Новая земля. Пробуждение к своей жизненной цели - Экхарт Толле

Я сел за столик и сделал заказ. В зале было еще несколько посетителей. За соседним столиком сидел человек средних лет в инвалидном кресле на колесах и уже заканчивал трапезу. Он бросил на меня короткий, но энергичный взгляд. Прошло несколько минут. Неожиданно он забеспокоился, разволновался, его тело задергалось. Подошел официант, чтобы убрать тарелку. Мужчина вступил с ним в препирательства.

— Еда была плохая. Отвратительная.

— Тогда зачем вы ее съели? — спросил официант.

И тут мужчина завелся всерьез. Он принялся кричать, сыпать оскорблениями. Из его рта вылетали мерзкие слова; зал наполнился интенсивной энергией насилия и ненависти. Любой мог чувствовать, как эта энергия втекает в клетки его тела и ищет, к чему бы там прицепиться. Теперь он кричал уже и на других посетителей, но по какой-то загадочной причине совершенно игнорировал меня, сидевшего в состоянии глубокого Присутствия. Я заподозрил, что вселенское человеческое тело боли вернулось, чтобы сказать мне: «Ты думал, что одолел меня. Смотри. Я все еще здесь». Не исключаю также, что поле энергии, высвобожденной на сеансе, последовало за мной в ресторан и там прицепилось к человеку с подходящей частотой вибрации, так сказать, тяжелым телом боли.

Управляющий открыл дверь.

— Сейчас же уходите. Сейчас же уходите.

Человек на своем инвалидном кресле с электроприводом выкатился за дверь, оставив всех в оглушенном состоянии. Через минуту он вернулся. Его тело боли еще не насытилось. Ему требовалось еще. Он наехал креслом на дверь и, изрыгая грязные ругательства, распахнул ее. Официантка попыталась помешать ему въехать в зал. Он включил привод каталки на полный вперед и прижал девушку к стене. Посетители вскочили с мест и пытались его оттащить. Крики, вопли, кромешный ад. Вскоре появился полицейский, и мужчина притих. Его попросили покинуть заведение и больше здесь не появляться. К счастью, официантка не пострадала, если, конечно, не считать синяков на ногах. Когда все закончилось, управляющий подошел к моему столику и как бы полушутя, но, возможно, интуитивно чувствуя какую-то связь, спросил:

— Это из-за вас?

Детские тела боли иногда проявляют себя в виде быстрой смены настроений или замкнутости. Ребенок делается угрюмым, отказывается вступать в контакт, может сидеть в углу, обнимать куклу или сосать палец. Они также проявляются в виде припадков рыдания или вспышек раздражения. Ребенок может закричать, упасть на пол или начать все крушить. Его неадекватные и взаимоисключающие желания или требования в состоянии легко активизировать тело боли, и тогда натиск развивающегося эго с целью добиться своего может стать очень сильным. Родители беспомощно, не понимая и не веря своим глазам, наблюдают за тем, как их маленький ангел в считанные секунды превращается в маленькое чудовище. «Откуда такое недовольство?» — удивляются они. В той или иной степени это выпавшая на долю ребенка часть коллективного тела боли, восходящего к самому истоку человеческого эго.

Но ребенок, возможно, уже впитал и боль, исходящую от тел боли родителей, поэтому родители видят в нем отражение того, что есть в них самих. Чувствительные дети находятся под особенно сильным воздействием родительского тела боли. Наблюдая безумную драму родителей, чувствительные дети испытывают невыносимую эмоциональную боль, и поэтому часто вырастают во взрослых с тяжелыми телами боли. Родителям, прячущим от детей свое тело боли, и убеждающим друг друга: «Мы не должны выяснять отношения на глазах у детей», не удастся их провести. Пока родители делают вид, будто мило и вежливо беседуют, весь дом наполняется негативной энергией. Подавляемые тела боли чрезвычайно токсичны, даже в большей мере, чем открытые, и этот психический яд впитывается детьми и становится вкладом в их собственное развивающееся тело боли.

Некоторые дети подсознательно узнают об эго и теле боли, просто живя со своими неосознанными родителями.

Одна женщина, у родителей которой были сильные эго и тяжелые тела боли, рассказывала мне, что часто, когда они ссорились и кричали друг на друга, она смотрела на них и, хотя любила обоих, говорила себе: «Это какие-то придурки. Как я вообще сюда попала?» В ней уже была осознанность, что так жить — безумие. Эта осознанность помогала ей уменьшить количество боли, впитанное от родителей.

Родители часто интересуются, как им быть с телом боли своих детей. Первый вопрос будет, разумеется, таким: как они поступают со своим? Признают ли его наличие у себя? Способны ли они при активизации тела боли оставаться присутствующими настолько, чтобы осознавать эту эмоцию на уровне чувств, — пока она еще не успела перейти в думанье, — и не стать «несчастным»?

