Изгой. Том 1 и Том 2 - Олеся Шеллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом со мной дрался Кэтсу, который стянул защитные перчатки и бросил их на землю. Теперь мне приходилось не только следить за скользящим вокруг меня главарем, но и бросать взгляд в сторону Кэтсу, чтобы не попасть под дружеский огонь, точнее лед, в прямом смысле этого слова.
Мне пока удавалось держать моего противника на расстоянии удара моим мечом, который был длиннее. вот только рана начала приносить мне все больше и больше неудобств, кроме того, усилилась боль в плече. Голова кружилась, перед глазами плыли какие-то темные пятна и ужасно тошнило. И в тоже время я прекрасно понимал, что нельзя уходить в глухую защиту, потому что тогда он очень быстро приблизится на расстояние, при котором длина моего меча из преимущества превратится в помеху. Поэтому я пытался контратаковать. В очередной раз повернувшись, я заметил, что примерно половина парней, пришедших с этим чучелом, размахивающим сейчас кинжалом, не вступало в бой. Они стояли чуть поодаль и о чем-то тихо переговаривались, не спеша помогать ни одной, ни другой стороне. Похоже, что они просто пришли вместе с этими, и теперь с интересом наблюдали, чем же закончится этот спонтанный поединок. А мне становилось все хуже, надо было заканчивать, пока я еще стою на ногах.
Сбоку раздался отчаянный крик, и мой соперник на долю секунды отвлекся, чем я не преминул воспользоваться. Одним прыжком сократив расстояние, я поднял руку с мечем вверх, имитируя атаку из высокой стойки, на что он среагировал весьма стандартно, резко поднял руку с кинжалом вверх, чтобы принять мой меч на лезвие, но я в середине замаха крутанул кистью, и меч полетел, набирая скорость к незащищенному боку, который он открыл, пытаясь блокировать обманный удар. Меч был хорош. Он прошел сквозь плоть, ломая ребра, и тормознувшись, увяз в позвоночном столбе.
И тут я понял, что все, у меня кончился заряд батарейки. Из последних сил рванув меч на себя, я упал на колени, а потом завалился прямо в лужу крови, которая успела натечь из моего соперника. Его тело упало рядом со мной, спустя пару секунд, а потом, как сквозь туман раздался рык взбешенного Михо. Меня грубо схватили за куртку и рывком перевернули. Глаз я не закрывал, но сфокусировать взгляд ни на чем не мог, все плыло, сливаясь в одну сплошную мешанину красок. Раздался треск, и по телу судорогой прошла волна ослепляющей боли.
— Ками всех вас забери, дети свиней! — раздался рычащий голос Михо рядом с моим ухом. — Ты, надень перчатки, и не смей их снимать в моем присутствии. Помоги мне, а вы все, попробуйте только двинуться с этой поляны, пока я не вернусь! Кто уйдет, пожалеет, что на свет родился! Да, и тот, кто кинул звезду, пускай использует время, которое я вам даю, чтобы придумать достаточно правдоподобное оправдание использования «Тенёты смерти» на лучах звезды.
Вслед за этим я почувствовал, что лечу. Однажды я уже испытывал это чувство полета, когда меня выносил из ночлежки на руках дюжий гвардеец. Я еще успел удивиться тому обстоятельству, что Михо преодолел брезгливость и вообще прикоснулся ко мне, а потом все смешалось в сплошной поток белых искр и какофонию звуков, за которыми был не в состоянии ничего разобрать.
Глава 12
Я разглядывал черное пятно в том месте на плече, куда прилетел сюрикен. От пятна по всей руке и на часть груди расползались черные нити, словно паутина, с сидящим в центре пауком. Иногда мне начинало казаться, что нити пульсируют в такт ударов сердца. В эти моменты начинала накатывать тошнота, а со зрением творились какие-то странные вещи. А еще, не понятно по какой причине, появлялась эрекция. Словно эта дрянь выплескивала в кровь изрядную долю афродизиака, вот только ничего, кроме болезненных ощущений и ускорявшегося пульса мне этот эффект не приносил. Не зря этот артефактный яд, которым были пропитаны лезвия сюрикена, назывался «Тенёта смерти». Опутывала меня эта дрянь на редкость здорово.
По идее, ничего страшного не должно было случиться. Местный лекарь Кудзё, которого глава прислал на остров, чтобы тот как можно больше учеников ставил на ноги, если они получат ранения на тренировках и в процессе обучения, изначально смотрел на мою рану, как на то, что совершенно не требует его личного внимания, отправляя для моего лечение своих личных прихвостней. Они не только не помогли встать мне быстро на ноги, но еще и упустили тот момент, когда я поддался бы такому простому излечению, как говорил этот самоуверенный сноб.
Спустя два дня тщетных попыток вернуть меня в строй заждавшейся четверке, они, наконец, поняли, что что-то идет не по плану, и стоит лично вмешаться его надменности. И кто бы мог подумать, быстро показать все свои умения и ловким движением руки снять с меня эту сеть у него не получилось, а для меня началась еще большая пытка. Я испробовал на себе действия многих противоядий, заклинаний и даже некоторых ядов. Но закономерным итогом было лишь все больше хмурящееся лицо лекаря.
Самое поганое заключалось в том, что яд каким-то образом соединился с моим даром и никак не хотел полностью деактивироваться. В те моменты, когда дар вырывался из-под контроля, в палате начинали происходить поистине странные вещи: гасли все магические и электрические светильники, а воздух словно наполнялся истомой. Мне казалось, что если бы вокруг находились свечи, то они сами по себе начинали бы зажигаться, погружая палату с полумрак, и превращая ее тем самым в первоклассный дом Юкаку. В эти мгновения лекарь не пускал ко мне никого, чтобы избежать «ненужных потрясений и не допустить лишних проблем». Он, кстати, тоже покидал это, по-видимому, опасное место, не слишком доверяя своим настойкам и эликсирам, которыми пичкал меня, пытаясь нивелировать действие яда в такие моменты. Проще говоря, накачивая меня успокоительными и снотворными, пока я не отрубался на несколько часов глубоким сном без сновидений. За это время все постепенно приходило в норму, и можно было снова ставить на мне свои безрезультативные эксперименты.
С чем был связан этот эффект просто убойной чувственности и ничем неприкрытой сексуальности, он мне объяснить толком
