Плененная инопланетным воином - Хоуп Харт

возьмут всё, что им покажется интересным, верно? Кто сказал, что они не возьмут браксианских женщин?

Элли кивает.

— Это то, что мы пытаемся им донести.

Айви говорит.

— Я думаю, нам нужно пересечь Большую воду и поговорить с королём на другом берегу.

Я поднимаю бровь, открывая рот, когда она объясняет, как зинты похитили её и перевезли через Большую Воду в настоящий город. Может быть, эта планета не так недоразвита, как я думала ранее.

— Что заставит его помочь нам? — спрашивает Невада. — Похоже, ему было плевать, что тебя похитили, а потом он появился как раз вовремя, чтобы сказать нам, чтобы мы отвалили.

Айви закусывает губу и пожимает плечами.

Мы все долго молчим, подавленные.

Элли встает на ноги.

— Уверена, что вы, ребята, устали от путешествия. Почему бы нам не отдохнуть и не встретиться завтра утром? Мы можем провести мозговой штурм ночью и обсудить наши идеи, когда почувствуем себя бодрее.

Другие женщины кивают и меняют тему, некоторые выходят из кради. Невада направляется к нам.

— Ребята, я приготовила для вас кради, — говорит она, и Драгикс напрягается рядом со мной. — Я покажу тебе, где это.

Мы следуем за ней выйдя из кради, и Драгикс замирает, глядя на браксианца рядом с Бет. Браксианец улыбается ей сверху вниз, а Драгикс трясётся рядом со мной, ярость волнами изливается на него.

«Что такое, Драгикс?»

«Этот мужчина. Он выглядит в точности как тот браксианец, который убил мою сестру».

Я вздрагиваю от скрытой ярости в его голосе.

Рядом с нами стоит Невада с озадаченным выражением лица.

— Ты знаешь Зарикса?

Драгикс смотрит на него ещё один долгий миг, и я вижу смерть в его глазах. Мне не следовало приводить его сюда. Не стоило просить его остаться. Для него это особый вид пытки.

— Нет, — говорит он, отворачиваясь, и Невада смотрит на него долгим взглядом, а затем поворачивается, чтобы отвести нас к нашему кради.

Драгикс

Я должен покинуть это место. Всё в этих людях заставляет меня ходить по грани. Этот браксианец… он был так похож на мужчину, который убил Эзру. Тот, кто пронзил её своей огненной палкой, когда она была слишком слаба, чтобы сопротивляться.

Если я останусь здесь… боюсь, я убью их всех.

— Ты останешься со мной сегодня вечером? — мягко спрашивает Чарли, и я изучаю её красивое лицо. Мне нужно уйти. Но я понимаю, что не могу уйти без ещё одной ночи с ней. Еще одна ночь прикосновений к её нежной коже, поцелуев в её пышные губы, растворения в её невероятном теле. Ещё одна ночь её рук, ласкающих меня, свет её голубых глаз, смотрящих на меня так, будто я знаю ответы на все её вопросы.

— Я останусь сегодня вечером.

Она кивает, одаривая меня дрожащей улыбкой.

— Это прощание, не так ли?

— Да, маленькая двуногая. Здесь ты будешь в безопасности.

Она снова кивает, но не так, словно приняла мои слова. Она всё ещё обдумывает способ убедить меня остаться подольше. Она открывает рот, и я наклоняюсь, довольный тем, как её губы смягчаются под моими, её рот открывается.

Я беру её на руки и отношу к большой куче отрезков меха в углу сооружения, которое браксианцы называют кради. Возможно, я не хочу быть в этом месте с этими людьми, но я могу признать, что они обеспечили для Чарли уют и тепло.

Я осторожно кладу её на меха и смотрю на её раскрасневшееся лицо.

На мгновение мне хочется выть. Реветь. Спросить её, почему она хочет остаться здесь с этими двуногими. Почему она вместо этого не вернётся со мной. Но она хочет быть с другими женщинами своего вида. Желает сразиться с фиолетовыми самцами, которые хотят похитить её на свой металлический корабль.

Я рычу и Чарли моргает, глядя на меня. Я стал слишком близок со своей маленькой двуногой. Когда я уйду отсюда завтра, я должен заставить себя держаться подальше от неё. Иначе я боюсь, что заберу её с собой, прикую к себе до конца её дней.

Уже случилось то, чего я боялся больше всего. Моё бессмертие практически исчезло. Если я завтра не уйду и не вернусь в свою крылатую форму, я… умру. Я знал — когда зинты напали и сумели ранить меня, — что слабею. Что я рисковал потерять свою увеличенную продолжительность жизни. И я всё равно остался в двуногой форме. Чтобы я смог проводить больше времени с Чарли. Я смотрю на неё сверху вниз и заставляю себя использовать свою логику.

Я последний из своего народа. Когда я умру, нас не станет. Навсегда. Браксианцам удастся уничтожить нас окончательно. Я никогда не позволю этому случиться. Как только я попрощаюсь с Чарли, я останусь в крылатой форме до конца своей жизни, если это потребуется.

Голубые глаза Чарли изучают моё лицо.

— Что такое?

— Давай не будем говорить сейчас. Давай просто будем вместе.

Она хмурится, и я наклоняюсь, провожу большим пальцем по мягким линиям между ее бровями, разглаживая их. Затем я целую её губы, глубоко погружаясь в неё, и провожу руками по её телу, отчаянно пытаясь коснуться каждого сантиметра её кожи, оставить на ней себя.

Я могу уйти от неё, но я позабочусь о том, чтобы она никогда не забыла меня.

Она издаёт мягкие, настойчивые звуки подо мной, когда я отрываю свой рот от её и провожу им по её шее. Я вдыхаю её запах и точно так же жажду её, когда стягиваю её тунику через голову.

Боги. Она такая мягкая, такая гладкая, её грудь идеально лежит в моих руках. Я нежно сжимаю их, а затем провожу большими пальцами по её соскам. Она вздрагивает, её голова откидывается назад, глаза затуманиваются, и я делаю это снова. И опять.

— Драгикс…

Её голос — мольба, и я не могу ей отказать. Она освобождается от штанов, и через несколько мгновений моя одежда оказывается в куче рядом с её одеждой.

Если это последний раз, когда я прикоснусь к своей маленькой двуногой, я сделаю всё от меня возможное. Я буду двигаться медленно, запомню все её эмоции.

Её рука скользит вниз, сжимая меня, и я вижу звезды.

Она смеётся над моим низким рычанием и любые мысли, которые у меня были о том, чтобы действовать медленно, вылетают из моей головы

Я чувствую дикую потребность вбиваться в неё, отметить её как свою. Сделать так, чтобы ни один другой мужчина не сравнился с тем, что я могу сделать