Карта на коже - Стивен Рэй Лоухед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, мой друг. — Артур сел на обитую шелком кушетку и расстегнул рубашку. — На улице очень жарко. Мы уже две недели варимся в собственном соку. Представляешь, ни дуновения! Мертвый штиль.
— Да, да, представляю, — ответил Чэньху, наливая гостю бледно-желтый настой. — Сезон Собаки. Везде жарко. Для бизнеса плохо. Никто не продает, никто не покупает. Очень плохо. — Он протянул гостю маленькую фарфоровую чашечку и повернулся, чтобы налить себе.
Артур поднял чашку.
— Будь здоров, Ченьху! — Он осторожно пригубил горячую жидкость. — Ах! Как же я скучал по ча! — Он причмокнул губами. — Спасибо, мой друг.
— На здоровье, — ответил торговец, слегка наклонив голову.
Некоторое время оба молча пили; любые слова казались неуместными, способными помешать наслаждению напитком. Когда чашечки опустели, Артур поблагодарил хозяина и сказал:
— Если у тебя нет неотложных дел, давай приступим.
— Я жду только вашего приказа, сэр.
Артур встал и снял рубашку, явив стройное мускулистое тело, покрытое сотнями аккуратно нанесенных татуировок. Некоторые рисунки были совсем маленькие, другие — побольше, но все очень тщательно проработанные в темно-синем цвете индиго.
— Работа настоящего художника, — заметил Артур, с удовольствием оглядев себя. Он даже погладил некоторые татуировки: –Каждый из них — шедевр в миниатюре.
— Вы слишком добры ко мне, сэр.
Артур шлепнул себя по животу.
— Есть новый рисунок, который потребует всех твоих талантов, Ченьху. Я считаю, что он станет самым важным из всех.
— Для меня они все одинаково важны, сэр.
— Само собой. — Он критически рассматривал свой голый торс. — Самое подходящее место — вот здесь. — Он коснулся нижней части груди. — Так он будет в центре, в окружении всех остальных.
Ченьху наклонился, чтобы внимательно изучить предполагаемое место.
— Большой будет рисунок, сэр?
— Ах да! У меня же есть эскиз. — Он порылся в кармане и вытащил сильно помятый кусочек пергамента. Сел и разгладил лист на колене. — Вот! — сказал Питри, понизив голос. Непонятно, чего он опасался: того ли, что его услышат, или просто говорил тихо из почтения к символу? — Наконец-то я нашел его, друг мой, я верю, что это величайшее сокровище!
Китайский мастер устремил взгляд на сплетение линий, полукругов, точек, треугольников и причудливых геометрических символов. Теребя свои длинные усы, он довольно долго изучал рисунок.
— Говорите, сокровище, сэр? И как это называется?
— Колодец душ, — благоговейно объявил Артур Флиндерс-Питри.
— Колодец… — задумчиво произнес татуировщик, — вот оно что…
Чэньху не понимал значения рисунков, которые наносил на тело своего друга на протяжении многих лет. Этот, новый, выглядел точно так же, как и все остальные: набор абстрактных символов. Да, по-своему элегантный набор, ну, скажем, как шрифт пиньинь {Шрифт, разработанный и принятый для латинизации китайского языка.}, но совершенно лишенный какого-либо смысла.
Все иностранные черти давным-давно сошли с ума. Это всем известно. Но Дом У никогда не сомневался в желаниях своих клиентов.
— Очень хорошо, сэр, — кивнул Чэньху. Он еще раз критически оглядел участок кожи на груди Артура. — Вы позволите…
Европеец передал художнику кусочек пергамента, и тот приложил его к указанному месту. Так. Если немного повернуть, рисунок идеально впишется в общую композицию. Артур немало потрудился над своим рисунком, хотя ему мешали изо всех сил. Пьяные матросы заходили в его каюту в любое время дня и ночи, требуя наколоть им имена возлюбленных, названия кораблей, изображение Богоматери, ангелов или просто якоря, обвитые цепями.
Завершив осмотр, татуировщик удовлетворенно хмыкнул.
— Все нормально? — осведомился Артур.
Чэньху склонил голову.
— Я сейчас возьму инструменты.
— Давай. Я хочу начать как можно скорее. Ты не представляешь, как я переживал из-за этой татуировки! Боялся, а вдруг что-нибудь случится, прежде чем я смогу повидаться с тобой.
— Ну, теперь опасаться нечего. Вы тут. — Торговец медленно поднялся. — Я недолго. Хотите еще ча?
— Да, не отказался бы.
Чэньху налил еще чашечку из дымящегося чайника и ушел, оставив клиента полулежащим на кушетке. Он прошел в крошечную заднюю комнату и начал перебирать инструменты для гравировки — длинные бамбуковые стержни с очень острыми стальными наконечниками. Он отобрал несколько и сложил наконечниками на раскаленные угли. Прокалил и отложил остывать. Достал свои драгоценные чернила. Они готовились по секретному рецепту, и компоненты смешивались только перед употреблением. Татуировки У Ченьху получались ярко-голубыми; он не признавал грязных тонов или расплывчатых рисунков, как у дешевых торговцев с набережной. Качество чернил и мастерство художника ставили его на голову выше всех прочих собратьев по профессии.
Ченьху создавал шедевры, и создавал на века. Он не сомневался, что его работа прослужит владельцу всю жизнь и даже дольше.
Он аккуратно добавил несколько капель густых синих чернил в небольшой каменный сосуд, взял стержни со стальными наконечниками, разложил их на тиковом подносе вместе со стопкой чистых, аккуратно сложенных тряпочек и отнес в рабочую комнату, к кушетке. Подошел к очагу, поджег связку ароматических палочек, дождался, когда их дымки потянулись вверх и вознес молитвы нужным богам, чтобы они направляли его руки.
— Начнем? — спросил он, усаживаясь на табурет перед кушеткой.
— Да, да, не будем медлить, — ответил Артур, взмахнув рукой. — Вверяю себя в твои надежные руки, мой друг. Делай со мной, что хочешь.
Маленький китаец в шелковом халате наклонился и положил пергамент на голую грудь клиента. Какое-то время он изучал рисунок, а затем начал набрасывать контуры будущего изображения синими чернилами, то и дело сверяясь с эскизом. Когда рисунок был готов, он взял небольшой разогретый медный диск и поднес его к еще влажному рисунку, чтобы высушить.
— Отлично! — поощрил его Артур. — Можешь продолжать.
Отложив диск в сторону, Чэньху взял один из тонких стержней, окунул стальной кончик в чернильницу, а затем, натянув бледную кожу клиента большим и указательным пальцами, стал наносить уколы. Удары были такими быстрыми, что, казалось, сливались в один. Процесс пошел и вскоре мастер втянулся в рабочий ритм, перемежаемый лишь короткими паузами, чтобы стереть тряпочкой излишек чернил или еще раз свериться с пергаментом.
Наметив контуры, Чэньху тщательно вытер чернила и кровь, а затем взял еще четыре стержня. Он сложил их вместе, окунул
