Дело чести - Дэвид Вебер

Если, тем не менее, окажется невозможным договориться об окончании боевых действий за период времени, который Её Величество считает достаточным, предложение о переговорах будет отозвано.

Хонор твердо встретила взгляд Притчарт и ей голос остался неизменным.

Никто в галактике не будет сожалеть о таком исходе больше чем я, Мадам Президент. Тем не менее, это моя обязанность информировать Вас, что если это произойдет, Королевский Флот Мантикоры будет уничтожать флот вашей нации и орбитальную индустрию каждой вашей звездной системы до тех пор пока ваша администрация или её наследники не сдадутся без всяких условий.

Говоря от себя лично, а не от моей Звезной Империи или моей королевы, я умоляю Вам принять предложение её Величества. Я убила слишком много ваших людей за последние двадцать лет, а ваши люди убили слишком много моих.

Хонор почувствовала смерть Хавьера Жискара между ними, точно так же как чувствовала смерть Алистера МакКеона и Рауля Курвуазье и Джимми Кендлесса и многих других, и она закончила очень очень мягко.

Не заставляйте меня снова убивать, Мадам Президент. Пожалуйста.

Глава восьмая

Итак?

Элоиза Причарт обвела взглядом собравшихся за столом министров. Они сидели в привычном для них конференц-зале, стены которого состояли из комбанации настоящего стекла и проеций города Новый Париж. Солнце едва показалось над горизонтом, слабо окрашенное в оттенки красного и никто из её секретарейй или помошников не выглядел отдохнувшим.

"Я думаю, это, безусловно, драматический момент" ответила Генриетта Барлой через минуту.

Министр технологии, как и Тони Несбитт из министерства торговли, была одним из сторонников покойного и совсем не оплакиваемого Арнольда Джанколы. Как и другие союзники Джанколы в кабинете министров, она испытала по-видимому искренний ужас, когда Причарт сообщила им с почти полной уверенностью, что именно Джанкола на своём посту государственного секретаря был тем, кто на самом деле подтасовал дипломатическую переписку, которая привела Республику к возобновлению боевых действий. Президент не сомневалась, что её реакция была искренней, но это не меняло того факта, что Барлой и Несбитт оставались двумя министрами, которые хранили самые глубокие подозрения — не говоря уже о возмущении и ненависти — в отношении Звёздной Империи Мантикора.

Несмотря на что, насколько могла сказать Причарт, реакция Барлой была скорее мимолётным замечанием, чтобы выиграть время, а не чем-то вроде мнения, что Хевен должен отказаться от этой возможности.

— Можно сказать и "драматический", — кисло согласился Стэн Грегори, министр по делам городского развития.

Он был из одним из тех кто не был в городе прошлой ночью. На самом деле он находился на противополжной стороне планеты, и ему пришлось провести в полете как минимум три часа чтобы попасть на это совещание. Что не шло ему на пользу и сейчас он выглядел немногим бодрее чем сама Причарт.

— Свалиться нам на головы буквально посреди ночи было весьма громким заявлением само по себе, г-жа Президент, — продолжил он. — У меня лишь вопрос — все это было каким-то хитрым фокусом, или адмирал Александер-Харрингтон просто хотела убедиться, что привлекла наше внимание.

— Лично я думаю, что это была… скажем так, неуместная помпезность, — тон Рашель Анрио мог бы высушить океан, хотя министр финансов и была одним из самых преданных сторонников Причарт. — Поймите, я не говорю, что она здесь не для серьёзной попытки переговоров. Но все эти обстоятельства ей появления — без предупреждения, без какой бы то ни было дипломатической подготовки, при поддержке всего своего флота прилететь сюда на безоружной гражданской яхте прямо посреди ночи и потребовать разрешения на посадку…

Она умолкла и покачала головой, и Деннис ЛеПик весело фыркнул.

— Неуместная помпезность или нет, Рашель, — сказал генеральный прокурор, — но она всё-таки привлекла наше внимание, не так ли? И, честно говоря, учитывая, как шли дела с тех пор, как погиб Арнольд, я предпочту что угодно, что приблизит нас к окончанию войны, прежде чем всё, чего нам удалось добиться, не вбомбят обратно в каменный век. Так что если бы Александер-Харрингтон захотела приехать сюда обнажённой верхом на слоне со Старой Земли и с горящими факелами в руках, я всё равно был бы рад её видеть!

