Третий. Том 2 (СИ) - INDIGO

— Какой?

— Как я понял, махнир — это какое-то животное. Мы там видели много животных, они сейчас все так же забились в дальние углы и не вылазят?

— Как я понял, пострадал только этот махнир?

— Тогда почему они решили, что он пострадал от нас.

— Не от нас, а от тебя. Видишь ли, дело в том, что этот махнир — пси активен, и ты у нас тоже псион без пяти минут. Какое удивительное совпадение.

— С чего вы это взяли?

— В Нейросети так сказали.

— Вот лично мне ничего такого не говорили, сказали, что возможно, и не сейчас, а к восемнадцати годам. Мне же пока шестнадцать и не чувствую я в себе никаких задатков псиона. Так что вся ваша теория с этим махниром рассыпается на глазах. Больше скажу, мы никакого махнира в глаза не видели.

— Вижу, что правду вы не хотите говорить. Посмотри вот на эту запись. Только не отрицай, что это не ты ему нос сломал.

— Глупо оправдывать очевидное. Вот только на записи хорошо видно, что он попытался пнуть меня, после чего получил в ответ от меня и убежал жаловаться к охране. Так что я оборонялся и ко мне не может быть претензий.

— А ты знаешь, кто это?

— Понятию не имею.

— Вице-президент корпорации Даррелла.

— Всей корпорации или только местного отделения?

— Местного отделения, — он на автомате ответил, сразу задумался и спросил. — А тебе это зачем?

— Думаю, если всей корпорации, улетит потом, сложно искать будет, а так проблем нет.

— А ты в курсе, что они являются спонсорами нашего интерната?

— А вы в курсе, что он нас с Ори назвал оборванцами? И вообще зачем вы звук убрали с записи? Думаете, мы не помним, что он нам сказал? Не находите, что ваш великий благотворитель презирает нас, да и вас вместе с нами?

— Не находим. Уверен, что ты его спровоцировал.

— Не смешите меня. Я всего лишь вежливо попросил его провести на территорию зоосада. Можно всего лишь включить полноценную запись, и она докажет, что я прав.

— То есть ты не находишь ничего особенного в том, что ты избил одного из спонсоров интерната?

— Не нахожу и потом я с ним поступил так же, как он поступает с нами.

— Это как же?

— Я проявил гуманизм и не стал его преследовать, хотя и мог. Тогда они бы не добежали до охранников.

— Кстати о гуманизме. Мне вот любопытно стало, что тебе сделал охранник, которого ты избил?

— Вот насчёт него могу честно признать, что он невинная жертва в этой истории, и готов принести ему свои искренние извинения.

— Хорошо, что ты хоть в чём-то честно сознался. А нашему спонсору не хочешь принести извинения?

— Конечно, хочу. Я приношу свои искренние извинения этому колобку на ножках и искренне не советую попадаться мне. Он мне задолжал.

— Сегодня искренность из тебя прямо брызжет.

— Я рад, что мы понимаем друг друга.

— Посмотрим, как на твои выходки отреагирует руководство флота, а пока вам запрещён выход на улицу.

— Благодарим за наказание. Мы можем идти на завтрак?

— Можете.

Дверь не успела закрыться за нами, как я услышал:

— Ардар, ты что не видишь, он издевается над тобой и это у него получается очень хорошо, — сказала Тея.

— Не суетись, послушаем что ответит флот.

Мы с Ори вместе дошли до столовой, в которой уже никого не было.

— Похоже, обошлось, — сказал Ори уже за завтраком.

— Не думаю. Вот только кто знал, что этот говнюк окажется спонсором нашего интерната. Я думал, нас отправят в тёмную комнату.

— Её после тебя ещё не починили. Кстати, весь интернат был очень рад, когда ты её сломал.

— Не знал. В чате ничего такого не было.

— Все знают, что там нельзя писать лишнего.

— Ясно, откуда они узнали про зоосад. Но я не понимаю, откуда они узнали про развлекательный центр.

— Кстати, мне самому стало интересно.

— Может, он тоже принадлежит корпорации?

— Посмотри в сети.

— Нет, другой корпорации.

