Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максим не хотел лезть в чужую душу, где ему не дано что–либо понять. Это дело хозяина, тот большой мастак по части психологии, пусть сам копается в чужих мозгах, а он будет копаться в земле.
Труп лежал сразу под дерном. Запах стоял такой, что ветром его могло отнести на соседние участки и поднять переполох среди жильцов. Пришлось поторопиться. Максим не стал разворачивать пленку, а оттащил упакованную покойницу к забору.
Спустя пятнадцать минут мертвец переменил могилу. Она тоже не отличалась особой глубиной, но и здесь бедняжка не найдет своего покоя. Если Нодия сказал, что труп женщины ему нужен, то скоро придется его вновь откапывать.
Максим вернулся на участок, привел все в порядок, убрал лопаты в сарай, притоптал землю и вылез через проем в заборе к опушке леса. Доски он прибил на место, взял рюкзак и побрел к окраине поселка, где его ждала машина.
Старикашка в кроссовках и очках встретился ему на тропинке у колодца. В руках он тащил ведра с водой.
— День добрый, молодой человек.
— Привет, папаша.
— Про обещанные дровишки не забыл?
«Вот память, — подумал Максим. — Только этого не хватало».
— Помню. Как случай выйдет, так завезу. Только деньги готовь сразу. А то вот в какой раз прихожу, а хозяина никак не застану. До сих пор не расплатился. Так что в кредит не отпускаем. Не слишком богаты.
Старик поставил ведра на землю и хитровато ухмыльнулся.
— Судя по твоей машине, паренек, то не богаты. — Он указал холеным белым пальцем на «Жигули», стоявшие в десятке метров на обочине. — Но если ты можешь баловать себя мобильным телефоном, то в деньжатах не нуждаешься.
На поясе Максима висел аппарат, край которого торчал из–за полы пиджака.
— Телефон фирма выдала. У нас гараж частный. И машина гаражная. Разъездная.
Пожилой мужчина подмигнул и взял в руки ведра.
— Удачи тебе, паренек.
«А кому она не нужна», — подумал Максим.
ГЛАВА IV
1
Лейтенант Горелов внимательно осмотрел сидевшего перед ним молодого человека. Хорошее русское лицо, светловолосый, с зелеными яркими глазами, слегка вздернутый нос, и всю эту картину портили веснушки. Между ментом и молодым человеком было что–то общее, но посетитель держался более уверенно и одет был богато. На вид около сорока, и взгляд твердый, а оперуполномоченный вынужден жариться в кителе с погонами, чтобы вовсе не выглядеть пацаном–первокурсником. С таким и разговаривать не станут, надень он штатский костюмчик.
— Так почему вы решили, что вашу жену надо объявлять в федеральный розыск? — спросил лейтенант.
— А что, по–вашему, надо делать, если человек исчез две недели назад и не подает никаких признаков жизни?
— А почему вы раньше не пришли… — Горелов глянул на лежавшее перед ним заявление и добавил: — Николай Николаевич.
— Я четыре года работал в Соединенных Штатах на киностудии «Коламбия». Получил предложение от Ленинградской киностудии и вернулся в Россию обсудить предложенный мне проект и оговорить условия. В Ленинград, а точнее Петербург, я прибыл неделю назад и тут же позвонил своей жене в Москву. Точнее, бывшей жене. Мы разведены. Никто не ответил. Я связался с ее работой. Она трудится в издательстве «Новая эра». Там мне ответили, что сами мечтают ее увидеть. Глаз не кажет более недели. Ну я не долго думая собрался и поехал в деревню к ее тетке. Она туда нашу дочку на лето отправляет. Курская область. Приехал. Тетка ничего не знает. Ждет Лену в отпуск, но жена не говорила, в каком месяце ее отпустят с работы. Побыл два дня с дочерью и приехал сюда. Квартиру мне слесарь открыл. Все на месте. Я, конечно, не был там четыре года, но впечатление такое, будто человек вышел на часок–другой и должен вернуться. Посуда в раковине не мыта, постель не застелена, вещи по стульям разбросаны. Торопилась куда–то. Примеряла то одно, то другое, но на место не вешала. Поехал в издательство. Там на нее обрушились. У Лены на руках две рукописи. Срочная работа, а она пропала. Это на нее не похоже. Она человек обязательный, надежный. Не оставалось сомнений, что с ней что–то случилось. Я обзвонил больницы, мотался по моргам, но безуспешно. Как я знаю, обстановка в Москве неспокойная. Исчезновение людей уже никого не удивляет. Я решил, что с вашей помощью мне будет легче найти мать моей дочери. Человек не иголка.
— Я вас понимаю, Николай Николаич. Заявление мы примем. Но и вы не опускайте руки. Обзвоните подруг, знакомых. Будем держать связь.
Лейтенант встал.
— Вы извините, но у меня оперативка.
— Понимаю, — с грустью сказал посетитель и встал.
Возвращаясь в квартиру исчезнувшей жены, он встретил возле дома соседа. Старикашка сидел на лавочке и читал газету. Николай подсел рядом и сказал:
— Как жизнь, дядя Вась?
Пожилой мужчина взглянул на незнакомца из–под очков и долго бесцеремонно разглядывал его.
— Не узнали, стало быть?
— Да я мало кого знаю. Только своих.
— Понятно. Когда–то и я был своим.
— Колька, что ли?
— Он самый.
— Давненько не появлялся.
— Вы Лену давно не видели?
— Дай подумать… пятнадцатого июня. В этот день я за пенсией ходил, купил себе еды, водочки, а вечером вышел во двор посидеть. Тогда и видел.
— А двадцатого она исчезла. Не вышла на работу, и с тех пор ее никто не видел.
— Побойся Бога, Колюнька. Она, как мышка, все дома сидит.
— Нет ее нигде, Василь Тимофеич. Всю Москву обошел. Пропала девка, хоть тресни.
— А ты чего, вернуться решил, аль как?
— Нет, дядя Вась, дважды в одну воду не вступишь. Не получилось у нас. Но не в этом дело. Она мне не чужой человек. Дочь у нас. Только сейчас я понял, как ей жилось. Пропал человек, и плевать всем на нее. На работе и то ею не интересуются. Им какие–то бумажки нужны, а на Ленку чихать хотели. Жалко. Она такая маленькая, беззащитная и доверчивая, как котенок.
— Вот
