Путешествие вверх - Алексей Ефимов

Вэру подошел к окну. Внизу по улице промчался автопоезд, — плоский желтый шестиколесный тягач с вереницей прицепов-клеток. В них сидели нагие рутенцы-пленники. Автопоезд направлялся в космопорт.

Анмай знал, что экспорт рабов, — до восьми миллионов в год, — был важной статьей бюджета Эрайа. Их переправляли на Уртару, откуда прибывавшие звездолеты, — уже в виде матриц, — развозили их по всей Сети, разумеется, не как рабочую силу, а как материал для жертвоприношений и экспериментов. Вэру не имел бы ничего против, — если бы файа сами воплощались в тела людей, как в прежних Играх, во времена Файау. Но здесь люди были настоящими, — испуганные, тщательно рассортированные по клеткам, — мужчины, юноши, девушки, подростки, дети… Он мог бы легко освободить их, — автопоезд не охранялся, — но толку? На них устроило бы охоту всё население города.

Анмай вздохнул и повернулся к остальным. Андрей и Светлана сидели рядом, прижавшись друг к другу, Хьютай чуть поотдаль, — в шортах и футболке, чтобы не смущать юную пару. Вэру не хотелось слушать доклад, — его голова и так уже распухла, — но и тянуть было бы просто глупо.

— Что вам удалось узнать об этом будущем? — наконец, спросил он.

— Много неожиданного, — ответила «Укавэйра». Она держала связь через нанетов, и её голос, казалось, звучал прямо из воздуха. — Я вижу, что вы устали, и ваша способность воспринимать информацию сейчас ограничена. Поэтому, я расскажу вам только главное.

Мы оказались во враждебном мироздании, где столкнулось, как минимум, пять противоборствующих сил. Первая, — это Сеть файа. Она не столь велика, как прежний Союз Файау, которым правили мы, она ещё только растет и формируется, но уже огромна. Её создал корабль-мир «Нахцор», с пятью миллионами живых файа на борту. В 3293 году от основания Файау они бежали в будущее из безмерной империи интеллектронных машин и вышли в реальное время через тысячу лет после Исхода Файау. «Нахцор» странствовал во Вселенной ещё целое столетие, они изучили сотни звезд, населили несколько планет…

— Столетие? Разве столь сложная конструкция, как звездолет, сможет работать так долго? — удивленно переспросил Андрей.

— Сотни лет автономного полета, до износа основных несущих конструкций, — корпус, Эвергет, и прочее, — это норма, — ответила «Укавэйра». — Например, у меня срок полета вообще неограниченный, совсем. Если надо новый Эвергет, — останавливаемся, разворачиваем производственный комплекс, и за годы, — ладно, пусть даже столетия, — строим, что необходимо, монтируем в корпус, если надо, комплекс — сворачиваем. Если есть что-то типа автоматов фон-Неймана, — он не нужен. Или бросаем, или взрываем, или дарим кому-нибудь. Если нужно, — миллионы лет можно так лететь, если не влипнуть во что-то очень серьезное, и потратить энергии выше предела самовосстановления. Как, кстати, я однажды и вляпалась.

— А эти файа? — спросила Хьютай.

— Они были очень упорны. Над одной из планет они нашли звездолет Первой Культуры файа, и их орбитальный город. Корабль был необратимо разрушен, но на нем сохранились координаты Эрайа, — и восьми тысяч её колоний. К тому времени треть их уже поглотила Стена Света, но имевших свои орбитальные порты и, соответственно, звездолеты, осталось ещё больше тысячи. Через год файа вернулись сюда, в наш Первичный Мир. Восстановить Верфи Эрайа они не смогли, но многие звездолеты восстановлению поддавались. Тогда экипаж «Нахцора» решил основать новую цивилизацию…

— Но разве вы не сообщили Файау об Эрайа? — удивился Анмай.

— Сообщили. Это был наш прощальный дар файа. Очевидно, сразу после нашего ухода Файау посетила её, и узнала всё, что стоило знать.

— Но…

— Лучше слушай! — Хьютай толкнула его.

Анмай замолчал, и «Укавэйра» продолжила:

— Файа Сети нашли Эрайа пустой и необитаемой… нетронутой. Файау, был, очевидно, не нужен дар, оказавшийся столь ценным для Сети. Она ушла уже слишком далеко, чтобы он представлял для неё какую-то ценность…

Однако, в момент Катастрофы флот анмайа насчитывал восемнадцать тысяч кораблей. Здесь их было три тысячи, — почти две трети из них уже восстановлены и ушли. С их помощью беглецы начали строительство Сети.

Но восстановление биосфер в мертвых мирах Объема Эрайа, — дело очень долгое, и файа Сети решили искать новые миры с органической жизнью. Миры Эрайа служат им лишь как источник механизмов и сырья, — сейчас они населяют две тысячи планет, но до сих пор не умеют строить свои звездолеты.

