Дело рисковой вдовы - Эрл Гарднер

Мейсон неторопливо достал из кармана три расписки, которые Сильвия подписала сегодня утром.

– Взгляните сюда, мистер Оксман, – сказал адвокат.

– Ну и что? – сказал Оксман.

– Если это, – сказал Мейсон, – настоящие расписки, то в каком вы окажетесь положении?

Оксман зевнул, прикрыв рот ладонью, и сказал:

– Честное слово, мистер Мейсон, я думал, что вы умнее.

– А не приходило вам в голову, что если у меня в руках настоящие расписки, то ваши – фальшивка?

– Не думаю, что Сэм Грэйб продал мне фальшивые, – усмехнулся Оксман. – Он не стал бы продавать подделки. Но если даже он и поступил так со мной, то мне решительно не о чем беспокоиться. Если они поддельные, а это еще требуется доказать, то я все-таки сумею получить свои семь с половиной тысяч долларов из доли наследства Сильвии. До тех пор, пока вы не докажете, что они – подделка, я могу получить за них деньги, как за настоящие. Если же вы все-таки докажите это, то на основании ваших же доказательств я получу деньги из наследства Грэйба.

– Как я погляжу, вы все обдумали заранее на случай, если вам будут предъявлены подлинные расписки, – сказал Мейсон.

– Эти ваши бумажки ровным счетом ничего не доказывают, мистер Мейсон, – презрительно заявил Оксман.

– Почему?

– Вы ведь адвокат Сильвии и, безусловно, виделись с ней после того, как мое заявление попало в газеты. И ей ничего не стоило написать сотню таких расписок. Напрасно вы надеетесь запугать меня, неожиданно появившись здесь и предъявив эти бумаги. Я ведь далеко не дурак, и мне просто обидно, Мейсон, что вы могли так плохо обо мне подумать. Я не младенец, которого можно обвести вокруг пальца с помощью таких дешевых уловок. Быть может, те расписки, которые у вас, и в самом деле подлинные, подписанные Сильвией, однако это не значит, что мои не подписаны ею же. Она может подписать их хоть сотню, не так ли?

– Ваш номер не пройдет, – сказал Мейсон.

– Это вы так считаете, – саркастически засмеялся Оксман. – Но ведь на самом деле это вам нужно беспокоиться о себе, а не мне. Вы представляете Сильвию, а она убила Грэйба.

– Зачем?

– Чтобы завладеть расписками.

– Почему же тогда ей это не удалось?

– Потому что я успел купить их. У Грэйба их уже не было.

Мейсон вытянул ноги и спокойно закурил.

– Вы не умеете мыслить логически, Оксман.

– Что ж, научите меня, я готов послушать.

– Грэйб и Дункан все время ссорились, они были заинтересованы в получении наличных. Они дали вам понять, что за девять с половиной тысяч вы можете получить эти расписки, так как хотели две тысячи отступных. Вы собрали нужную сумму, отправились в «Рог изобилия» и там увидели в кабинете Грэйба свою жену. Грэйб был мертв. Вы сразу сообразили, что вам лучше ретироваться, но потом поразмыслили и решили, что неплохо было бы впутать в это дело Сильвию, обвинив ее в убийстве, и тем самым убрать ее со своего пути. Вчера утром вы из газет узнали, что полиция нашла в столе у Грэйба семь с половиной тысяч, и вам тут же захотелось смухлевать. Вы решили, что ваша жена скорее всего уничтожила оригиналы расписок. А вы как раз собирались сделать заявление, что заставили Грэйба отдать расписки, а Сильвию застали у тела Грэйба. Так почему не объявить, что это вы уплатили семь с половиной тысяч за эти расписки? Подделать их для вас не составило никакого труда, так как образцы подписи Сильвии у вас есть.

– Ей Богу, мне скучно, Мейсон, – демонстративно зевнул Оксман. – Я думаю, что человек с вашей репутацией должен быть умнее.

– Когда вы увидели свою жену, – спокойно продолжал адвокат, – она склонилась над столом, на который упал труп Грэйба. Вашим первым побуждением было выйти из приемной, и вы удалились оттуда незамеченным. Позже, когда вы узнали, что миссис Оксман не стала сообщать об убийстве в полицию, а предпочла скрыться, оставив, правда, отпечатки пальцев на стекле стола, вам пришла в голову мысль обвинить жену в убийстве, заявить, что вы уплатили семь с половиной тысяч за расписки, вернуть вашим сообщникам две тысячи вместе с подложными расписками и таким образом ловко устроиться. Если даже Сильвия уничтожила настоящие расписки, она не осмелится в этом признаться. А если кто-то еще оплатил эти расписки и забрал их, то и тот человек будет молчать из страха, что окажется последним, кто видел Грэйба живым…

– Бред, – прервал его Оксман. – Вы, наверное, курите марихуану?

– А может быть, – таким же ровным голосом продолжал Мейсон, – вы заметили на столе расписки и решили, что она уничтожит их. Во всяком случае, вы всегда можете заявить, что подделка не ваша, а Грэйба, и что тот подло обманул вас, продав вам подложные расписки.

