Я люблю Капри - Белинда Джонс

Похоже, в прошлой жизни я все-таки уже носила туфли на каблуках — я иду по улице, будто ступаю по облакам.

И только на подходе к «Аллегра» я начинаю нервничать. У меня этот трюк ни за что не пройдет. И пусть все этикетки на моей одежде — настоящие, но личность, которая прячется за ними, — подделка. Меня в секунду раскусят.

Я поворачиваю назад. Нет. Я должна это сделать. Я должна заслужить этот поцелуй в щеку.

Я набираю в легкие воздух и толкаю стеклянную дверь, повторяя про себя заклинание: «Я богатая. Я стильная. Я разбираюсь в моде». Чтобы не встречаться взглядом с девушкой за прилавком, которая ужасно похожа на куклу Синди, я снимаю со стойки первый попавшийся пиджак и тут же натыкаюсь взглядом на ценник. Я пытаюсь придать моему вытянувшемуся лицу выражение «Как дешево! Может, взять парочку?», потом прохожу дальше, но не успеваю даже дотронуться до воздушного шелкового топа цвета слоновой кости, как он соскальзывает с вешалки на пол. Черт. Меня бросает в жар, я нагибаюсь, чтобы поднять его, и тут вижу перед глазами пару гладких девичьих ножек, одетых в шелк.

— Prego![56] — Продавщица легко наклоняется, подхватывает топ, встряхивает и вешает обратно на вешалку с таким почтением, будто он соткан из волос самой Донателлы.

— Grazie. — Я не знаю, как модная элита обычно обращается с продавщицами — дружелюбно болтает или старается поскорее от них избавиться.

— Вы ищете что-то конкретное? — спрашивает продавщица, становясь так, чтобы загородить собой самый деликатный товар, как будто утешая перепуганные платья: «Не бойтесь, мамочка рядом. Злая тетка-покупательница вас больше не обидит».

— Вообще-то я… у вас есть новая коллекция Сарто?

— Нам привезли ее только сегодня, а вывесим мы ее завтра, — сухо отвечает она.

— О это будет уже слишком поздно. — Я всем свои видом выражаю разочарование.

Продавщица с сочувствием на меня смотрит и возвращается к кассе, цокая каблучками. Я уже готова признать поражение, как вдруг неожиданно для самой себя выдаю:

— Вы пользуетесь «Baby Doll» от Ив-Сен Лорана?

Она заинтригованно поднимает на меня глаза:

— Да.

— Обожаю этот запах, — говорю я. — Такой обворожительно сладкий — он вам подходит.

— Grazie! — Она невольно улыбается.

— Спасибо за помощь. — Я направляюсь к двери.

Продавщица колеблется мгновение, пытаясь

понять, стоит ли из-за меня беспокоиться, потом спрашивает:

— А что именно вы ищете?

Я отпускаю дверную ручку.

— Платье.

— Я не уверена, что у нас есть ваш размер. — Она оценивает взглядом мои бедра.

— Я ищу не только для себя, — объясняю я. — У меня есть стройная сестра, которой тоже нравятся их штуки.

Продавщица глядит на меня прищурившись. Наверное, «штуки» не самое изящное выражение.

— Сейчас посмотрю… — Она исчезает в задней комнате.

Я перевожу дыхание и поздравляю себя с тем, что сумела продвинуться так далеко. Продавщица возвращается с тремя платьями в пластиковых пакетах.

— Больше двенадцатого размера у нас нет.

— Надо было все-таки сделать липосакцию! — полушутливо заявляю я. — М-м… Я все-таки примерю белое.

Продавщица неохотно отдает мне платье, молясь про себя о крепости его швов.

Примерочная у них малюсенькая. Через пару вывихов и несколько совершенно неженственных стонов платье оказывается на мне.

— Как оно вам? — спрашивает Baby Doll.[57] Или, как мне больше нравится, Бамбино Бамбола[58].

Мне очень хочется ответить: «Если бы у вас здесь было зеркало, я бы вам сказала», но я говорю только:

— М-м…

— Зеркало здесь.

Ну конечно. Там, где ты можешь увиваться вокруг меня, утверждая, что платье именно так и должно обтягивать живот и сползать с плеч, где ты сможешь убедить меня, что я выгляжу на миллион долларов, чтобы я рассталась с миллионом лир. Ладно, пришло время расплаты, решаю я. Попробуй только сказать, что мне это идет!

Я открываю дверь и медленно вхожу в торговый зал.

Бамбино Бамбола нервно сглатывает.

— Цвет вам идет…

Я внутренне улыбаюсь. Впервые в жизни я благодарна своему целлюлиту. Стоило завести его только для того, чтобы увидеть отвращение, с каким эта куколка рассматривает, как эластичная ткань подчеркивает каждую складку.

— Сколько оно стоит? — спрашиваю я.

— Девятьсот тысяч лир, — отвечает продавщица, все еще пораженная тем, как я могу столь бестрепетно демонстрировать женское несовершенство.

— А что у вас еще есть в том же стиле?

Порывшись, продавщица вытаскивает жакет, тщетно надеясь прикрыть меня хоть чем-то, пока в магазин не заглянул какой-нибудь другой покупатель.

— Шестьсот тысяч лир, — сообщает она, виновато поглядывая на только что вошедшую тощую и загорелую синьорину.

— А брюки?

— Они десятого размера! — Продавщица едва не стонет, будто моля о пощаде.

— Для сестры.

— Четыреста восемьдесят тысяч.

Миссия выполнена.

Я переодеваюсь в свой прежний наряд и сообщаю продавщице, что мне надо позвонить сестре и выяснить, вдруг она уже купила такие брюки.

Я уже вышла из магазина и прошла почти полдороги обратно, как вдруг:

— Scusi! — кричит ББ, семеня вслед за мной. Сначала я хотела броситься бежать, но потом

увидела, что она размахивает моей сумочкой.

— Ах, grazie, — благодарю я и нечаянно расстегиваю замок.

Сумочка распахивается, и видно, что внутри у нее только оберточная бумага. ББ смотрит на меня. Я смотрю на нее.

— Забыла спросить, — нахально улыбаюсь я. — Вы принимаете оберточную бумагу?

12

Я возвращаюсь в магазинчик. Люка вынимает из моего пиджака булавку так, будто проводит хирургическую операцию. Потом медленно, обольстительно расстегивает пуговицы одну за другой. Легким движением он спускает шелковистую ткань с моего плеча и жадно целует меня в шею. По крайней мере, именно такую картину рисует мое воображение, пока я переодеваюсь в примерочной в свою обычную одежду. На самом деле Люка орет по телефону на поставщика, ругает цены и договаривается о сделке на иных условиях. Ну, в общем, рада была помочь.

Мама тем временем проверяет, как ведется бухгалтерия. Несмотря на минимальные познания в итальянском, с цифрами она разбирается быстро. Я сижу рядом и перевожу то или иное слово, кидая взгляд со страницы на Люка и обратно. Он с победным видом кладет трубку и говорит, что хотел бы пригласить нас на обед, чтобы отпраздновать наше знакомство, а заодно и удачную сделку.

— Чудесно! — отзывается мама, кладя на колени еще одну бухгалтерскую книгу.