Первая Культура не умела строить не-планеты, но древние сверхрасы создали их тысячи. Большая их часть разрушена, полуразрушена, либо мертва и лишена энергии. Сети известны многие из них. Она смогла населить и подчинить три, в которых сохранились и действуют установки Сверх-Эвергет, — это единственные не-планеты сверхрас Энго и Тийат, и Девять Миров Файау. Теперь это три основных центра их цивилизации. Они пытались начать в них производство установок Эвергет, изменив физику так, чтобы это стало возможно. У них ничего не вышло… но они нашли другой выход. Теперь у них уже шесть тысяч триста кораблей, и Сеть растет очень быстро, — она заселяет по сотне планет в год. Её население тоже стремительно растет, — сейчас в ней живет четыреста миллиардов файа, и с каждым годом их становится на двенадцать миллиардов больше. В Файау был всего триллион…

Количество колоний Сети, и их население, удваиваются каждые двадцать лет. Единственное, что их сдерживает, — нехватка кораблей, но так не может продолжаться вечно. Им не нужно изобретать что-либо. Рано или поздно, но барьер Кунха падет, и последняя преграда перед экспансией исчезнет.

— И их никто не остановит? — удивленно спросил Андрей.

— До последних лет это некому было сделать, — ответила «Укавэйра». — Во время своего роста Сеть встретила пять разумных рас. Все их ждала незавидная роль живых игрушек завоевателей. А ведь они были много старше файа, и их знания не шли ни в какое сравнение с их знаниями! Но превосходство в силе решает всё.

— Почему файа делают это? — вновь спросил юноша.

— Не ради любви ко злу. Ради стабильности Сети. Игра нужна файа для сброса агрессии и низменных инстинктов, без неё Сеть уже давно распалась бы. Это понятно?

— Да.

«Укавэйра» продолжала рассказывать. Четвертая Культура файа оказалась более чем странной. Внутри себя она была счастливой и гармоничной, — полная свобода для каждого. Бессмертие, материальные и иные блага были доступны для всех файа, независимо от заслуг, — им не нужно было даже работать, если они не хотели. Все проявления их зла были искусно направлены вовне, — но список их был очень длинным. Каждая из пяти разумных рас, имевших несчастье встретиться с Сетью, потеряла в Игре миллиарды убитых и замученных. Рэтиа утверждала превосходство файа над всеми иными народами, и очень нравилась им из-за возможности приносить человеческие, — только человеческие! — жертвы. Как подсчитала «Укавэйра», их количество достигало двадцати миллионов в год. Поскольку в Сеть они вывозили всего миллионов пять, у файа где-то были питомники… колонии людей, поставляющие «материал» для жертвоприношений… или они просто многократно использовали одни и те же матрицы. Сути, это впрочем, не меняло.

Люди были также нужны и для экспериментов. В прошлом году Мечтатели Сети убили два с половиной миллиона человек, проявив поистине удивительную изобретательность. Помимо прочего, они создали биоформаторы, — гигантские машины, способные за считанные часы полностью перестраивать и структуру, и физиологию организмов, творить самые фантастические существа. Разум при этом, как правило, сохранялся…

Генные инженеры Сети экспериментировали неутомимо, выводя всё новые образцы человеческой породы, — карликов, десятикратно меньших обычного человеческого роста, из-за чего их разум не превышал разума крыс, — эти твари стали настоящим бичом сотен планет, — людей, чьи тела ниже пояса переходили в тела дельфинов, и много других удивительных и страшных существ. К этому примыкали «обычные» физиологические опыты, и изучение влияния Йалис. Здесь результаты были наиболее печальны. Все попытки вывести людей, приспособленных к иной физике, неизменно кончались мучительной смертью жертв, — что, собственно, и было целью «опытов».

— Я не понимаю одного, — сказала Хьютай. — В общих чертах развитие Сети повторяет развитие Файау, — там ведь тоже были Игры — но почему нет ничего по-настоящему нового? Неужели в Переход ушли все, способные к развитию?

— Законы развития сверхрас намного сложней, чем вы сможете представить, — ответила машина. — Но здесь иное: вероятно, причина в кастовой системе Сети, — она продолжила рассказ.

Касты не были наследственными, принадлежность к каждой определяли способности. Жители всюду составляли абсолютное большинство, почти никак не влияющее на развитие общества. Воинов было очень мало, миллионов сто. Нигде, кроме «игровых» планет, жить они не могли. Впрочем, почти все файа на этих планетах, — примерно два миллиарда, — были, мягко говоря, отстоем Сети. Пилоты составляли персонал флота, одновременно гражданского и военного, и их тоже оказалось немного: экипаж каждого звездолета редко превышал тысячу файа. Но именно Пилоты были силой расы, её единством, её ростом, ей самой. Ведущие, как оказалось, были властны лишь над Жителями и Воинами, и распоряжались только ими. Их влияние на развитие Сети оказалось ничтожно: они составляли едва тысячную часть от общего числа файа, и росту их числа мешали постоянные интриги. А Мечтатели…