— Это означает, что они за нами следили.

— Может, там тоже кто-то был знакомый?

— Даже если был, то откуда он узнал, что мы с этого интерната? Слишком быстро. Нет, это однозначно за нами следили. Вот только я не понимаю, как они это смогли за нами проследить. За нами никто не шёл, я проверял и не раз.

— С дрона если только.

— Скорей всего, ты прав, а в зоосаде они нас потеряли, деревья нас скрывали от наблюдения. Они нас потеряли и сами запросили информацию о том, что там произошло.

— Встряли, но что сейчас сделаешь.

— Да ничего они нам не сделают. Ты ведь знаешь не хуже меня, до восемнадцати за нас должны отвечать родители, а у нас их нет, так что отвечать некому.

— За нас отвечает флот.

— И что они нам сделают? Отправят в абордажники? Так я там был. Это всё ерунда.

Если нет чего-то серьезного, то ничего не будет.

— Думаю, нам влетит, но позже. Ты же слышал, что они отправили данные по нам на флот.

— Слышал, знаешь, у меня сейчас появились сомнения насчёт этого колобка.

— Какие?

— Как-то легко Ардар нам рассказал о нём и не пригласил его сюда вместе с охранниками корпорации, чтобы разобраться со мной.

— Сюда? Здесь везде камеры наблюдения.

— Камеры ерунда, их можно выключить, когда будет нужно. Он мог пройти сюда незаметно через здание вместе с охранниками. Был бы он самом деле вице-президентом, думаю, руководство интерната ничего не стало отправлять на флот. Всё больше подозреваю, что нас Ардар развёл с ним.

— Не только тебе шутить над ними, здесь тебе прилетела ответочка.

— Ардар рассчитывал, что я испугаюсь и всё расскажу, хотя я и поверил ему, но почти ничего не рассказал.

— У тебя убедительно получается рассказывать, даже я поверил, что именно так всё и было.

— Посмотрим, чем всё закончится.

Через час нас увезли в полицию. Где заставили рассказать, о том, как всё было, после чего вернули в интернат.

Кабинет начальника СБ станция Алана.

— Шеф, я оказался прав! — сказал лейтенант Обри, зайдя в кабинет.

— О как! И в чём же, интересно знать?

— Я вам говорил, что этот Отпуск замешан во взрывах на станции.

— И ты готов предоставить доказательства?

Здесь лейтенант сразу сник.

— Нет, пока не готов.

— Тогда почему ты так решил? Что, его креатка вернулась?

— Нет, не вернулась, вернее, я не знаю, не выяснял.

— Ничего не понимаю, выкладывай твои основания.

— Шеф, его вчера выпустили из интерната, и он сразу решил взорвать развлекательный центр.

— Вот так сразу, вышел из интерната и пошёл взрывать развлекательный центр?

— Да, ну, почти сразу.

— Целеустремлённый парень. И чем этот развлекательный центр его не устроил?

— Их туда не пустили.

— Значит, он был не один. С подружкой?

— Нет, со вторым. Который с ним находился в миграционном центре.

— О, вот и сообщник у него появился. Лейтенант, я в его возрасте тоже хотел попасть в развлекательный центр, и даже подрался с охраной, когда меня туда с девушкой не пустили. С чего ты решил, что он его захотел взорвать и где он взял взрывчатку?

— Вот запись с дрона, что мне сегодня передало руководство интерната.

— Не вижу на записи ничего интересного. Что произошло после того, как они убежали с развлекательного центра?

— Там до утра искали бомбу, система безопасности всё время сообщала, что у них обнаружена бомба.

— Нашли?

— Нет, но это не значит, что её там не было.

— Это значит, что у них сбоит система безопасности и всё. Я тебе больше скажу, парня проверяли, пока ты прохлаждался в капсуле, и с точностью до секунды установили, что он никакого отношения к взрывам на станции не имеет. Так что хватит ерундой заниматься! Займись делом!

— Шеф, это далеко не всё!

— Что он ещё натворил?

— Он избил вице-президента корпорации Даррелла и сломал ему нос.

— А вот это уже интересно, и где они встретились?