Поединок чести - Рикарда Джордан

Но, с другой стороны, если Роланд найдет ее в таком состоянии, то почует неладное. И из-за Софии ее рыцарь может даже поплатиться головой, если она расскажет отцу об их любви!

Мириам потерла лоб.

— Ну хорошо, малышка, мы пойдем поищем его. Но закройте лицо покрывалом, чтобы вас, ради всего святого, никто не узнал. И прежде всего ваш отец. Ему ни в коем случае нельзя знать, какие чувства вы испытываете к господину Дитмару.

София удивленно посмотрела на Мириам.

— Но почему нет? Разумеется, не сейчас, мне… мне, разумеется, не позволено тайно видеться с рыцарем. Но если господин Дитмар посватается ко мне…

Мириам снова вздохнула. Значит, все зашло уже так далеко.

— Только что вы опасались, что он может умереть, — заметила она. — А теперь поторапливайтесь, я вижу вашего отца на выездной площадке. Пока он занят, вы можете навестить своего рыцаря. Он уж точно пока жив.

Рюдигер не спешил проведывать Дитмара. Он лишь кратко осведомился у одного из цирюльников, которые заботились о раненых рыцарях, о здоровье своего племянника, и услышал, что тот вполне здоров. После этого он наблюдал за тем, как Роланд Орнемюнде разбил очередного противника. После боя на мечах тот не смог подняться, и, похоже, его ранения были гораздо серьезней, чем царапины Дитмара.

В следующем поединке Рюдигер, как и планировал, проиграл юному Рунгхольту из Баварии, который себя не помнил от радости, но по-рыцарски помог противнику подняться на ноги после сражения. И теперь Рюдигеру наконец больше не нужно было ничего улаживать. Но ему предстояло выслушать укоры Дитмара. После того как Ханзи помог ему снять доспехи, он отправился в палатку цирюльника.

К своему изумлению, он услышал звонкий смех за одним из пологов, которые отделяли тяжело раненных от тех, кто отделался легкими ушибами. Мужчины с усмешкой посмотрели на Рюдигера.

— Не беспокойтесь, господин Рюдигер, проходите, юноша в полном порядке, — пробормотал один из цирюльников. Он как раз вышел с окровавленными повязками в руках из другой части палатки, откуда доносились скорее стоны, чем смех. Жертва Роланда Орнемюнде. — В отличие от этого, ему выбили один глаз. А вашего племянника я отделил от других, чтобы он спокойно мог пообщаться со своей дамой. Девушка была так растеряна, и госпожа посчитала… — Он многозначительно указал на Мириам, которую Рюдигер заметил только сейчас.

Закутанная в плотное покрывало, она стерегла вход во временные покои Дитмара.

— Ми… госпожа Айеша! Что… Что привело вас… — Рюдигер нахмурился.

Мириам пожала плечами.

— Не пустить девушку к нему показалось мне еще более рискованным. Но есть хорошие новости: он не зол на вас.

Она с готовностью подняла полог, и Рюдигер увидел Дитмара и его даму. Они сидели рядом на кровати — гораздо ближе друг к другу, чем позволялось на данном этапе ухаживаний. Но Рюдигер видел перед собой скорее не рыцаря и даму сердца, а двух счастливых детей. Дитмар выглядел израненным — его голова была перевязана, а на светлых волосах запеклась кровь, к тому же он держал поврежденную руку на перевязи. А вот у девушки был здоровый и свежий вид, кожа ее была светлой, щеки залил румянец радостного волнения, зеленые, как лесное озеро, глаза сияли, а ее золотистые волосы были распущены, и она спрятала под ними, как под покрывалом, лицо, когда вошел незнакомый рыцарь.

— Дядя! — Дитмар расплылся в улыбке при виде Рюдигера. — Вообще-то я должен на тебя сердиться! Ты попрал мою рыцарскую честь, я…

Рюдигер закатил глаза.

— Ты проиграл в турнирном поединке. Если уже это попрало твою рыцарскую честь, то что будет дальше? И разве ты не хочешь меня представить? — Он поклонился. — Благородная дама…

— Это София! — сказал Дитмар без всяких околичностей. — И я все ей уже рассказал. О Лауэнштайне и наследстве. И мы с ней одного мнения!

— Одного мнения? — испуганно спросил Рюдигер.

Дитмар и София одновременно кивнули.

— Мы созданы друг для друга! — произнесла девушка очень серьезно. Она обладала мягким, певучим голосом. Рюдигер понимал, почему она очаровала Дитмара. — Мои родители должны это понять. Ведь это знак свыше, Божья воля! Дитмар и София Орнемюнде из Лауэнштайна.

Дитмар кивнул.

— Вот посмотри, я подарил ей медальон! — важно заявил он. — В знак согласия моей матери. Она также полюбит Софию.

Рюдигер потерял дар речи. Медальон был подарком королевы Алиеноры Герлин. Она берегла его и передала Дитмару, когда его посвятили в рыцари, пока в качестве талисмана, но когда-то он должен был принадлежать даме его сердца. И теперь он находился в руках дочери захватчика!

Мириам положила руку Рюдигеру на плечо успокаивающим жестом.

— Наверно, так распорядились звезды, — заметила она. — А теперь идите и не ругайте Дитмара, этим вы точно ничего не добьетесь. А девочку оставьте мне, я отговорю ее сразу же бежать к родителям, чтобы рассказать им о Божьей воле. Но сперва нужно увести их отсюда. Представьте только, что будет, если Роланд заглянет сюда, чтобы проведать рыцаря, которого он недавно изувечил!

Глава 8

Роланд Орнемюнде в этот день выиграл все поединки, однако так и не дождался награждения призом и приглашения к столу короля — епископу все-таки удалось это предотвратить. Не стоило так сильно увечить своего противника, пояснил он глашатаям, которые должны были определить победителей дня. Помимо рыцаря с выбитым глазом еще один получил смертельно опасные ранения при падении с лошади. Да, последнее могло произойти вследствие стечения обстоятельств, но Зигфрид из Эпштайна заявил, что такой опытный рыцарь, как Роланд, способен контролировать силу своих ударов. Считалось излишним так свирепо избивать противников на турнирах.

Разумеется, Роланд все понял по-своему, и вечером ему понадобилось больше вина, чем обычно, чтобы залить очередное разочарование. Раймунд Тулузский охотно и терпеливо его выслушивал.

— Когда-то тебе придется вызвать этого господина Дитмара на поединок, — наконец сказал он. — Пока он жив, тебя ни за что не признают хозяином крепости. А пока ты незаконно удерживаешь крепость, будешь изгоем.

Роланд кивнул, но в то же время смиренно вздохнул.

— Но если я вызову рыцаря на поединок без причины, я так и останусь изгоем, — заметил он. — Пока он не нанесет мне оскорбление каким-либо способом, я не смогу ничего поделать. А что касается этого Дитмара, то он или такой же простофиля, как и его отец, или у него превосходные советники. Этот Рюдигер из Фалькенберга не отходит от него ни на шаг. Да и епископ, похоже, делает все, чтобы удерживать его подальше от меня. Если до послезавтрашнего дня ничего не произойдет, все пропало — празднества по поводу коронации закончатся. Как и прежде, ни один двор не принимает мою дочь на воспитание, да и Лютгарт не воспользовалась тем, что могла общаться с королевой. И снова лучше не стало…