– Мистер Мейсон, – сказал Оксман, – с меня довольно. Давайте покончим с этим, или же я позвоню в полицию.

Адвокат стряхнул пепел с сигареты и заметил:

– А вы знаете, Оксман, я ведь могу доказать все, что сказал. Вчера за вами весь день следил детектив.

– Боже, неужели вы и в самом деле доверяете частным детективам? Они все никуда не годны, а большинство еще и продажно, – он рассмеялся. – Да я и сам знал, что за мной следят. Плевал я на это. К тому же никто из вас не мог проследить за мной на корабле. Я специально устроил все так, чтобы тот, кто за мной следил, не смог попасть в один катер со мной.

– На корабле был другой оперативник, и он видел, как вы прошли в кабинет.

– Этот другой, Бэлграйд, следил вовсе не за мной, а за Сильвией, – снова рассмеялся Оксман. – И он не знает, куда я ходил. К тому же он продал вас газете… Боже, до чего вы смешны, мистер Мейсон! Ладно, загляните ко мне как-нибудь в другой раз, и я, пожалуй, поучу вас играть в покер, а то ваши потуги блефовать – никуда не годится.

– Когда вы вернулись на берег, мой человек проводил вас до отеля, – продолжал Мейсон.

– Неужели вы думаете, что сообщили мне новость?

– Да, вы его и в самом деле заметили, потому и оглядывались по сторонам на пороге отеля, зато вы не заметили второго, который поджидал вас в вестибюле и сразу же стал наблюдать за вами.

Улыбка не исчезла с лица Оксмана, но стала менее надменной. Он закурил сигарету, потом вынул из кармана часы и положил около себя.

– Ну вот что, Мейсон, – сказал он. – Я даю вам еще три минуты на пустые разговоры, а потом вызову гостиничную охрану и попрошу выкинуть вас вон. Или, еще лучше, задержать до прибытия полиции.

– Мы как раз подходим к самой интересной части истории, – не обратив на угрозу ни малейшего внимания, продолжал Мейсон. – В отеле вы приложили все усилия, чтобы привлечь к себе внимание администратора, а именно к тому факту, что вы кладете в сейф на хранение девять с половиной тысяч долларов. Я считаю, что это были те самые деньги, которые вы собрали для выкупа расписок. Когда вы поняли, что Грэйб мертв, то страшно испугались, что будете заподозрены в убийстве, потому-то вы и стремились обеспечить себе своего рода алиби, которое подтвердило бы, что вы не совершили с Грэйбом никакой сделки до его убийства. Только позже, прочитав газеты, вы сообразили, что вам представился шанс заработать семь с половиной тысяч.

– Вы – лжец, – сказал Оксман, внешне все еще сохраняя спокойствие, – к тому же неумелый.

– Я не лгу, я могу доказать все это с помощью администратора вашего отеля, – сказал Мейсон. – Если не считать моих детективов.

– Да, – проговорил Оксман, задумчиво изучая кончик своей сигареты, – вы, пожалуй, сможете доказать это. Только вы не учли, что вам придется доказать, что у меня было ровно девять с половиной тысяч долларов, когда я поднимался на борт корабля. Ведь на самом деле у меня было семнадцать тысяч долларов. После того, как я уплатил семь с половиной тысяч за эти расписки, у меня как раз осталось девять с половиной тысяч. Расписки достались мне, вопреки всем ожиданиям, меньше чем за половину приготовленной суммы.

С минуту они молча курили. Постепенно улыбка на лице Оксмана превратилась в широкую ухмылку. Он с нескрываемым пренебрежением смотрел на Мейсона. Наконец адвокат затушил сигарету.

– Вы, очевидно, не понимаете, что я имею в виду, мистер Оксман. Сейчас я уже не говорю о том, что собираюсь сообщить суду. Речь идет о том, что я прямо отсюда поеду к Кастеру Сквирсу. Ведь это он финансировал вас. Вот ему я и расскажу, что мне известно. Когда он узнает, что вы пытались надуть его на семь с половиной тысяч долларов, ему это очень не понравится. А судя по тому, что я о нем слышал, с мистером Сквирсом шутки плохи… Что ж, назначенные три минуты прошли, звоните охране отеля.

Оксман неподвижно сидел на постели, с ненавистью уставившись на Мейсона, улыбка сползла с его лица.

– Хорошо, – сказал адвокат. – В таком случае я уйду сам.

– Подождите, мистер Мейсон, давайте поговорим.

– О чем? – удивленно спросил адвокат.

– Все это сущая ерунда, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы разговаривали с мистером Сквирсом.

– Вот как?

– Мне бы этого не хотелось, – пожал плечами Оксман. – Сквирс не может причинить мне никаких неприятностей, но одно время мы с ним были в дружеских отношениях, и я не хотел бы, чтобы из-за ваших глупостей между нами возникло недопонимание.