Темный Резонатор - Степан Аксёнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ребятки, наверное он глухой. С первого раза не понимает, — продолжил браваду один из дружков белобрысого.
— Коростелев, ты, часом, храбрости не переел? — сдерживаясь ответил я, — правила приличия соблюдай и дружков своих приструни, ты не барин, а я не крепостной.
— А я смотрю, ты зубки отрастил, — ухмыльнулся Белобрысый, — с кем это ты там? Эй, девочка, бросай своего ущерба, и дуй к нам. Мы тебя развлечем.
— Виталик, тебе жить надоело или моча в голову ударила? Я тебя последний раз предупреждаю — отвали, — едва сдерживая себя прорычал я, чувствуя, что сквозь сжатые в кулаки пальцы начинает сочиться тьма.
— Подожди, Вань, — девичья ручка легла на мое левое плечо и из- за моей спины пыхнуло огнем и жаром, — Не соблаговолит ли виконт Коростелев повторить свое предложение мне, графине Екатерине Долматовой?
Рядом со мной встала Катя: развевающиеся локоны волос в огненных всполохах и вспышки сверхновой в глазах. Такое чувство, что богиня гнева спустилась с небес на землю.
— Я жду, Виталий Михайлович, что Вы хотели мне сказать? — продолжила вбивать свои слова Катя.
— Ничего, Екатерина Владимировна, я не говорил ничего, — побелел Коростелев и кивнул подбородком на меня, — я разговаривал с этим отребьем.
— То есть Вы, целеноправлено, оскорбляете студента "Императорской академии баланса" наплевав на ее уложение и устав, а также считаете меня глухой и скорбной умом, правильно? — в голосе Кати явно зазвучал голос стали, — в таком случае я, графиня Долматова, свидетельствую о нанесенном оскорблении и урону чести студенту Петрову и подтверждаю его право на сатисфакцию. Слово.
Огненный всполох взорвался над нашими головами, огласив окрестности протяжным "боммм!". Волосы девушки упали и вернулись в исходную гладкую прическу. Она развернулась спиной к компании Коростелева, глубоко вдохнула и положила другую руку мне на плечо.
— Вот теперь, Вань, ты можешь с ними делать все, что угодно и никто тебя не осудит, — прошептал жаркий голос мне в ухо, — мой совет, не сдерживайся и размажь их. Они, хоть и аристократы, но слабосилки.
— Спасибо, — шепнул в ответ я, — с меня очень причитается.
— Я запомню, — прошелестело в ответ, и девушка ушла мне за спину.
В этот раз, правила сыграли мне на пользу, ведь, ударь я Белобрысого прилюдно, без оглашения причины — у меня были бы проблемы, причем капитальные. Столько свидетелей и простолюдин ударил аристократа. А вот сейчас, получается, что аристократ оскорбил аристократа, да еще и виконт оскорбил графиню. В общем, сейчас у меня полный карт-бланш, особенно после свидетельствования Кати. Я могу делать с ними все, что хочу и как хочу, даже дуэль не нужна.
Народ сам стал рассасываться по краям площади, дабы не попасть под руку разгоряченным магам. Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Буквально через тридцать секунд прибежали городовые и, видя текущую ситуацию, принялись оперативно расталкивать народ по краям. Я ждал. Ждал действий побелевших дружков Виталика. Шакалы почувствовали того, кто может навешать им люлей, не взирая на последствия. Я слегка наклонил голову вбок, посмотрел на каждого из сопровождающих виконта, и слегка выпустил силу.
— М-мы согласны выплатить виру, за оскорбление, — с заиканием произнес один из свиты, переглянувшись с остальными, — Вы примете извинения и моральную компенсацию? Против Вас мы ничего не имеем.
Я молча кивнул и подбородком указал на край круга. Умные ребятки, когда их приперло и запахло жареным они ретировались. Я перевел взгляд на Коростелева.
— Я не собираюсь перед тобой извиняться, смерд, — взял себя в руки белобрысый, — будешь у меня сапоги лизать.
— Твой выбор, — сказал я металлическим голосом и выпустил тьму.
Городовые сноровисто воткнули какие-то палки в землю, и вокруг нас мгновенно возник защитный купол. Мммм. Красота. Значит можно не бояться, чтобы кого-то задеть. Давай, родной, ты не представляешь, как я устал за эти две недели…
Удар прилетел мгновенно. Вспышка, и в меня летит какая-то яркая светлая хрень в виде полумесяца. Прыжок в сторону. Щит. Полумесяц задевает край щита с зубодробительным скрежетом стекла и отлетает в сторону. По площади раздается звук тяжелого колокола — это мой щит резонировал после удара.
Ну что-же, мой противник — светлый, какие там коэффициенты указывала Марина Вячеславовна, чтобы сделать противнику "атата"? Мой черед. Я зачерпываю тьму прямо из воздуха и раскидываю иглы, словно из пулемета. Виталик морщится, но его щит держится. Энергии ему не занимать.
Вспышка, удар, и я лечу в противоположный край площади, с таким чувством, что меня сбило с ног быком. Поднимаюсь на ноги. Вспышка, и в меня летят еще три серпа. Прыжок. Пропускаю лезвия под собой, но одно из них задевает мне ногу. Штанина окрашивается кровью. Надо будет потом сказать спасибо "Макарычу", а то был бы сейчас располосованный блинчик. На адреналине я просто не заметил рану, но штанина уже мокрит. Тварь. Сначала ослепляет, а потом бьет. Нужны очки, солнечные. Тьма заполняет мои глаза и уплотняется. Вот теперь я все вижу и плевать мне на твои вспышки. По площади раздается тяжелый истерический смех. Это что? Я что-ли?
Виталик несется на меня с какой-то светящейся дубиной наперевес. Щит. По площади распространяются, все те-же звуки тяжелого колокола: "Бомм! Бомм!", с каждой секундой, все яростнее.
— ДА КОГДА ТЫ УЖЕ СДОХНЕШЬ! ТВААААААРЬ! — орет мне в лицо, брызгая слюной Виталик, — СДОООХНИ!
Эта скотина меня хочет убить, причем уже второй раз. Гулко звучит кровь в моей голове, а ярость бурной волной поднимается откуда-то изнутри. Тьма на моих руках формирует когти на пальцах. Перед ударом я, по наитию, ловлю дубину противника правой рукой. "Крак", и оружие светлого получает трещину.
— Девушка, а Вы танцуете? — скрипучим адским голосом спрашиваю у белобрысого я и разрезаю его дубину когтями на равные дольки.
Секунда замешательства в глазах у Виталика. Удар. На этот раз мой. Я пробиваю кулаком в скулу так, что противник делает пару шагов назад. По площади раздается старая детская песенка моим измененным скрипуче-низким голосом.
— Пусть всегда, будет… СОЛНЦЕ! — прямой удар в солнечное сплетение, оплетенным тьмой кулаком, и мой противник кубарем, через себя, летит почти до конца арены.
Рывок. Я наполняю себя тьмой.
— Пусть всегда, будет… ВЕТЕР! — удар в скулу с ноги, и Виталька
