Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет - Яков Моисеевич Миркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что за эволюцию испытал этот человек? Еще в 1932 г. он запретил «Рассказы о детстве Сталина». Написал, что такая книжка может «вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно». И дал резолюцию: «Советую сжечь книжку».[248] А в 1943 г., правя гимн СССР, уже свободно пропустил, без всяких околичностей: «Нас вырастил Сталин», далее по тексту.[249] Нас вырастил?
Что делать всем нам?
Правда, что делать? С одной стороны, понимание того, какая гигантская работа была сделана народом при сталинизме. Большая индустриальная страна. Сколько добровольных жертв, энтузиазма. Победа в великой войне. Мы — живы. Мы лично — спасены. Как выжившие, дети выживших. И мы понимаем, что у всего этого были центры управления, без которых — никак. И главный центр был Сталин. Факт, факт, факт.
С другой — какой же это был мрачный, обработанный пропагандой, стенобитный мир. С какими бесчисленными несчастьями и гибелью людей, гибелью их времени, их жизней. Не управление — а кукловод. Не переплавка — а репрессии. Мир, в котором были наши родители. Да, мы понимаем, что они еще и смеялись, нас рожали, плавали в собственной юности. Им было счастье в своем бульоне, как нам — в своем. Но жизни их растрачивались. Они могли сделать гораздо больше.
Мы догадываемся, что экономическое чудо в СССР можно было сделать не уничтожением, а решимостью поощряемого народа. Его страстным желанием жить лучше. Именно об этом нам говорят истории 15–20 стран, совершивших экономическое чудо после Второй мировой войны. Об этом во все горло кричит российский НЭП.
Какой же все-таки это был Зверь по Апокалипсису. Не герой. Один из жесточайших диктаторов XX в. Так называемый «отец народов». «Великий вождь и учитель». «Вдохновитель и организатор» всего. «Безгранично доверие трудящихся нашей страны мудрому сталинскому руководству».[250]
Нам с ним жить и дальше в мучительной двойственности, когда победа и поражение — они величайшие — одно и то же.
И он еще здесь.
Он никуда не делся.
1991. Пытаться. Уроки на будущее. Горбачев
Сначала — отдать должное. Горбачев — человек, который дал России шанс взять новый старт, «вернуться» к февралю 1917 г. Сделал это, когда прошли три поколения, после 70 лет бытия в железобетонном государстве, в директивной экономике, под «сенью» тотальной обработки массового сознания. Он — крупный, особенный человек. Если не удержал, не смог, ошибся — судить не имеем права. Никто из нас не брал на себя такой тяжести и таких страданий, потому что без них «перестройку» было вынести нельзя.
Подробности катастрофы (1987–1991) см. ниже.
Но почему неудача? Почему вместо союзного государства — распад? Почему не удалось в союзе, всем вместе, создать развитую рыночную экономику и через 15–20 лет войти в «золотой миллиард»?
Любые реформы должны быть популярными
Это — главный урок. Начинать только с тех реформ, которые реально улучшают положение людей. Особенно если речь идет о полуголодной стране, зависящей от импорта зерна. Если реформы делают семьи состоятельнее, модели коллективного поведения меняются. В стране возникает центростремительное движение. Оно способно преодолеть любые конфликты интересов, любую деструкцию.
Главная проблема «перестройки» 1980-х в том, что рост благосостояния на деле не был целью № 1. Масса других целей — высвобождение, обновление, демократизация, новое мышление, гласность, конец холодной войны, ускорение, интенсификация, научно-технический прогресс, догнать в технологиях, самостоятельность, самоокупаемость и т. п.
Но во всем этом мало было — накормить, набить семьям карманы, дать им собственность. Хотя начинали правильно — разрешили индивидуальное предпринимательство, кооперативы.
Реформы должны не отнимать, а прибавлять
Жестокой ошибкой рубежа 1990-х было рассматривать сбережения населения не как заработанные «потом и кровью», а как «денежный навес», не обеспеченный товарами, который нужно убрать отъемом — денежной реформой. Такие удары никогда не забываются и не прощаются, особенно, когда экономика и реальные доходы населения падают.
Такой была денежная реформа января 1991 г. В апреле еще один отъем — рост розничных цен, регулируемых государством, в 2–3 раза.[251] А следствие? Усиление хаоса в экономике.
Трансформацию дирижистских обществ начинать с экономики
И не начинать с демонтажа вертикалей власти. Сначала высвобождение экономики, появление в ней рыночных начал, частных интересов, рост на этой основе товарной массы и состоятельности населения, ослабление принуждения в производстве, при сохранении жестких политических и административных вертикалей (с осторожными подвижками в идеологии).
Это сохраняет управляемость во время реформ.
А уже затем на основе все большей «сытости», роста, атмосферы подъема — начало осторожного демонтажа вертикалей, переход ко все большей свободе в политической сфере, демократизация, «высвобождение» населения.
«Поворачивая экономику к рынку, важно помнить — делается это ради человека».[252] С этим нельзя не согласиться. Обратное означает хаос и распад, как это и случилось в бывшем СССР.
Развитие должно опережать деструкцию
Смещение в сторону свободы против принуждения неизбежно вызывает взрыв энергии в обществе, множественности интересов. Растет энтропия системы, в ней возникают разрушения.
Они должны опережаться развитием (рост ресурсов, технологий, связанности общества, ослабление центробежных сил).
Если бы в конце 1990-х в СССР сформировался удачный экономический проект (быстрый рост, наполнение потребительского рынка, сокращение разрывов в технологиях с Западом, либерализация в двухсекторной экономике), то, с высокими шансами, распад Союза мог бы не случиться или же распад был бы не таким жестким, открывая дорогу для интеграции постсоветских государств (вместо, на практике, нарастающего десятилетиями раскола).
Когда произошел перелом? Когда деструкция, реакция распада в СССР опередила развитие? По оценке, время перелома — лето — осень 1988 г. (начало «парада суверенитетов»).
Личности
Заболтать, заговорить — и не успеть. Создать картинку говорения, а не делания, с неизбежной усталостью публики, с быстрой утратой доверия — «опять он»/«они». Отстать от темпов изменений, которые сами же вызвали. Быть оттесненными другими деятелями. Создать атмосферу «утраты ресурсов и контроля», «игры вдогонку» и, наконец, утраты власти. Повторяться на уровне общих концепций, без деталей. Утратить новизну.
Все это «слепок» с того, что случилось в 1917 г. и в конце 1980-х. Так проигрывают.
Золотая середина
Времена