— Должен согласиться с Деннисом — предполагая, что предложение искреннее, а не просто трюк, рассчитанный на то, чтобы выставить Мантикору в благоприятном дипломатическом свете, прежде чем они всё-таки выдернут ковёр у нас из под ног, — сказала Сандра Стонтон. Министр развития биологических наук выглядела встревоженной, её глаза — обеспокоенными. Она была ещё одним приверженцем Джанколы и, как и Несбитт с Барлой, продолжала питать немалые подозрения в отношении Звёздной Империи. — Учитывая, как Елизавета отреагировала на убийство Вебстера и покушение на Факеле, да ещё и с Битвой за Мантикору, добавленной к её "Списку причин ненавидеть Хевен", такое помилование в последнюю минуту, свалившееся на нас как гром среди ясного неба, кажется мне немного неискренним. Или может быть я пытаюсь сказать, что всё это выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

"Я знаю что ты имеешь в виду Санди." Тихо произнес Тони Несбит с не меньшей обеспокоенностью на лице, однако он покачал головой и продолжил: "Я знаю, что ты имеешь в виду, но я не вижу ни одной причины по которой их бы это беспокоило. Не после того, что они сделали с нами у Мантикоры.

Он многозначительно посмотрел на Томаса Тейсмана, и военный министр вернул ему взгляд.

— Я полностью понимаю, что операция "Беатриса" не достигла целей, на которые мы надеялись, Тони, — сказала Причарт. — И я также полностью понимаю, что решение о её проведении было моим.

Несбитт перевёл взгляд с Тейсмана на неё, и её голубые глаза, не моргнув, встретили его.

— В тех же обстоятельствах и с учётом разведывательных оценок, полученных как от флота, так и от ФРС в то время, я бы поступила так же и сегодня. Не мы отменили саммит и возобновили военные действия, и я полностью согласна с Томасом, что единственная реальная возможность, которую они нам оставили, — поскольку они разорвали переговоры, и не желали даже обсуждать с нами любые возможные решения — была попытаться достичь полной военной победы, прежде чем они полностью развернут свою новую систему вооружения. Насколько можно судить, мы были почти правы. Но ничто из сказанного не меняет того факта, что мы ошиблись, и что я разрешила то, что стало самым страшным поражением, которое когда-либо терпела наша звёздная нация.

В кабинете повисло молчание. Описание Битвы за Мантикору, как "самого страшного поражения" Республики Хевен или Народной Республики Хевен, — по крайней мере, в одном сражении — было хоть и точным, но определённо преуменьшением. Причарт не пыталась скрыть масштаб катастрофы. Некоторые детали оставались засекреченными, но она отказалась изменить свою политику и перестать говорить людям правду, или отбросить прозрачность, которую она установила вместо пропаганды, подтасовок и откровенной лжи Управления публичной информации. Некоторые её политические союзники спорили с ней об этом — ожесточённо, — потому что предчувствовали яростную реакцию, порождённую разочарованием, страхом и отчаянием. И в какой-то мере они были правы. В самом деле, призывы к отставке Причарт, порой разъярённые, начали раздаваться, как только публика осознала величину потерь флота.

Она отклонила их по нескольким причинам. Все её министры знали, что по крайней мере одной из них была боязнь того, что недоказуемая измена Джанколы выплывет в результате отставки с её стороны с потенциально катастрофическими последствиями не только для войны, но и для самого будущего Конституции, за восстановление которой все они так упорно боролись.

Но они знали и то, что эта причина была далеко не на первом месте в её рассуждениях. Самым важным фактором было то, что президент Республики был не просто её первым министром. По Конституции, Причарт была не просто главой правительства, имеющим возможность подать в отставку и позволить какой-то другой партии или политическому лидеру сформировать новое правительство, если политика или решения окажутся неудачными. К лучшему или к худшему, в течение своего срока она была оставалась республиканским главой государства. Несмотря на всю полученную критику, на все яростные атаки, которые запускали против неё политические лидеры оппозиции (многие из них — давние сторонники Джанколы), она отказывалась отступить от этого конституционного принципа, и все невнятные угрозы импичмента по тому или иному сфабрикованному обвинению разбивались о тот факт, что явное большинство избирателей Республики и их представителей всё ещё доверяло ей больше, чем кому бы то ни было ещё.