Прыжок кита - Марк Гальперин

Важнейшим было ещё одно кадровое решение. Касавшееся в тот момент навигационных задач, оно в конце концов оказалось стратегическим, а сегодня этот выбор проверен уже более чем сорокалетним опытом. Субъектом этого стратегического решения оказался Юрий Александрович Маслеников, а проще – Юра Маслеников. А случилось это так.

Подбор этого конкретного работника я проводил не в отделе кадров, не в комнате для переговоров и даже не в проходной Дворца Советов – встреча была назначена… на пляже, на берегу Финского залива, в Сестрорецком Курорте. Там по воскресеньям собирались не только любители редкого ленинградского солнца и не очень тёплой, но в те времена ещё и достаточно чистой воды Финского залива, а ещё и фанаты футбола, да не просто болельщики, а молодые ребята, каждый из которых мнил себя Пеле, Марадоной, не говоря уже о Викторе Понедельнике, Льве Яшине и прочих Хомичах и Бутусовых (особо отмечу, что Бутусов – уроженец Сестрорецка, и поэтому его фамилия пользуется там большим уважением).

А ещё было важно, что на этотже пляжвхороший солнечный день я с удовольствием приезжал со своей семьёй, поскольку моё родовое гнездо последние триста пятьдесят лет находилось всего в нескольких километрах от пляжа – в Разливе. Так и в то памятное воскресенье мы оказались на этом пляже вместе с задорными и самоуверенными футболистами.

Знакомство с Юрой состоялось, мы очень быстро поняли друг друга и ударили по рукам. Потомственный судпромовец и сам работник серьёзной судпромовской фирмы, отличное образование, полученное на кафедре корабельной автоматики профессора Фрейдзона вЛЭТИ(в те годы этот славный конкурент моего родного ЛИТМО назывался частенько «эстрадно-баскетбольным институтом с лёгким электротехническим уклоном»), понятный и близкий мне образ мышления – всё было в его пользу. Мы проработали с Юрой многие десятки лет, он доставил мне массу хлопот своей неуступчивостью, порой неуправляемым тяжёлым характером, но никогда я не пожалел о том, что наши пути пересеклись на курортном пляже. Мы сохраняем с ним абсолютно надёжные отношения и по прошествии стольких лет, за что я благодарен своей не всегда ласковой судьбе!

Ю. А. Маслеников

Короче говоря, я предложил ему возглавить группу навигационных задач, и с этого началась его работа в нашем коллективе. Он проявил недюжинные организаторские способности, ярчайшим проявлением которых была скорая его свадьба с Галей Горожанко, и мне стало ясно, что круг его ответственности можно и нужно расширять, тем более что способности эффективного менеджера среди профессиональных программистов – вещь крайне редкая. А главное, что, обеспечив высокий уровень работоспособности в навигационной области, надо было срочно набирать людей для других задач и режимов работы системы. Но было и ещё одно отягчающее обстоятельство – мне всё больше времени и сил приходилось отдавать общей организации работ по проектированию и изготовлению системы, и вскоре руководство всеми программистскими работами оказалось на плечах Юрия Александровича. Сначала он руководил лабораторией программирования, а потом, когда коллектив значительно вырос, продолжал руководить отделом. И никогда он даже не намекнул, почему должен «пахать» за меня – такое у нас никогда не было заведено. Только через несколько лет, когда была введена должность заместителя Главного конструктора ЛКБ по системотехнике, и я был на неё назначен, Юра уже и де-юре стал начальником отдела математиков.[1]

Уже в процессе написания книги мы выяснили, что как программист он успел самостоятельно сделать только одну навигационную задачу – «вождение по маршруту». Естественно, что я совершенно забыл об этом выдающемся достижении Масленикова.

Когда мы обсуждали с Юрой наши полузабытые были и небылицы, я передал ему рассказ командира опытовой лодки Эрика Викторовича Голованова о первой после завершения испытаний автономке.

Наш пытливый командир нашёл способ воспользоваться этой задачей в совершенно неожиданном режиме, при двух отказавших одновременно гирокомпасах. Он успешно продолжал поход и к моменту устранения неисправности получил очень маленькую погрешность в значении своих текущих координат (невязку). Я думаю, что, услышав об этом, Юра получил почти такое же моральное удовлетворение, как при выигрыше его любимой командой «Зенит» Кубка УЕФА.

Пожалуй, следует заметить, что с момента появления первого работника навигационной группы до демонстрации первой версии навигационных задач на макете системы при защите эскизного проекта прошло всего несколько месяцев!