Когда ребенок подвергается атаке тела боли, вы немногим можете помочь, разве что сами останетесь в состоянии присутствия и не вовлечетесь в эмоциональное реагирование, от которого тело боли ребенка только получит подпитку. Тела боли бывают чрезвычайно драматизированы. Не покупайтесь на драму. Не принимайте ее слишком всерьез. Если тело боли ребенка активизировалось оттого, что его желание не было удовлетворено, не поддавайтесь его требованиям. В противном случае ребенок усвоит: «Чем я несчастней, тем больше у меня шансов получить желаемое». Это рецепт для получения функциональных расстройств в последующей жизни. Ваше нереагирование расстроит планы тела боли, которое, прежде чем затихнуть, еще какое-то время будет оставаться активным. К счастью, у детей подобные эпизоды, связанные с проявлением их тела боли, обычно короче, чем у взрослых.

Спустя некоторое время после того, как тело боли ребенка затихнет, или, может быть, на следующий день, вы можете поговорить с ним о случившемся. Только не рассказывайте ему о теле боли. Лучше задавайте вопросы. Например, спросите: «Что это было, что на тебя вчера нашло, когда ты никак не мог перестать кричать? Помнишь? На что это было похоже? У того, что на тебя нашло, есть какое-нибудь название? Нет? А если у этого было бы название, то какое? Если бы ты смог это увидеть, то как бы оно выглядело? Ты смог бы это нарисовать? Что с ним стало, когда оно ушло? Может быть, оно уснуло? Как ты думаешь, это может вернуться?»

Это всего лишь несколько ориентировочных вопросов. Они нацелены на то, чтобы пробудить в ребенке способность наблюдать и быть свидетелем, то есть быть в Присутствии. Они помогут ребенку разотождествиться с телом боли. Вы также можете на языке ребенка поговорить с ним о своем теле боли. В следующий раз, когда его тело боли вернется и захватит его, спросите: «Оно возвращается, да?» Для его описания пользуйтесь теми же словами, какими пользовался ребенок, когда вы с ним об этом разговаривали. Направьте его внимание на то, что он чувствует и на что это похоже. Пусть ваше отношение будет проявлением интереса и любопытства, а не актом критики и порицания.

Вряд ли это тотчас же остановит его тело боли. Оно будет проявляться в том, что ребенок может вас и не слушать, тем не менее, на заднем плане его сознания будет сохраняться некоторый уровень осознанности, даже если его тело боли и останется в активном состоянии. После нескольких инцидентов осознанность в нем вырастет и окрепнет, а тело боли ослабнет. Ребенок будет расти в Присутствии. Однажды вы обнаружите, что он указывает вам на ваше собственное тело боли и говорит, что оно вас захватило.

Не всякое чувство несчастья исходит из тела боли. Некоторые из подобных состояний — это новый слой несчастья, появляющийся в периоды выпадения из сонастроенности с настоящим моментом, когда момент Сейчас так или иначе отрицается. Когда ты признаешь, что настоящий момент всегда есть и поэтому измениться не может, ты начинаешь вносить в него свое бескомпромиссное внутреннее «да», и тем самым перестаешь преумножать несчастье. Причем это происходит без внутреннего сопротивления, и ты вдруг обнаруживаешь, что тебя вдохновляет сама Жизнь.

Глубина состояния несчастья, в котором находится тело боли, всегда несоразмерна видимой причине. Другими словами, это избыточная реакция. Так оно распознается — хотя обычно не теми, кто от него страдает, будучи им захваченными. Человек с тяжелым телом боли быстро находит повод расстроиться, разозлиться, обидеться, опечалиться или испугаться. Относительные мелочи, по поводу которых другой бы с улыбкой пожал плечами или вовсе не заметил, практически гарантированно вызывают у него сильное чувство несчастья. Сами эти пустяки, разумеется, не являются истинными причинами, а лишь выполняют роль спусковых крючков. Они возвращают к жизни старую аккумулированную эмоцию. Затем эта эмоция перемещается в голову, отдает свою энергию эготипическим ментальным структурам и усиливает их.

Тело боли и эго — близкие родственники. Они нуждаются друг в друге. Вызвавшее боль событие или ситуация воспринимается и интерпретируется сквозь фильтры глубоко эмоционального эго, и на основе этой интерпретации строится ответная реакция. При этом роль и смысл самой ситуации или события полностью искажается. Ты смотришь на настоящее глазами эмоционального прошлого, живущего в тебе. Другими словами, то, что ты видишь, находится не в событии или ситуации, а в тебе. Или может быть и в них, но твоя реакция это искажение усиливает. Возникшая реакция и ее усиление есть то, чего хочет и ищет тело боли, его пища.