. Младший сержант много чего насмотрелся за год пребывания на войне, но первый раз видел, как горит еще живой, вцепившийся в края люка человек. Это было жуткое зрелище. Механик уже не кричал. Вместе с пламенем выкатился клуб дыма, и заряжающий отступил в сторону.
– Уходим, – пытался встать капитан Бакулин. – Снаряды вот-вот взорвутся.
– Цепляйтесь за меня… вот так, – торопливо говорил заряжающий, снова подхватывая своего командира. – Не глядите, что я ростом не вышел… мешок пшеницы свободно поднимаю.
– Быстрее.
Позади трещали в огне патроны. Затем взорвалась боеукладка у левого борта, разодрав, как лист картона, тонкую боковую броню. Через секунду вспыхнул топливный бак и сдетонировали остальные боеприпасы, сорвав со станка пушку. Оглянувшись, Бакулин увидел горящий исковерканный каркас своей машины, разбросанные обломки и половину тела наводчика. Он невольно отвернулся.
Младший сержант что-то бессвязно бормотал про сгоревшего земляка-механика. Капитан разглядел огонь, быстро ползущий по сухой хвое. В нескольких шагах трещала, разбрасывая смолистое пламя, сбитая снарядом высокая сосна.
– Уходим отсюда, – перебил он заряжающего. – Быстрее…
Чудом избежав смерти, Бакулин торопился поскорее уйти с этого страшного места. Даже на расстоянии лицо пекло жаром горящей самоходки. Пахло жженой плотью, а к останкам тела наводчика подбирался огонь, ползущий по желтой хвое.
– Надо бы Степана оттащить, – тоже не мог отвести взгляда от огромного костра заряжающий. – Сгорит… и документы тоже.
Капитан понял, что речь идет о наводчике, лежавшем без обеих ног.
– Не нужны документы… я укажу в рапорте, что погиб.
– Деньги, письма из дома в гимнастерке, – продолжал топтаться младший сержант. – Забрать бы.
– Сначала меня вынеси, – хрипло проговорил Бакулин. – Ноги не двигаются.
– Сейчас, – снова подхватил его заряжающий. – Простит Степан, ему теперь все равно.
Громоздкие «носороги» совсем не подходили для того, чтобы атаковать противника. Это были дорогостоящие машины (в Германии их было выпущено всего 500 штук) с мощным противотанковым орудием, современной оптикой, способные сделать 5–7 прицельных выстрелов в минуту.
Но лобовая броня в тридцать миллиметров (бортовая – не более пятнадцати) делала их крайне уязвимыми. Командир группы, опытный капитан, получив приказ оседлать холм и перекрыть дорогу для русских танков, действовал осторожно.
После того как русские выдали свое присутствие, уничтожив бронетранспортер со всем экипажем, капитан не рискнул продвигаться дальше.
Точным выстрелом он поджег с восьмисот метров вражескую самоходку. Вторая ответила тоже довольно точно. Трехдюймовая болванка прошла в метре от «носорога», срезала, как плугом, кочку и бешено вращалась на дороге, раскидывая искры.
Огнем обоих орудий «насхорны» загнали самоходку лейтенанта Морохи за гребень холма, подожгли кустарник и несколько деревьев. Капитан решал, что делать дальше. Высоту требовалось занять как можно быстрее. Самым разумным было вызвать подмогу, но немецкий офицер видел ту нервозную обстановку, которая сложилась в штабе дивизии.
Все резервы ушли на перехват русских частей, переправляющихся через Березину. Его просто не поймут или припишут трусость. Но капитан все же доложил ситуацию. Сухо, no-деловому без эмоций.
Начальник штаба пообещал прислать несколько мотоциклов, которые прорвутся на высоту с флангов и уничтожат русскую самоходку гранатометами. В этом обещании явно сквозила насмешка. Шустрые ребята на мотоциклах справятся.
Подполковник, штабная крыса, не понимал, что идти напролом даже с такими мощными орудиями означает для «насхорнов» гибель. Русская пушка Грабина «ЗИС-3» просадит броню обоих «носорогов», едва они вылезут на открытое место.
Капитан выругался от возмущения (его посчитали трусом!) и приказал второму «носорогу» продвигаться к холму.
– Думаете, русские дадут мне такую возможность? Вы видели, какие снаряды летят оттуда?
Капитан понимал старого товарища, но не выполнить приказ он не мог.
– Наступать приказали немедля. Обещали прислать гранатометчиков на мотоциклах.
– Лучше бы прислали взвод велосипедистов. Как в цирке.
– Юрген, я поддержу тебя огнем и двинусь следом. Другого выхода нет.
– Нет, – тоскливо согласился лейтенант Юрген, отчетливо понимая, чем все закончится.
Самоходка Сергея Морохи выждала, когда «насхорн» приблизится еще метров на сто, и закатила бронебойный снаряд в просторную, как сарай, рубку машины.
Был убит заряжающий, а бронебойная болванка смяла гильзу остроносого массивного снаряда. С шипением вспыхнул артиллерийский порох. Наводчик, рослый рыжеволосый парень, подхватил горящий снаряд и выбросил его в открытый люк.
Он сжег ладони о раскаленный металл и лихорадочно искал воду. Рубку пробил еще один снаряд и врезался в станок орудия. Сноп огненных брызг разлетелся во все стороны. В рубке тлело тряпье, пытался выбраться наводчик, которого ранило мелкими осколками. Лейтенант Юрген был контужен.
Механик-водитель «сушки», не дожидаясь команды, дал задний ход. Снаряд, выпущенный капитаном, взорвался на том месте, где секунду назад стоял «брезентовый фердинанд». Он решил уничтожить русскую машину осколочно-фугасными зарядами, которые неслись со скоростью, не уступающей бронебойным болванкам.
Еще два взрыва подняли фонтаны земли, посыпались обрубленные ветки. Зазубренный осколок лязгнул о броню рубки и отскочил, оставив трещину. Десантники лежали, уткнув головы в хвою и песок.
Капитан думал, что обещание прислать мотоциклистов из штурмового батальона не более чем насмешка. Но они появились. Три тяжелых «цундаппа» с пулеметом и торчавшими из колясок трубами реактивных ружей «панцершрек».