Для группы торпедных задач привлекли Эдуарда Александровича Лабецкого, выпускника кафедры гироскопии Л ИТМО, получившего там военную специальность по приборам управления торпедной стрельбой, и стали его учить программированию на ходу – другого выхода просто не было. Так и собрали команду, которая с работой отлично справилась. Вторым человеком в торпедной группе была А. Г. Федотова, которая вместе с Лабецким взяла на себя основной груз работы на всех этапах создания и испытаний системы.

Особо хочу отметить роль в успешном создании «Узла» ещё одного молодого талантливого работника Михаила Александровича Алексеевского. Выпускник 1963 года по той же кафедре ЛИТМО, которую заканчивал и я, отличный инженер, настоящий учёный и хороший баскетболист, он создал практически все алгоритмы и программы диспетчеризации вычислительного процесса, отказавшись от привычных в то время жёстких временных диаграмм и перейдя к широкому использованию системы прерывания программ.

М. А. Алексеевский

Кроме того он также взял на себя и успешно решил задачу координации всех алгоритмов системы, распределение ресурсов по быстродействию, оперативной и постоянной памяти. Он активно включился в создание структур вычислительного комплекса, основанных на гибком использовании и распределении аппаратных и программных методов реализации не только вычислительных задач, но и задач отображения информации, приёма и передачи информации. Это во многом способствовало успеху системы «Узел». Во всех последующих поколениях работ коллектива вплоть до начала 90-х годов Михаил Александрович, а для его многолетних соратников – просто Миша – стал подлинным лидером в сложнейшем деле выбора, обоснования и главное – реализации основных системных решений.

Пожалуй, самым главным и самым редким было то, что от заказчика мы получили не только постановки задач, но в большинстве случаев – просто готовые алгоритмы, да ещё и апробированные на двух БИУС двумя различными коллективами за предыдущие несколько лет. Да ещё и сами держатели алгоритмов из НИИ Заказчика обладали высочайшим уровнем квалификации и никогда не отказывались помочь в сложной ситуации.

Очень важно, что Заказчик допустил меня к участию в стендовых испытаниях московского варианта БИУС для самых крупных проектов ПЛ и достаточно подробно познакомил с решениями, заложенными в ленинградском варианте системы. Это позволило во многом пойти дальше, предложить более привлекательные для будущих пользователей решения. На этом этапе мне ни разу не пришлось почувствовать какой-то враждебности, попытки что-то скрыть. И я навсегда сохраню благодарность к своим естественным конкурентам. Но, подозреваю, это объяснялось и тем, что они и представить себе не могли, что у нас что-нибудь может получиться, а когда вдруг получилось, началась такая травля, такая грязная игра, вплоть до писем в компетентные органы с обвинениями в подрыве оборонного потенциала Родины! Однако они опоздали, мы сумели крепко встать на ноги и заручиться надёжной поддержкой, а иногда и просто защитой со стороны ВМФ, проектантов кораблей, понявших, какие перспективы открывает перед ними новая эра в проектировании систем на микроэлектронной основе. В дальнейшем крупные и опытные руководители корабельного приборостроения встали на нашу сторону и заставили своих подчинённых осваивать решения, которые сумели принести в эту важнейшую часть судостроения те самые «непуганые разработчики».

Все перечисленные проблемы решались в рамках эскизно-технического проектирования системы. К концу 1966 года эскизно-технический проект был сделан и не без разногласий принят. На нём Ф. Старос в очередной раз продемонстрировал своё замечательное умение выжимать максимальный демонстрационный эффект из имеющихся средств. Из наиболее алгоритмически готовой группы задач – навигации – была взята задача счисления пути. Г. Ф. Горо- жанко запрограммировала и отладила с помощью кросс-средств весьма упрощённый вариант этой задачи, согласованный с И. А. Станишевским, была разработан и изготовлен макет пульта штурмана и состыкован с машиной УМ-2С, полученной «в наследство» от работ по космической тематике. Задача счисления пути была запущена на УМ-2С и под управлением с пульта штурмана демонстрировала все свои возможности. Необходимый эффект действующего образца был достигнут, что позволило легче отнестись к некоторым недостаткам проекта. Самым серьёзным из них была проявившаяся в процессе работы над полученными от головного института алгоритмами ограниченность объёмов оперативной памяти и памяти программ-данных. Объяснялось это излишним «замахом» головного института ВМФ в части задач, связанных с использованием аппаратуры, которой не было (а как потом оказалось, и не могло быть) на ПЛ, на которые был сориентирован «Узел». Кроме того, структура УМ-2С накладывала ограничения на возможности расширения объёма памяти. Выходом из этого послужило неприятное решение о введении сменных блоков памяти для решения задач, не входящих в состав обеспечивающих торпедную стрельбу, – задач определения места и задач гидрологии. Вызывало опасение быстродействие ЭВМ, но в тот период остро этот вопрос не встал.